На краю архипелага - Каменистый Артем (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
– Кирпич, у вас патронов нет, иначе бы вы нас сразу поубивали. Давай вали отсюда.
– А если не свалю, то что будет? Про муравейник в брюхе расскажешь? Вы, ребята, круто попали. Я бы даже сказал – конкретно попали. Выползайте отсюда по одному с поднятыми руками и спущенными штанами. Не обещаю, что черной икрой накормим, но тем, кто в лагере останется, мало не покажется.
– Ну да. Конечно. Сколько вас ушло тогда? Человек десять? Нас здесь больше. Да и вы на острове небось не первый день и кое-кого могли уже сожрать.
– Пока что сожрали только ваших макак, которых за нами послали. Ну и Швабру, конечно, – у него в паспорте записано, что он лох и корм для хомячков. Если не выберетесь, мы вас всех гранатами забросаем.
– Да ты что! Еще расскажи, что у тебя миномет есть. Кирпич, давай миром разойдемся. Нас немного, но как бараны лежать здесь не будем. Дойдет до дела – кровь вам пустим. Все время исподтишка стрелять не сможете, а если по-честному, вам тоже навешают. Пока мы вернемся назад, пока подмога подойдет, вы далеко сможете уйти. Море большое – спрячетесь в другом месте. Ну так как? Разойдемся?
– Наоборот: сойдемся. Ты начинай, принимай красивую позу. Я сейчас приду.
Вновь отозвался первый голос:
– Кыирпич! Я сэйчас пылохо с тобой посытуплю!
– Гобо! Ты чудодеятель с печальными глазами! Главное, в штаны не навали, а то я тебя по запаху найду!
Не успел Кирпич договорить, как засвистели стрелы. На землю посыпались срезанные ветки и листья, но, надо признать, на пулеметный обстрел это нисколько не походило. Лучников действовало человек пять, не больше. Попробовать такими силами настильной стрельбой накрыть человека по голосу нелегко, а если он к тому же укрывается в окопчике с приличным бруствером – и вовсе нереально. И что самое печальное, лук – оружие своеобразное. Некоторые акробаты ухитряются обращаться с ним без помощи рук, но это редчайшие исключения. Из арбалета, допустим, можно стрелять из положения лежа, а вот из лука никак.
Готам пришлось приподняться.
Вновь треснул винтовочный выстрел. Тут же раздался крик смертельно раненного человека – Макс такой уже не раз слышал.
– Ну все! – взревел Кирпич. – Хотите по-плохому? Да?! Ловите гранату, макаки!
С этими словами он швырнул кусок кораллового известняка. Тот с шумом упал на крышу навеса, отчего у всех, кто находился рядом, резко снизилось и без того неважное настроение. Пальмовые листья – не лучшая защита от осколков, и в случае взрыва они весь лагерь накроют. На месте готов любой здравомыслящий человек в такой ситуации не стрелять будет, а искать место побезопаснее.
Пока враги метались по лагерю, пытаясь укрыться от будущего взрыва, Роман, подкравшись к изгороди с противоположной стороны, разрядил оба ствола в скопление противников, после чего безнаказанно умчался в заросли. То же самое синхронно с ним проделали Гиря и Хорек – один чуть левее, другой правее. Готы, поняв, что с гранатой их гнусно обманули, подставив под новую вылазку, сильно огорчились. Один даже выпрямился во весь рост с луком на изготовку, непонятно куда собираясь стрелять, – видимо психика дала опасный крен. Олег шанса не упустил – еще выстрел, и лучник упал с пулей в животе.
По самым скромным подсчетам, враг потерял убитыми и ранеными уже половину гарнизона. При этом ни один не вырвался за пределы лагеря и даже не пытался этого сделать. А ведь бой, если это жалкое зрелище можно так назвать, начался минут пятнадцать назад. Глядишь, через полчаса вообще чистая победа будет.
Готы считать тоже умели, и, предполагая, что против них действуют остатки «пантер», должны понимать, что по численности силы теперь примерно равны, а вот по качеству бойцов они безнадежно проигрывают. Надсмотрщик против бывалого головореза никак не котируется.
Позади послышался шум. Оглянувшись, Макс увидел, как к окопчику подползает пара незнакомых пареньков. Впрочем, можно сказать, уже знакомых: только что освобождал их от веревочных привязей. Веревок своих они не бросили: каждый тянул их за собой уже с усовершенствованием – примотанным камнем. Примитивный кистень – простое, но эффективное оружие.
Первый громко прошептал:
– Нас к вам отправили.
– Я понял, – кивнул Макс. – Лежите здесь, головы не поднимайте, а то они стрелять могут начать. Если пойдут на прорыв, не надо бой устраивать. Просто бейте им по ногам или кидайте камни в голову. Далеко не уйдут – догоним. Их мало осталось.
– Это вы месяц назад возле Фуко на лодку напали, что налоги собирала? – спросил второй.
– Мир не без добрых людей – мы не одни здесь готов «любим», – ответил на это Макс.
В этот момент враг пошел на прорыв. Надо сказать, место было выбрано удачно – западная сторона лагеря. Готы уже знали, что с северной и восточной их атаковали вооруженные ребята, и соваться туда поостереглись. Помнили, что где-то там засел снайпер, но смирились с такой напастью – не так уж широко открытое пространство. Да и выбора больше нет – на юге обширное мелководье, на котором сильно не разбежишься, а вот стрелять по малоподвижным мишеням – сущее удовольствие.
Готы просчитались в одном: чтобы выбраться из лагеря, необходимо преодолеть три ряда серьезных заграждений. Ворот и калиток в них не было, промчаться на бегу невозможно. Ну разве что исхудать перед этим до состояния скелета, но кормили воинов хорошо, так что вариант оставался один – протискиваться бочком в более-менее широкие промежутки.
Противника с ружьем в руках Олег снял в момент, когда тот преодолевал первую изгородь. Следующий повис на кольях второго рубежа. Затем упал на песок самый прыткий, успевший выбраться первым. И правильно – догонять таких бегунков труднее всего. Видя, что враги думают лишь о прорыве, а не о сопротивлении, Макс, уже не таясь, поднялся, выпустил по ним два заряда картечи. Рядом встал Кирпич, два раза выстрелил одиночными. С противоположной стороны лагеря сдвоенно бабахнул дробовик Романа.
Лишь три гота смогли выбраться из бамбукового переплетения, со всех ног припустив к зарослям. Причем у одного бок был залит кровью – поймал картечину, а может, и не одну. Треснула винтовка, но на этот раз неудачно – пуля, никого не задев, перебила опорный столб навеса, из-за чего он перекосился и медленно завалился на один угол. Когда до спасительных кустов оставались считаные шаги, навстречу поднялись мрачные фигуры. Маса сидел здесь с самого начала перестрелки, а затем к нему на усиление прислали восемь освобожденных смертников. Этим ребятам отдали свои ножи, тесаки, топорики, копья – все вспомогательное оружие. Нельзя сказать, чтобы из них мгновенно получился хороший отряд, но сейчас этого и не потребовалось – против тройки деморализованных неприятелей хватит одного масая.
Так и получилось. Ловким выпадом древка копья он подсек ноги самого прыткого и, оставив его на потом, пробил грудь второго. Развернулся, добавил еще катящемуся по земле первому ногой в голову, после чего, высоко подпрыгнув, со всей дури обрушился ему на спину. Все – туда уже можно не смотреть.
Пока масай разбирался с двумя противниками, восьмерка смертников убила раненого. Хоть тот не оказал сопротивления и даже дубинку свою бросил, поднимая руки, это их не остановило. Обступив уже неподвижное тело, они пинали его ногами, кололи копьями, били палками. Затем, заметив, что на изгороди корчится застрявший раненый, с кровожадными криками бросились к нему. Парочка, которая сидела рядом с Максом и Кирпичом, не выдержала, присоединилась к резне.
Нечего было и думать о нормальном бое. То есть, как Макс поначалу замыслил: нанести врагам максимально возможные потери, попытаться остановить прорыв, проверить, остались ли в лагере уцелевшие.
Если такие и остались, им можно только соболезновать. Смертники не пропускали ни одного тела, вымещая на них все запасы злости, накопленные за месяцы рабства. Оставшиеся колодники, тоже горя желанием поучаствовать, подняли крик, требуя их немедленно освободить. Отвлекаться на них не стали, лишь кинули несколько ножей. Но этого хватило – перерезав путы, те, не озадачивая себя снятием колодок, походками крабов рассыпались по лагерю, круша все, до чего дотягивались, изгаляясь над трупами и ранеными, радостно и яростно вопя.
