Последний реанорец. Том VIII (СИ) - Павлов Вел (читать книги онлайн полные версии TXT, FB2) 📗
‒ Поверь мне на слово, жалкий обиженный пёс, ‒ тихо изрёк я. ‒ Мёртвые не могут слышать, не умеют говорить и проклинать своих убийц и уж тем более не видят нас. Поверь мне на слово, об этом я знаю как никто другой. Потому как если бы это было так… я бы давным-давно сошел с ума.
‒ Так или иначе, но ты сдохнешь! ‒ прошипел с ненавистью в голосе горе-папаша. ‒ Сдохнешь в самых ужасных мучениях! Я отомщу за сына и обелю достойное имя Оттона Габсбурга-Австрийского!
‒ Твой никчемный сын был полнейшим ничтожеством, трусом, дерьмом, слабаком и глупцом, ‒ продолжил насмехаться я, не обращая внимания на все угрозы. ‒ Когда я резал его медленно на куски, он визжал как бесполезная вшивая дворняга, и не было в той куче презренного мяса, что осталось от твоего семени, ничего достойного, поверь мне. Я казнил ту беспардонную тварь вот этими вот руками, ‒ с надменной улыбкой добавил я, шевеля медленно пальцами. ‒ Я давал ему шанс. Давал возможность забиться в самую глубокую и грязную дыру в вашей вшивой империи, но он меня не послушал. Твой папаша посмел мне угрожать, а твой сучий сын посмел тронуть моё. Отныне он пожинает в Аду то, что посеял. Жил как собака и умер как собака. Совсем скоро уже твой отец поймет, какую ошибку он совершил. Вы дерзнули противостоять не тому существу…
С каждым моим словом гнев Габсбурга всё меньше поддавался контролю и выплёскивался подобно вулкану во время извержения, а грудь его вздымалась подобно кузнечным мехам.
О-о-о-о-о! Если бы он только знал, скольких животных в человеческом обличие я запытал до смерти! Но в данный момент даже таких отцовских эмоций мне показалось мало. Язык у меня как скверное помело, этого не отнять. В одном патриарх Александр был прав — порой я бываю злом во плоти. Вот только Оттон… Однажды Оттон перешел непозволительную черту.
И разлепив веки мне пришлось состроить свою самую мерзкую рожу и вновь заглянуть в глаза Балинта, из которых уже выплёскивались ярость, злоба, гнев и бешенство.
‒ Надеюсь, у тебя есть жена, Габсбург, ведь стоит мне с тобой закончить, как я отправлюсь в гости и славно с ней развлекусь. Даю слово, ей понравится! За грехи твоего отброса сына расплатишься не только ты, но и она. Постараемся заделать Габсбургам нормального наследника.
‒ Ты труп, выродок! ‒ с сочащейся ненавистью проскрежетал сквозь зубы тот. ‒ Без пяти минут оскверненный труп! Я убью тебя! Я ТЕБЯ ПРИКОНЧУ!!! ‒ завопил тот, перейдя на звериный рык.
‒ Зарезал никчемного сына, ‒ весело рассмеялся я, начиная заводиться и кладя свои ладони на джады, ‒ зарежу и никчемного отца. Ведь на всё воля… воля Бездны, ‒ шепотом заключил я на реанорском языке.
Миг спустя многослойный купол захлопнулся с громоподобным лязгом, и в ту же секунду прозвучали самые долгожданные слова за сегодняшний день:
‒ ДА НАЧНЕТСЯ ХОЛЬМГАНГ!!! К БОЮ!!!
Странно, но на моё удивление Габсбург не рванул стремглав за моей драгоценной головой, как ожидалось поначалу. Не стал сходу утолять свою жажду крови. Даже невзирая на океан различных негативных эмоций, выдержки всё-таки ему было не занимать. Похоже, он и в самом деле решил казнить меня всеми имеющимися на Земле способами. Видимо, бой будет занятным и очень долгим.
Правда, уже секунду спустя всё начало меняться с неуловимой глазу скоростью. Сила из моего противника хлынула бушующим и нескончаемым потоком. Однако это была отнюдь не магия. Дух. Алая дымка, рвавшаяся из тела Габсбурга, заполонила треть, если не половину арены. Вначале тот сделал обычный шаг, после шаг преобразился в рывок, руки его легли на рукояти сабель, а затем тот самый стремительный рывок уже походил на смертельный выпад.
Первый этап судебного поединка начал свой отсчет!
‒ Да будет так, ‒ тихо обронил я. ‒ Я с тобой сыграю…
Старший сконатель, если не младший воевода. Вдобавок еще и первый спектр духа. Так и быть. Битва действительно будет занятной и интересной.
Постулат реанорского берсерка…
Пришлось поступать в аналогичной Габсбургу манере. Джады беззвучно покинули ножны, а сила духа наряду с конской дозой адреналина в мгновение ока заструилась по жилам и окутала тело с ног до головы защитным покровом.
Во время движения с пальцев Балинта на одном дыхании сорвались раскалённые до красна и напитанные духом ножи, но в данном случае это был лишь детский лепет. На одних инстинктах тело совершило скольжение влево, резким кувырком также просто ушел от очередной порции метательного оружия, а под конец мои сорвавшиеся иглы отклонили остальную выпущенную шелуху, но взгляд уже не видел более ничего, только своего противника. Ноги и какофония скопившейся энергии сами несли меня в нужную сторону, чтобы мельчайшую долю спустя сталь схлестнулась со сталью. Даже не схлестнулась, а с зубодробительным скрежетом, лязгом и жестокостью начала вгрызаться друг в дружку.
Вихрь…
Вихрь…
Вихрь…
Габсбург отступал и нападал, преодолевая заслон моих сил и напирая своими. Мастерски уворачиваясь и в то же время используя призыв духа, чтобы заблокировать технику, либо же просто заслониться.
Вихревая Гильотина…
При каждом столкновении, при каждом выпаде и блоке, сокрушительная ударная волна, что разносилась и ударялась о барьер ошеломляла защитный купол и всех зрителей. Барьер сотрясался так, словно каждый удар сопровождался безумным толчком тектонических плит. А дребезжание и звон оружия под ухом с каждой секундой в чутких реанорских ушах отзывался оглушающим набатом. За мельчайшую долю мгновения накал поединка пробил все мыслимые и немыслимые предположения. Битва же шла не на одном жалком куске земли. Нет! Вовсе нет! Она шла по всему ристалищу. Десятки фантомных силуэтов. Десятки обманок. Сотни ложных манёвров. И сотни таких же смертей. Две неуловимые тени сражались на пределе физических сил. Любое неверное движение. Один неверный шаг мог привести с смертельному ранению или же к гибели. Вавилон сегодня сотрясался от происходящей ошеломляющей битвы. И сотрясался он не только на словах, но и на деле.
Интенсивность боя пробила все мыслимые и немыслимые рамки и устремилась высоко ввысь. Земля под ногами, непроницаемое покрытие арены, под взмахами и ударами разбушевавшихся клинков, под их разрушительными волнами, под рывками, а также силой ног и используемых техник, всё это стремглав стало приходить в негодность. Вавилон пел, вопил и дрожал. Люди нервничали и ужасались, а моё сердце с каждой пройденной секундой распалялось лишь сильнее и требовало больше.
Больше крови! Больше отнятых жизней! Прибавить еще одного глупого смертника к огромному сонму существ, истребленных Жнецом Бездны.
Выпотрошить! Разорвать! Уничтожить!
Реанорский транс, реанорские навыки, реанорское безумие, вся суть требовала продолжать. Мир под напором духа и эфира в моих глазах стал окрашиваться кровью. Животный оскал самопроизвольно исказил лицо. Звон орудия, дребезжание силы духа, смертельные выпады в опасной близости от лица и тела лишь подстёгивали сына Реанора требовать всё больше и больше.
Битва продолжалась!
Обороты судьбы и сражения не утихали ни на один миг. Краем глаза мне даже удалось увидеть, что половина арены уже оказалась на ногах, а сердца многих готовы были вырваться из груди от столь шокирующей войны, что предстала перед их глазами.
Мощь духа из тела Габсбурга выплёскивалась настоящим гейзером, каждая атака сабель Австрийского походила на смертельный ураган и лишь скрестив с ним клинки я смог понять, что сила его уже была на ранге младшего воеводы. Будущий император Австро-Венгерской Империи оправдывал свой авторитет.
Скорость, ловкость, выносливость, сила, восприятие, воинское мышление. Балинт славился всеми этими данными. С каждым разом, с каждой пройденной секундой, с каждой пролитой каплей пота его натиск только продолжал увеличиваться. Горе-папаша наступал. Алый оттенок его духа стал скапливаться и насыщаться, начиная преобразовываться в багровые тона, а туман всё сильнее сгущался. Сначала вокруг его тела, а затем стал заполонять и арену, и в тот же миг множество смертельных лоскутов силы лавиной вырвались из призванного марева. Вначале единицами, после уже десятками, а затем и сотнями. Силуэт же Австрийского с неуловимой глазу скоростью стал бесноваться по всему Вавилону во множестве мест, пытаясь с нескончаемой жаждой добраться до моего бренного тела.
