Дневник леди Евы (СИ) - Белова Юлия Юрьевна (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
— Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, — кузнец старался говорить как можно мягче, но она по-прежнему отодвигалась от него. Нетрудно было догадаться, что с ней произошло.
— Кто это сделал? — она никак не дала понять, что услышала вопрос. Может, немая? Кузнецу не хотелось ввязываться в историю из-за неизвестной девчонки, кто знает, что подумает ее родня? Но не оставлять же ее в лесу — косые лучи солнца уже стали красноватыми, близился вечер.
Боб сходил к телеге и принес толстый суконный плащ, который он прихватил с собой на случай дождя. Укутавшись в плащ, девушка, казалось, почувствовала себя увереннее, по крайней мере, она смогла встать и с помощью Боба доковылять до телеги. Он помог ей взобраться на мешки с углем, и двинулся в путь.
В деревню они въехали уже в темноте. Хорошо знающая дорогу лошадь, сама нашла дом кузнеца. Мэй и Джо, старший сын, встречали его на крыльце. Джо держал зажженный факел.
— Что-то ты поздно сегодня, старый, — ворчливо сказала Мэй, — ужин давно остыл.
— Я рано закончил, да вот задержался на старой вырубке. Джо, посвети-ка мне!
Разбуженная светом факела, девушка сонно заморгала и приподнялась на телеге. Как только уснуть умудрилась на угловатых мешках!
— Святой Боже! — ахнула Мэй, — Кто это?
— Нашел под дубом. Ничего не говорит, только дрожит и плачет. Расспроси-ка ты ее, Мэй, у тебя это лучше выходит.
— Бедняжка! Как тебя зовут? — участливо спросила Мэй.
— Г-глэдис…
— Слава Богу, — проворчал Боб, — А то я уж думал, у нее языка нет.
— Вот что, старый, — решительно сказала Мэй, — Давай-ка ее в дом. Джо, разбуди Хильду, принесите воды. Пойдем, милая, держись за меня.
Глава 3. Новая жизнь
Глэдис, вздрогнув, проснулась среди ночи. Что-то плохое случилось с ней. Что-то очень плохое. Да! Она не дома, а Бог знает где! В каком времени, в какой местности — непонятно! Она прислушалась к сонному дыханию людей. В одной большой комнате, на широких нарах, покрытых соломенным матрацем, спали мальчики, их двое. Девочки, которых тоже двое, спали здесь же, на других нарах, в уголке, отгороженном занавеской. Посреди комнаты стоял большой крепкий стол. Вокруг него — лавки и табуретки, сколоченные грубо, но прочно, на века. Одну из этих лавок приспособили под кровать для Глэдис. Прямо в комнате, под потолком, на крюках висели сельскохозяйственные инструменты вперемешку с пучками трав. В углу располагался камин. Простенок с проходом отделял от общей комнаты помещение, служившее кухней. Там был еще один камин с плитой, под потолком, на полках и небольших колышках стояла и висела посуда, в основном глиняная, но попадались и медные горшки и сковородки. На большом сундуке в кухне спали хозяин и хозяйка.
Глэдис вспомнила этот долгий, страшный день. Перемещение во времени, бегство по лесу, а потом тот… ее передернуло. Ужас и отвращение до тошноты. Мерзкое ощущение беспомощности. Вечером та женщина, которую зовут, кажется, Мэй, помогла ей помыться, но Глэдис сама себе казалась грязной, хотелось мыться и мыться снова. В душ, в горячую ванну! Но здесь нет ни душа, ни ванны. Девушка снова начала всхлипывать. Вот теперь ей не было жалко своей жизни. Домой, немедленно домой, прочь отсюда! Интересно, останется ли память о том, что здесь произошло? Лучше бы не осталась! Теперь — самое трудное. Как это сделать? Перебрав разные варианты, она решила, что, пожалуй, самый верный и доступный сейчас способ — повеситься. В сарае, где стоит лошадь, наверняка есть вожжи. А хозяева? Они были так добры, даже дети! Написать им записку? Смогут ли они ее прочитать? Разговорный язык в целом не очень отличается, пожалуй, только оборотами, а вот письменный… Оставить что-нибудь на память? Но если верить Олли, этот предмет тоже вернется с ней по временному коридору после ее смерти. Так ничего не решив, Глэдис осторожно встала. Хозяйка дала ей широкую длинную полотняную рубаху, которую называла блио, взамен ее одежды, от которой остались только клоки. Непривычное одеяние, но удобное. Девушка осторожно, стараясь ничего не задеть, прошла через комнату. Это было относительно легко. Труднее оказалось справиться с дверным засовом и тяжеленным брусом, которым была заложена дверь. Как только они ворочают такую тяжесть? А ведь дверь запирала хозяйка! Наконец, и с этим покончено. Глэдис выскользнула во двор. Там было темно, но глаза, привыкшие к темноте, различали очертания предметов. Конюшню Глэдис нашла легко, по звукам, которые издавала лошадь. Вожжи тоже нашлись почти сразу, они висели у двери. Петлю девушка завязывать не умела, как-то раньше не приходилось, но с грехом пополам, она вспомнила, как выглядит лассо, и изобразила нечто похожее. Небо уже серело. Через открытую дверь проникал мутный свет, Глэдис разглядела над собой балку, и перебросила через нее конец вожжей, кое-как закрепив его внизу. Петля угрожающе раскачивалась над ее головой. «Кому суждено быть повешенным, тот не утонет», — вспомнилась ей пословица. Ее снова захлестнул страх. «Зато потом я окажусь дома», — подбодрила она себя, и огляделась, в поисках подставки. Нашлось деревянное ведро. Проклятье, тоже очень тяжелое, как они пользуются такими вещами? Глэдис подтащила его под петлю, и взобралась на него. Дрожащими руками надела петлю на шею, и почувствовала, что у нее не хватает духу спрыгнуть с ведра. «Смелее!», — понукала она себя, — «Еще немного, и ты дома!» Но ужас сковал, как льдом. Неимоверным усилием воли она крошечными шажками продвигалась к краю, как вдруг…
— Так и знала! Ну надо же, чуть не проспала! — Глэдис крепко схватили за руку, и девушка едва не заорала от неожиданности. Это была Мэй. «Наверное, не суждено мне быть повешенной», — мелькнула у Глэдис мысль.
Они сидели на лавке возле дома, чтобы не будить остальных. Мэй принесла уже знакомый Глэдис толстый суконный плащ (тоже тяжелый!) и укутала девушку.
— Я знаю, что с тобой случилось, — неторопливо говорила женщина, — Это бывает. Лет пятнадцать тому, а может, и больше, здесь недалеко осаждали замок. Солдаты так и шмыгали по окрестностям. А я молоденькая была, пошла в лес за хворостом. Ну и встретились мне двое… Что я могла поделать? Тоже всякое думала потом… Да Бог отвел. Потом Боб ко мне посватался. И ведь знал… А вот видишь — и живу, и детки у нас. Когда надо будет, Бог заберет у тебя жизнь. А пока — грех ее выбрасывать, как старый башмак. Иди в дом, поспи. Завтра проснешься, и жизнь покажется милее.
Глэдис слушала рассеянно. Она согрелась, и ее вправду клонило в сон, поэтому она охотно последовала совету Мэй. Девушка улеглась на свою лавку с каким-то облегчением. В глубине души она даже рада была, что попытка не удалась, но также понимала, что следующую сделать будет труднее.
Глэдис жила в семье Белоручки Боба уже почти две недели. В первые дни она только лежала на своей лавке, свернувшись калачиком, отказываясь от еды и не желая двигаться. Наконец, Мэй растормошила ее и сунула в руки какую-то работу. Это заставило девушку встряхнуться. За работу она взялась, не желая быть нахлебницей, но после выполнения Мэй снова придумала ей занятие, и так далее. Работы в хозяйстве было много. Ремесло Боба отнимало у него все время. Старший сын тоже был занят в кузнице, поэтому то, что в других семьях делают сообща муж и жена, здесь ложилось на плечи Мэй и детей. Надо отдать должное Бобу, зарабатывал он неплохо, и многое из необходимого просто покупалось, но работы в усадьбе было все равно предостаточно.
Домик, в котором жила семья, был небольшим, и состоял, судя по всему, из каркаса, сколоченного из массивных деревянных брусов, пространство между которыми было заполнено глиной. Снаружи он был тщательно побелен, а выступающие части брусов просмолены. Крыша была соломенная, двускатная. Под ней помещался чердак со слуховым оконцем. Окошки в доме были маленькие, затянутые бычьим пузырем, их было всего три, не считая слухового. За домом располагался сад с огородом, небольшой, но ухоженный. В саду росли две или три яблони, грушевое дерево и пара вишен. В огороде часть урожая была собрана, и сложена в кучки здесь же. То была морковь, брюква, репа, свекла. В доме под нарами, на которых спали девочки, Глэдис видела несколько тыкв средних размеров. Урожай постепенно перекочевывал в подвал, вырытый прямо под домом и выстеленный соломой. Перед домом был устроен небольшой дворик, обсаженный живой изгородью. В него выходило одно из окошек, возле которого рос куст жасмина. Если выйти из дома, то справа находилась конюшня, и помещение для коз. Здесь же жили куры, и помещался амбар, в котором хранилось зерно. В левой части двора был построен хлев для свиней, к которому примыкал загон, обнесенный досками, и сарай, в котором хранились кузнечные инструменты Боба и поковки про запас. Сама кузница находилась за пределами двора, на отшибе.
