Замуж за Черного Властелина, или Мужики везде одинаковы - Славачевская Юлия (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Ну и, естественно, наши родители. Мама — Ирина Александровна, миниатюрная, худенькая, рыжеволосая и синеглазая. Глядя на нее, никогда не подумаешь, что она дала жизнь четверым детям. Мама закончила исторический факультет и мечтала стать археологом. Но, встретив нашего папу, Гаврилу Семеновича Острожникова, тоненькая изящная девушка с мечтой распрощалась и принялась мотаться с ним по военным гарнизонам. Оседлыми мы стали лишь семь лет назад, и с тех самых пор мама работает искусствоведом в историческом музее. Несмотря на свою изящность и миниатюрность, мама умудряется держать всех нас в ежовых рукавицах, но, проявляя незаурядные способности стратега и полководца, позволяет папе считать себя главой семьи.
Что можно сказать о папе? Он большой, красивый и… прямолинейный, как рельсы. Светлый шатен с серыми глазами, много лет назад он мгновенно покорил сердце молоденькой студентки. Потомственный военный, сейчас уже в чине полковника. Невзирая на подкатывающий полтинник, папа все еще красив, лишь немного располнел от маминых вкусностей. Я у него хожу в любимицах, но и достается мне на орехи сильнее остальных, ибо, по его мнению, мне, как единственной дочери и к тому же похожей на него, надлежит быть ангелом на земле. А я все как-то больше по складу характера соответствую чертенку. Да вы уже в этом сами убедились.
Вот краткое описание нашей большой, дружной и весьма беспокойной семейки.
В общем, возвращаясь к себе домой, рыдала я громко, качественно и со вкусом. Выплакивая накопившиеся чувства — боль, горечь и обиду. Только мальчишки об этом не знали и жутко перепугались. Они принялись меня успокаивать, лихорадочно оглядываясь в поисках обидчиков и наверняка мечтая начистить им физиономии. Насчет множественного числа братья не сомневались, поскольку по обрывкам фраз стало понятно, что искали они как минимум парочку двухметровых громил, ведь с остальными, по их мнению, я и сама могла легко справиться. Объяснить, почему рыдаю, не представлялось возможным. Допускаю, в дурку меня, как родную кровь, не отправят, но коситься будут долго. А оно мне надо?
Отрыдавшись и добросовестно намочив по очереди пакет носовых платков, рубашку Дениса, майку Егора и футболку Тараса, я все же пришла в себя и сообщила:
— Ладно… харэ сырость разводить. Потопали домой.
Братья оглядели свои промокшие вещи: у кого на груди, у кого на плече, а у кого и поближе к животу, и согласились. Сегодняшнюю пропажу благоразумно не решились комментировать во избежание рецидива. Егор предложил:
— Пиво будешь?
Думала, до такого не доживу. Заявление можно приравнять к предложению сдать для меня кровь. Дело мое совсем худо, если он добровольно согласился расстаться с обожаемым напитком. Пришлось натужно изображать полный ажур и ступать поскорей домой, по дороге укорачиваясь от расспросов и требований объяснить причину моего буйного и необычного поведения. Представляю себе их реакцию, если я им правду выложу. Хи-хи и ха-ха! Лучше помолчу. Авось за умную сойду… хоть и ненадолго. Лишь бы в буйные не записали.
Дома я попала в мамины руки и с трудом выдавила из себя причину долгого отсутствия. Что я там несла, помню смутно, но думаю, она мне не поверила. Слишком уж пристально мама меня разглядывала, но настаивать не стала, лишь предложила поужинать. Есть мне не хотелось. Я отказалась, нехотя поплелась в ванную комнату и там обнаружила…
Представляете? Шрамы от стрел на плече и бедре никуда не делись! И как я это окружающим объясню? А купальник летом как носить? Их даже в закрытом купальнике видно будет! Ешкин кот! Я крупно влипла. Идей в голове абсолютно никаких. Вообще никаких! Не врать же мне, дескать, случайно в лесу поцарапалась. Ага, шикарные царапины: щепка толщиной в палец проткнула меня насквозь, причем в двух местах. И было это… судя по рубцам, год назад. М-дя, иногда счастье сваливается так неожиданно, что не успеваешь отскочить в сторону… Вот и мне такое счастье привалило, не знаешь с кем поделиться, чтоб не придавило. Что делать-то? Не придумав правдоподобных версий, переоделась в пижаму и, смурная, потащилась спать.
Благодаря папиным заслугам и выслугам мы получили четырехкомнатную квартиру, а благодаря деньгам Деньки купили соседнюю трехкомнатную. Таким образом, мы шиковали каждый в своей комнате, что в данном ракурсе не могло не радовать.
Забравшись в родную кровать и закутавшись в одеяло, я еще немного пострадала и забылась неспокойным сном. И, естественно, мне приснился Кондрад…
Он сидел в кресле у стола. На столе лежал мой кончар, стоял хрустальный графин, наполненный красным игристым вином, и бокал. Мой теперь уже муж выглядел не слишком довольным жизнью. Как необычно было называть его мужем… Честно говоря, я вообще не ассоциировала себя со словом «жена», а его «муж». И все же этот шикарный во всех смыслах мужчина был моим мужем. Глядя на его осунувшееся от усталости лицо, я испытала щемящее чувство разъединения и потерянности.
Какое странное создание человек… Рядом с ним меня неудержимо тянуло домой, а теперь, когда мое желание сбылось, все мое существо рвалось обратно. Спрашивается, как совместить несовместимое… Так, опять утонула в философии. Прекратив «саратовские страдания», я продолжила изучение мужа, привыкая к этому слову и с удовольствием повторяя снова и снова. Вот чтоб тебя! Опять отвлеклась!
Кондрад куда-то безучастно смотрел, поглаживая оружие кончиками пальцев, как будто ласкал женщину. У меня аж мурашки по спине побежали, так захотелось поменяться с кончаром местами, хотя я, наверно, глупо бы выглядела, развалившись на столе. Представив себе эту картинку, почему-то разозлилась и прошипела:
— Извращенец!
Кондрад повернул голову и спросил:
— Илона? Ты здесь? — И добавил, обращаясь к кому-то невидимому: — Она может меня слышать?
— Я не глухая! — пришлось проинформировать мужа, который начал крутить головой во все стороны. Что он там ищет или кого? После моей фразы он повернулся на звук голоса и, нахмурив брови, сообщил:
— Ты не глухая, ты безумная!
— Вот те номер! — немедленно возмутилась я. — Это так ты меня любишь? Сдуреть! С такой любовью и ненависти не надо!
— А как мне тебя еще называть! — заорал в ответ Кондрад. — Почему ты мне ничего не сказала об условии возвращения?
— А что бы изменилось? — начала закипать я. — Ты бы на мне не женился? Так я и так не очень-то стремилась за тебя замуж, если ты помнишь!
— Да я бы нашел какое-то решение, и ты была бы рядом! — не желал успокаиваться Кондрад. И тут до него дошла вторая часть фразы. Он сощурил глаза и прошипел:
— Не стремилась, значит? Поздно! Ты моя жена и останешься ею, чего бы мне это ни стоило!
— Я тебе не собака! Рядом, Тузик, рядом! — выщерилась я в ответ.
— Ну хорошо, я не так сказал, — сразу пошел на попятный Кондрад. — Мы были бы вместе. Такая формулировка тебя больше устраивает?
— Немного лучше, — милостиво согласилась я и стала смотреть на него гораздо благосклоннее, испытывая, правда, болезненную тоску и неодолимое желание прикоснуться.
— Ваше величество, прекратите спорить и выяснять отношения! Лучше скажите то, ради чего вы затеяли этот разговор. Проход может закрыться в любую минуту, — раздался откуда-то голос. Говорящего я не видела, и голос мне был одновременно знаком и не знаком. Чудно все это.
Выслушав упрек, Кондрад согласно кивнул и обратился ко мне:
— Илона, ради всего святого… Прошу, нет — заклинаю тебя, не снимай кольцо, держи его всегда при себе. Это очень важно! Оно поможет…
И тут сон прервался. Я провалилась в темноту и больше никаких снов в эту ночь не видела. Проснувшись утром, долго сидела на постели и не могла прийти в себя, гадая, был ли разговор на самом деле или мне действительно с горя привиделось. Так ничего и не решив для себя, я принялась рассматривать обручальное кольцо, которое мне следовало носить не снимая для непонятных целей Кондрада.
Кольцо было весьма необычным. Сделанное из белого металла, оно представляло собой две руки, тянущиеся друг к другу и поддерживающие белый камень. Сами же руки украшала россыпь синих камей. Внутри кольца по всему ободку тянулась вязью надпись. Что она означала, мне было неведомо, читать на их языке я так и не научилась.
