Спартак — воин иного мира (СИ) - Вульф Владимир (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
Коротышка осторожно перепрыгнул осколки разбитого стекла, держа в руках небольшой пузырек с бесцветной жидкостью, который тут же вручил подошедшему Томасу.
— И это ваше чудо-зелье? — разочарованно проговорил Мальком, рассматривая склянку со всех сторон.
— Ты ожидал нечто другое? — удивленно вскинул бровь эльф.
— После всего, что я видел и пережил? Да, я ожидал нечто другое, а не вот это, — Томас показал пальцем на содержимое пузырька.
— Не все, что выглядит невероятным или необычным, является таковым, порой это просто иллюзия, ловкий обман, чтобы одурачить нас, — философски заметил наставник. — А теперь иди и отдохни.
Спорить с мастером-переводчиком было бесполезно. Мальком вышел из хижины лекаря, прищурился и побрел через тренировочное поле в сторону своей комнаты. Большинство гладиаторов, участвующих в завтрашних боях, отдыхали и прятались в тени от знойной жары, пока солнце лениво ползло по куполу небосвода, медленно и неотвратимо приближаясь к горизонту.
«Как же хочется, чтобы этот день не кончался», — поймал себя на мысли Томас, ощущая, как в душе росла тревога и страх. Эти чувства пробудили в нем давнишние воспоминания, когда он только заинтересовался спортом вместе с неразлучными друзьями детства. В то время они шатались по заброшенным домам и стройкам, занимаясь тогда еще модным и очень популярным паркуром. Каждый день по несколько часов они тратили на разучивание новых движений и трюков, чтобы стать самыми крутыми трейсерами. Опьяняющее чувство гордости, когда делаешь то, что другие не могут или не способны из-за страха, вело их навстречу риску и опасности.
Мальком остановился посреди тренировочного поля, посмотрел на небо, тяжело вздохнул. Его обуяла ностальгия по тем славным временам, когда опасность казалась забавной вещью, а не чем-то серьезным. Но больше всего Томас тосковал по друзьям детства, с которыми потом разошлись пути.
Их первым серьезным испытанием храбрости стали прыжки с высоты. Они нашли идеальный заброшенный дом, откуда можно было из окна выпрыгнуть на задний двор, поросший сорняками и сухим кустарником. Там не было ни разбитых бутылок, ни кирпичей или другого мусора, частенько мешающего тренироваться.
Нельзя забыть тот день, когда они решили провести это глупое испытание навыков и храбрости. Один из них остался во дворе, чтобы все снять на камеру, а остальные отправились на второй этаж, готовясь совершить то, что казалось невероятным, безумным и крутым.
Томас помнил, как стремительно росла тревога в душе по мере приближения момента, когда настанет его черед пройти испытание. Все то время, что Мальком ждал, страх рисовал в голове самые ужасные картины: то он запинался об подоконник и падал вниз, то неудачно приземлялся, ломая ногу, то видел, как вместо переката спотыкался обо что-нибудь и вспахивал лицом землю. Он никогда и ничего так не боялся, как этого прыжка в неизвестность. Никто, кроме Гарри, стоящего во дворе с камерой, не знал, что их ждет за окном: либо ты прыгаешь с первого раза, либо исключаешься из команды — таковы были условия Майка Палмера, их лидера. Поэтому каждый из них испытывал несравнимый ни с чем страх, от которого сердце билось нервно, и становилось трудно дышать, словно легкие сжимались в маленький комок.
Но когда пришла очередь Томаса, он не струсил, а сорвался с места, оставив позади себя свой страх и все сомнения, что терзали его в минуты томительного ожидания. Он бежал вперед, чувствуя, как с каждым шагом приближается к тому, чтобы навсегда освободиться от оков. В последний момент Мальком со всей силы оттолкнулся от пола, сгруппировался и вылетел через окно. Тот краткий миг между прыжком и приземлением, миг свободного полета тела и души навсегда определил его судьбу — с того самого дня он посвятил всего себя спорту.
«Я будто снова вернулся к тому, с чего когда-то начинал, — размышлял Томас, стоя посреди тренировочного поля. Ург держался рядом, не отходя ни на шаг, словно его тень. — Те же страхи, те же сомнения, то же ожидание — ничего не изменилось…»
Будучи погруженным в собственные мысли, Мальком не сразу заметил, как за ним краем глаза наблюдал третий мирадон — охотник из Диких земель. Он отточенными до безупречности движениями атаковал деревянный столб тренировочным мечом. Его удары были бесшумными, точными и быстрыми, поражая уязвимые места вымышленного противника. В голове Томаса четко рисовалась картина боя, которую в полной мере отыгрывал зверолюд: он держался на дистанции, уклонялся и защищался, выжидая подходящий момент, чтобы нанести один точный, но смертельный удар, подобно хищному зверю, впивающему острые клыки в горло своей жертвы. Только его клык был сделан из прочного металла, который являлся смертоносным оружием в руках опытного воина.
«Ему точно по силам стать чемпионом, — подумал Мальком, завороженно следя за движениями охотника. — В этой жизни мне, походу, не суждено стать настоящим воином и вернуться домой!»
Томас быстрым шагом преодолел оставшееся расстояние до комнаты. Он влетел в помещение и резко замер возле лежанки, когда вспомнил о спрятанном клинке. Мальком испугался, что командир стражи может войти внутрь и каким-нибудь образом заметить кинжал, но Ург не последовал за ним, а остался сторожить снаружи, как и было приказано самим Даггартом.
«Пронесло, — Томас мысленно вздохнул с облегчением. — Хотя можно было не бояться, меня бы все равно не казнили. Завтра, как-никак, важный бой».
Мальком опустился на лежанку и устало посмотрел на зажатый в руке пузырек. Все-таки изнуряющие тренировки наставника вымотали его, а стычка с разбойником лишила последних остатков сил.
«Как же я скучаю по мирным денькам, — ностальгия щемила сердце Томаса, из-за чего хотелось выть и рвать волосы на голове, чтобы притупить это чувство болью. — Как же хочу вернуться домой, обнять мать и отца, сказать, как же сильно я их люблю. Я так по ним соскучился…»
Чтобы избавиться от столь тягостных, но теплых сердцу мыслей, Мальком откупорил пузырек и осторожно выпил содержимое. Он ощутил на языке какой-то странноватый мягкий привкус, оставшийся после бесцветной жидкости. Томас устроился удобней на лежанке, заостряя свое внимание на медленно растекающемуся по всему телу до самых кончиков пальцев теплу, пока не ощутил его на своих веках, и мир перед глазами не застелила черная гладь.
*
В особняке пахло редкими цветами из Огненных земель, напоминающих хозяину дома о далекой родине, о безжизненных и диких пустынях. Вэон недовольно поморщился, поводил носом, привыкая к резкому запаху, что казался оркам божественным ароматом. Он, как верный слуга, не имел права упрекать господина за подобный выбор, но мысленно всегда причитал и ругал Даггарта.
Вэон, мягко ступая по каменным ступенькам лестницы, поднимался на второй этаж. Его путь лежал в дальнюю комнату, сокрытую от взора незваных гостей, на которой лежало специальное магическое заклинание. Оно поглощало любые звуки, исходящие из помещения, поэтому можно было не волноваться, что кто-нибудь случайно или специально сможет подслушать разговор. Без вторжения внутрь и вмешательства более сильного колдовства никто и никогда ничего не узнает.
На втором этаже было тихо, вокруг царил безмятежный покой, словно сюда давно не ступала ничья нога. Вэон помнил те дни, когда жизнь в доме, весело журча, текла ручьем, наполняя даже самые дальние и темные углы радостью и теплом, но после смерти дорогой супруги Даггарта все изменилось. Он реже стал принимать гостей, проводя время либо за книгами, либо за тоскливыми воспоминаниями, подолгу забывая о своих делах и обязанностях.
«Я давно не поднимался сюда, предпочитая общаться с живыми, чем ощущать истлевающий в стенах этой обители дух мертвых», — подумал Вэон, слегка прикоснувшись к холодным камням. На пальцах остался толстый слой пыли, свидетельствующий о долгом запустении.
Дальняя комната находилась в конце коридора. Наставник шел по нему не спеша, маленькими шажками, пока глаза привыкали к густому мраку, в котором дальше локтя ничего не было видно.
