Если ты умер[СИ] - Сергеев Александр (электронная книга .txt) 📗
Когда отколовшийся от основной массы отряд окружил часовую башню, Сагитту оставалось только скрежетать зубами. Несколько магов тотчас попытались вскрыть полог, выставленный Мбаи, вокруг старого строения. За что немедленно поплатились, обзаведшись лишней парой вентиляционных отверстий, стоило им лишь обозначить себя. Прорываться же через магический полог вручную оказалось для бойцов задачей не из простых. Но не похоже было, что солдаты будут себя щадить. Оставлять такую высоту, которая фактически не давала поднять головы, было бы непростительной глупостью. Бросая на башню взгляд за взглядом в выдающиеся минуты передышки, Сагитт отмечал на ее камнях новые подпалины, что делало архитектурное произведение все более мрачным и угрюмым. Щит Мбаи становился все менее заметным, пропуская все больше ударов, пятнающих стены башни. Когда бой переместился из под ее стен внутрь, он даже не заметил. Просто в один миг увидел, что уже ворота отсутствуют, а выстрелы глухо грохочут уже внутри.
Впрочем, сейчас парня больше заботило то, что происходило непосредственно рядом с ним. Несмотря на проблемы с выбитым командным составом, противник не спешил сдаваться. Хотя и скоординированность их действий стремилась к нулю, порой одни отряды начинали контратаку, но другие не следовали их примеру, из-за чего смельчаки оказывались в котле, или же наоборот — из-за давления отряд отходил, оголяя фланги других отрядов, что немедленно стоило им множественных потерь, тем не менее, численность орденских рядов по прежнему оставалась неприлично велика.
Вдруг, как будто по рядам противника прошла коса самой Смерти, забирая души и иссушая тела, и солдаты не выдержали, дрогнули, ломая строй. Началось даже не отступление, а паническое бегство. Вслед им летели пули, в горячке боя вятильцы догоняли бегущих и рубили, кололи. Но и у них немного осталось сил, люди устали. Так что масштабного преследования никто не объявлял.
Скрипнули ступени лестницы. Сагитт обернулся и обнаружил своего командира. Жутко изуродованные латы, посеченные так, будто целое поселение дровосеков задалось целью превратить целый доспех в металлические опилки. Неизвестно, каким чудом оно держалось вместе, и почему командир при таких ранах был еще жив. Весь доспех был буквально залит обледеневшей на морозе кровью, а тяжелый палаш, казалось, стал продолжением его руки.
— Ну что, парень. Жутковатый видок, хочешь сказать? Ничего, ты сейчас выглядишь не лучше.
И правда, Сагитт оглядел себя — изодранная одежда, измазанная в пыли, пепле и чужой крови, которые в изобилии покрывали пол. Оттаскивая раненых или уворачиваясь от ответных выстрелов — было не до забот о чистоте, так что выглядел он и правда, не слишком опрятно. Вымученно улыбнувшись одним правым уголком рта, он ответил:
— Ничего, думаю, за победу мы заслужили баньку. Как думаете, шеф?
Батарея.
После отступления с холма, мы прикрывали огнем отступавших к реке кавалергардов Флака. Насевшие на них Инквизиторы расправлялись с солдатами как с детьми, буквально опустошая ряды солдат. Залп за залпом, ядра вырывали из промерзшей земли комья, оставляя за собой измочаленные тела воинов-магов Ордена. Но эффективность подобного огня мягко говоря оставляла желать лучшего. Что толку выбивать по паре тройке человек, если их там несколько тысяч.
Отжатые к реке солдаты все же смогли организовать какое-то подобие обороны, отражая волну за волной. Если инквизиторы могли отходить для перегруппировки, бросая вперед свежие силы, то кавалергардия Флака была лишена подобной роскоши. Их отряд таял на глазах. И когда уже почти весь склон холма был занят цветами Ордена, как отметил один из канониров в своих мемуарах впоследствии, через чудом уцелевшего мага-связиста, Флак передал последний приказ.
Сглотнув подступивший к горлу комок, мой связист дающим петуха голосом, озвучил его:
— Адъютант герцога, он просит огня. Говорит, если нужно — можете их не жалеть, сударь.
Я склонил голову в знак уважения к купившим нам время ценой собственной жизни солдатам.
— Уважим просьбу, парень. Канониры! Заряжай специальные подарки! Посмотрим, насколько хороши эти бестии.
Вскрыв ящики со 'спец' боеприпасом, со всеми предосторожностями помощники канонира зарядили покрытые руническими письменами ядра в стволы орудий.
— Залпом! Огонь!
Окутавшиеся дымом, орудия откатились назад, послав свои смертоносные подарки инквизиции. В их рядах полыхнуло зарево, затмившее на мгновение свет солнца. Верх холма практически испарился, вместе со значительной частью войск. От чудовищного жара снег превратился в пар, минуя жидкую форму, и даже до сюда доносились вопли обожженных людей, которым повезло оказаться с другой стороны склона. Или не повезло, как посмотреть. Кому-то смерть в мгновенной вспышке покажется большим благом, чем мучительная от девяностопроцентных ожогов тела.
— Сколько еще таких подарков?
— По одному на орудие было, вашбродь! — гаркнул один из канониров.
Печально. Ну да ладно.
— Шрапнельными заряжай!
Второй залп хотя и уступал первому в результативности, но тоже неплохо себя проявил. На подлете к цели, догоравшая запальная трубка подрывала заряд, разбрасывавший картечь. В теории, это должно было помочь накрывать пехоту сверху, в наиболее незащищенную часть. На практике, мощности заряда едва хватало, чтобы разбросать пули в стороны, образуя сноп подобный выстрелу самой обычной картечи. Только вот она сама не способна и трети подобного расстояния преодолеть самостоятельно. Впрочем, достойных целей было раз-два и обчелся, те кто пережил первый удар сейчас спешно отступали, не заботясь боле ни о сохранении порядков, ни о чем, кроме собственно спасения собственной шкуры.
Воистину, артиллерия — настоящий бог войны. Это не раз подтверждалось на Земле, не стало отличным и здесь. С поправкой на местный колорит, разве что. Разбредавшиеся с холма остатки сил Ордена не стоили того, чтобы тратить на них лишний снаряд. Посему, поручив расчетам двигаться к воротам, я рванул вперед, полагая, что уж моя то помощь будет совершенно не лишней.
Стараниями пленных завал изрядно уменьшился, но не настолько, чтобы стать проходимым для мортир. Перемахнув через баррикаду, я мчался по улице, отмечая разрушения произведенные обстрелом. Догорающие казармы, разрушенные попаданиями ядер чьи-то домики, оказавшиеся на траектории артиллерийского огня, трупы, преимущественно в колетах Ордена.
Один раз я притормозил у высотки, по местным меркам, аж в пяток этажей, судя по всему взятой штурмом. Судя по телам погибших, поле боя осталось за моими бойцами. Но судя по грохоту пальбы вдали и сполохам пламени, вырывающимися порой над крышами домов, до победы еще далековато. Добравшись до места действия, в память врезалась картина боя — правильный строй исконной гвардии, несущей на своем гербе стилистическое изображение какой-то каракатицы (которую они почему то называют Оведом. По мне, так с той тварью, что мы грохнули не так давно в лесах — не имеет ничего общего, не то что видом, но даже числом конечностей) и разбивающееся об этот утес море людского хаоса, волна за волной омывающее его подножие собственной кровью.
Пара неких государственных учреждений, обосновавшихся по обеим сторонам улицы, выдавали свое канцелярское прошлое с головой. Кто еще будет строить такое унылое здание, главное достоинство которого — низкие эксплуатационные расходы? Не говоря уж о том, что вывески на фасаде здания простые граждане не вешают. Впрочем, даже если бы оной и не было, казенность здания выдавал так же и фасад, он единственный щеголял более-менее свежими следами ремонта. Привлекли меня, впрочем, не столько сами здания, сколько то, что их превратили в своеобразные укрепления, забаррикадировав двери и окна первого этажа.
Из оружия у меня остался лишь тяжелый палаш, который я забрал в оружейке взамен старого, еще трофейного, да дробовик за плечами, которому пока все не находилось дела. Этот клинок выгодно отличался весом, в большую сторону, что для моего уровня фехтования — было скорее благом. Либо я проломлю защиту противника одним ударом, либо мне больше не потребуется. Подобный урок, преподнесенный парой озверелых феминисток местного разлива, я усвоил хорошо. Набрав скорость, благо тут приходилось спускаться с холма, я перемахнул одним мощным прыжком через шеренги Оведов прямо в гущу солдат Ордена, щедро расходуя смертельные силы и восьмимиллиметровую картечь. Похоже, что это стало последней каплей, заставившей их дрогнуть. Преследовать отступающих что-то совершенно не хотелось, хотя я и не испытываю физической усталости, но такое количество событий перегрузит чье угодно восприятие.
