Металлист. Назад в СССР (СИ) - Борчанинов Геннадий (полные книги .TXT, .FB2) 📗
Мы переглянулись. Вместо уроков лучше бы нам доделать маски, но с этим Варя и одна справится.
— Я, наверное, домой, — сказал я. — Дела ещё делать.
Варя заметно расстроилась, начала вставать зачем-то.
— Да сиди ты, куда собралась⁈ — воскликнул я.
— Провожу хоть, — пожала плечами она.
— Ага, до самого дома, — буркнул я. — Отдыхай лучше. Ногу не тревожь.
— Ты чего опять раскомандовался? Хочу и провожаю, — насупилась она.
Я попрощался с её бабушкой, натянул ботинки, вышел в сени, Варя заковыляла следом.
— Стой. Ты арестован, — заявила она.
— Вот как? — удивился я.
— Штраф — поцелуй, — краснея до самых корней волос, сказала она.
Я улыбнулся.
— А может, пожизненное заключение? — спросил я.
Но если девушка требует, отказывать я не буду. Нежно поцеловал её в губы на прощание. Поцелуй вышел долгим, расставаться не хотелось. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, и я отправился домой, оставив Варю доделывать маски.
На следующий день зашёл за Варей пораньше, чтобы снова ковылять к школе со скоростью беременной черепахи. Ходить она уже могла, но боль никуда не делась, и ей приходилось превозмогать. На этот раз оказалось достаточно моего локтя, на который она иногда опиралась.
А в пятницу, в день генеральной репетиции, она уже вышла на сцену сама, я только подал ей руку, чтобы помочь взобраться по ступенькам. Катя поглядывала на нас, понимающе ухмыляясь.
— Все готовы? — спросил я. — Завтра выступаем.
— Готовы, — откликнулась Катя. — Без вас репали, всё пучком.
— Я даже партию усложнил, — похвастался Толик.
— Покажешь сейчас, — сказал я. — Свет, что с плащами?
— Пошила на всех. Я принесла, в каморке лежат, — сказала пионерка. — Только чёрной ткани на всех не хватило, я один красный сделала. Для Кати, её за барабанами всё равно не видно.
— Годится, — сказал я. — Молодец, Светик.
— Маски сделали? — спросила Катя.
— Да, пять штук, — сказала Варя. — Покрасила, но они ещё не досохли. Я их завтра сразу на концерт возьму.
— Нормально хоть получилось? — спросил Толик.
— Нормально, — заверил его я.
Пришлось снова вытаскивать весь аппарат на сцену ради двух песен. Ладно хоть тащить его не за тридевять земель, например, на школьный двор, где проходят линейки, а всего лишь в актовый зал. Можно просто вынести из дверей и поставить прямо здесь же.
На этот раз выступали перед абсолютно пустым залом. Даже Любочка куда-то запропастилась, но она уже все наши песни слышала, и не раз, так что, по всей видимости, решила не приходить.
Работали с полной отдачей, точно так же, как планировали работать на конкурсе, выкладываясь на сто процентов. Это было моё требование, которое не все поняли сразу, но которое мне удалось объяснить и донести. По-хорошему, репетировать надо не только песни. Репетировать надо каждое движение, даже если это обычное переступание с ноги на ногу в такт музыке или тряска хаером. Импровизация во время концерта не всегда срабатывает как надо. Во время конкурса — тем более.
Получилось всё почти так, как я и задумывал. Не уровень международных фестивалей, конечно, но уже гораздо лучше, чем простой школьный ансамбль. Что-то на уровне неплохих провинциальных команд.
Отыграли трижды, всё от начала и до конца, а после этого я приказал закругляться. Любочка так и не объявилась, хотя знала наверняка, что мы репетируем перед концертом.
— Интересно, а железо тащить надо своё? — хмыкнула Катя. — Барабаны-то понятно, в ДК есть. А вот насчёт тарелок вопросик возник.
— Предоставят, наверное, — сказал Толик. — Инструменты-то будем домой забирать или завтра отсюда потащим?
— Светик, сгоняй до учительской, спроси Любочку, — задумчиво произнёс я. — Где она вообще? Или Кобр… Капитолину Григорьевну. Вопросы организационного характера.
— Сейчас… — вздохнула пионерка.
Света поставила гитару к колонке, спустилась со сцены, пошла прочь из актового зала. Шнур отсоединить она забыла.
— Ай, мля! — воскликнул Толик, запнувшись о лежащий провод.
Красный «Урал» покачнулся и начал медленно съезжать вбок по колонке, мы все разом дёрнулись к нему, но не успел никто. Гитара упала, громко и жалобно лязгая струнами.
Я подорвался к ней, поднял за гриф, осмотрел внимательно. «Уралом», конечно, можно забивать гвозди при желании, но лучше всё равно не подвергать его таким воздействиям. Сама гитара не пострадала, если не считать нескольких новых царапин и съехавшего строя. Можно сказать, отделались лёгким испугом.
— Толик! — зашипела Катя.
— А я чё⁈ — воскликнул он.
— Нормально всё? — обеспокоенно спросила Варя.
— Нормально, — сказал я. — «Уралы» просто так не убьёшь, это же военная техника.
— Военная? — удивилась Катя.
— Конечно, у нас вся техника военная. Даже барабаны твои, — сказал я.
— Саша! — фыркнула она.
Остальные сдержанно посмеялись.
— Гитара жива, Свете ничего не скажем, — предложил я.
Всё равно гитара казённая, школьная. Остальные инструменты убрали по чехлам, в кармашки рассовали провода, я забрал свою примочку.
— А с синтезатором как поступим? — спросила Варя.
Тащить здоровенный красный гроб весом почти в половину центнера как-то не улыбалось ни ей, ни мне, ни кому-либо ещё.
— Клавиши-то там, наверное, тоже свои есть? — предположила Катя. — Не может не быть.
— Если дадут, — с сомнением проговорила Варя.
— А куда они денутся-то? — фыркнул Толик. — Дадут. Их дело — концерт организовать, а наше — выступить.
— Гитары же не дают, — сказал я.
— Так то гитары! — воскликнул Толик.
Света наконец вернулась в актовый зал.
— Ну, что? — первой спросила Катя.
— Сейчас Любовь Георгиевна подойдёт, — сказала она. — У неё там завал какой-то, вся в бумажках.
Я уж думал, что-то случилось. Я бы не удивился, в последнее время наш ансамбль просто преследует какая-то чёрная полоса. Словно сама Вселенная изо всех сил сопротивляется тому, чтобы мы выступили на конкурсе. Хотя нет, если бы она сопротивлялась изо всех сил, меня бы просто сбил грузовик.
— Ой, ребят, простите, искали меня? — в зал вбежала Любочка.
— У нас завтра концерт, — сказал я.
— Ага, я приду, обязательно! — воскликнула она.
— Это понятно, — сказал я. — У нас организационные вопросы.
— А, да, спрашивайте! — воскликнула руководитель.
Катя и Варя переглянулись. Варя начала первой.
— Синтезатор нам надо тащить туда? — спросила Варя.
— И железо к барабанам, — добавила Катя.
— Не-ет… — задумчиво проговорила Любочка.
Вопросы, похоже, не по адресу. Она и сама не знает ответов.
— Сейчас, схожу позвоню Ирине Ивановне, уточню, — вздохнула она.
— Будет очень здорово, — сказал я. — Может, вам помощь какая требуется?
— Нет-нет, Саш, всё в порядке, — сказала Любочка. — Я сейчас вернусь.
Она упорхнула куда-то прочь, разговаривать по телефону. Лишь бы линия не оказалась занята. На мобильник тут не позвонишь, и в ватсап не напишешь, а тащить лишнее барахло нам очень не хотелось. И уж тем более, бежать за ним в день концерта.
Глава 26
Утро субботы тянулось, словно длинная сопля, я в нетерпении бродил по комнате, то и дело поглядывая на часы. Как назло, стрелки почти не двигались, и я вновь принимался ходить кругами, как тигр в клетке. Периодически садился, доставал ленинградку, наигрывал что-нибудь от балды, убирал на место. Перед выступлением лучше не перетруждаться с игрой. Такая усталость тоже копится.
— Сядь уже, не мельтеши, — проворчала мать. — Куда торопишься-то…
Она сидела на пуфике напротив трюмо и прихорашивалась. Выщипывала брови, карандашом рисовала новые, подводила глаза и так далее. Немного непривычно было видеть её за таким времяпровождением, но и на концерты я её раньше не звал.
— Не могу, не сидится, — сказал я.
— Делом тогда займись. С Максимкой поиграй пойди, — сказала мать.
