Нахаловка (СИ) - "lanpirot" (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Глазик ща те выколю, утырок, — свистящим шепотом, нагнавшим еще большей жути на Тимоху, пообещал Сивый, — чтобы о долгах в следующий раз не забывал!
Неожиданно где-то рядом громыхнуло, словно кто-то шмальнул из ружья. Так оно и было — пуля, метко воткнувшись в стену, рядом с привалившимся к ней длинным вымогателем, отколола от нее небольшой кусок кирпича, который, по какой-то случайности, отскочил прямо ему в промежность.
— С-с-сука! — Лом, «хрюкнув», переломился в поясе и упал на грязную землю, зажимая руками отбитые кирпичом причиндалы.
Сивого и Тимоху обдало красной кирпичной пылью. От неожиданности рука Сивого дернулась, и нож еще глубже впился в веко должника-наркомана, по щеке которого потекла тоненькая струйка крови.
— Бросай свою зубочистку, Севастьянов! — Раздался где-то за спиной Фиксатого надтреснутый дребезжащий голос, принадлежащий, по всей видимости, меткому стрелку. — Твоей тыкве новая дырка не пригодится!
Сивый медленно обернулся: напротив остановки, по другую сторону дороги стоял, держа деревенского «наркодилера» на мушке охотничьего карабина, местный нахаловский участковый — престарелый Филимон Сильнягин. Любого приезжего, что по случаю попадал в Нахаловку, внешний вид этого достойного и пожилого служителя законности мог повергнуть в недоумение, а то и вовсе в настоящий шок: морщинистое лицо участкового всегда, не зависимо от дня недели, времени года, брился он или нет, украшала неопрятная сивая трехдневная щетина; жиденькие седые волосики торчали из-под настоящей ковбойской шляпы, к которой была приколота кокарда МВД. С этим атрибутом Сильнягин никогда не расставался, даже зимой, неизменно пришпандоривая кокарду к переднему «клапану» своей потрепанной и слегка плешивой собачьей шапки-ушанки. Длинный, до самых пяток, потертый кожаный плащ, на ногах — высокие «казаки» с проклепанными металлом носками, в голенища которых были заправлены форменные ментовские брюки с красными лампасами. На отвороте плаща бросался в глаза, прицепленный на манер шерифской звезды жестяной полицейский значок, а под расстегнутым плащом виднелся давно канувший в Лету серый форменный милицейский китель старого образца, пошитый, наверное, еще в СССР.
Если не знать Сильнягина, можно было подумать, что вам повстречался самый, что ни на есть отбитый деревенский сумасшедший — дурачок, одним словом. Но все было совсем не так — Филимон Митрофаныч, действительно, вот уже больше четверти века в одиночку тянул лямку деревенского участкового. С тех самых пор, как его комиссовали по ранению из армии, в которой доблестный отставной капитан-десантник заслужил не только почетные боевые ордена и медали, которыми несомненно гордился, но и титановую пластину в раскроенную разорвавшимся снарядом черепушку. Много чего мог бы рассказать о своей службе Филимон Митрофанович, если бы не то самое злополучное ранение, спровоцировавшее глубочайшую амнезию и что-то «слегка сдвинувшее» в его сознании: и о зверствах душманов, и о взятии дворца Амина, да и о других тяготах «заграничной» службы. Но он этого так и не вспомнил.
И неизвестно, как бы пошли дальше дела комиссованного ветерана-афганца, потерявшего не только память, но и семью (жена мгновенно сбежала от «немного двинутого» инвалида, а детей у них, слава Богу, не было), если бы его не пристроил участковым в маленький поселок один из верных братишек-сослуживцев. Так и тянул честно в Нахаловке свою лямку Сильнягин до самой пенсии. Да и после — тоже тянул. Начальство было бы и радо заменить старика на этом «ответственном» посту, но желающих прозябать в медвежьей глуши, оторванной от крупных городов довольно солидным расстоянием, отчего-то, не находилось. Вот и закрывало высокое начальство глаза не некоторые странности пожилого Митрофаныча, ставшего в Нахаловке почти что легендарной личностью. Пусть, и со своими тараканами в голове. Но за порядком старик следил строго, не допуская явных нарушений закона и защищая «обиженных».
— Э-э-э, спокойно, дед, спокойно! — Мгновенно узнал Сивый своего двинутого на голову участкового. В том, что старик, не задумываясь, может шмальнуть ему в башку, Сивый ни капли не сомневался — были, знаете ли, прецеденты. Причем, старый всегда как-то выкручивался, явное превышение полномочий ему сходило с рук. Фиксатый показательно отбросил нож в сторону, но Сильнягин продолжал держать деревенского наркодельца на мушке своего верного шпалера.
— Тимка, заяву на ушлепка писать будешь? — поинтересовался, между делом, Сильнягин.
Тимоха судорожно сглотнул и мотнул головой из стороны в сторону, дескать, нет — не буду!
— Ну и зря, пацан! — Не одобрил выбора Митрофаныч. — Они от тебя просто так не отстанут… Точно не будешь? — еще раз переспросил он.
— Нет! — едва слышно проблеял Тимоха, размазывая кровь и грязь по лицу.
— Слышь, Севастьянов, — слегка качнул стволом участковый, — забирай своего танцора… Ему, — он криво усмехнулся и смачно харкнул на землю, — яйца, похоже, мешать уже не будут! И валите отсель… Оба! Пока я добрый...
Сивый отвернулся от участкового и злобно прошипел на ухо Тимохе:
— Счетчик тикает, утырок!
— Че булки мнешь, Севастьянов? — окликнул фиксатого Сильнягин. — Быстрее пшел! А то у меня палец на курке уже вспотел! А я уж старенький — не дай божа, дрогнет…
Сивый поспешно подскочил на ноги — он знал, связываться с больным на голову ментом-инвалидом, может выйти себе дороже. Обойдя остановку, он помог подняться с земли скорчившемуся от боли подельнику, и они стремительно «растворились» в ближайшем переулке. Сильнягин, проводив вымогателей недобрым взглядом, закинул карабин на плечо и неторопливо перешел улицу. Остановившись, он поднял нож, брошенный Сивым, сложил его и небрежно засунул в карман кожаного плаща. После уселся на лавочку рядом с Тимохой, продолжающим сидеть в луже, обессилено уткнувшись затылком в кирпичную стену.
— Говено выглядишь, Тимка — краше в гроб кладут, — благодушно произнес участковый, укоризненно покачав головой. Покопавшись за пазухой, он с видом опытного фокусника выудил из внутреннего кармана плаща зеленую бутылку, заткнутую куском потрепанной газеты, свернутой рулончиком. Вынув немудреную самодельную пробку, Сильнягин толкнул коленом Тимоху и протянул ему открытую тару:
— Нат-ко вот, бедолага, расширь сосуды.
Тимоха принял бутылку подрагивающей рукой и, запрокинув голову, жадно хлебнул. После первого же глотка его лицо покраснело, а глаза вылезли из орбит. Он оторвался от бутылки, закашлялся с надрывом, и принялся ловить воздух раскрытым ртом. Старикан ловко отобрал у Тимохи бутылку и добродушно похлопал наркомана мозолистой ладонью по спине:
— Ага, проняло? Тут, Тимка, привычка нужна...
Поднеся бутылку ко рту, участковый запрокинул голову и тремя мощными глотками допил остатки спиртного. Тимоха с удивлением отметил, что кадык, солидно выступающий на морщинистой шее старика, почти не дернулся. Оторвав бутылку от губ, Сильнягин довольно выдохнул, освежив воздух тонким сивушным ароматом, пропитанным явными запахами мяты и календулы. Перевернув бутыль кверху дном, он поймал последние капли самогона раскрытой ладошкой и растер этой рукой себе шею.
— Ядреный суррогат — даже от радикулита помогает! — похвастался он, затыкая пустую бутылку газеткой и убирая тару обратно в карман плаща. — Чего этим упырям от тебя нужно было? — поинтересовался участковый, как бы между делом.
— Денег должен... — не стал запираться Тимоха, которому до сих пор было хреново.
— Много? — продолжил экспресс-допрос престарелый мент, с удовольствием закуривая.
— Много, дядь Филимон… — Тимоха удрученно кивнул.
— Нехорошо это — людей за деньги резать, — философски произнес Сильнягин, выпустив в дождливую хмарь сизую струю пахучего дыма. — Хотя, если хорошо подумать, — добавил он, вновь затягиваясь папироской, — без причины резать — так еще хуже выходит... Куда ни кинь — всюду клин. Жизня-я-я… Заяву точно писать не будешь, Тимка?
Тимоха вновь удрученно мотнул головой.
