Исправление неправильного попаданца - Переяславцев Алексей (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Отдать должное Дарут-эру: через два дня запрошенное стекло было доставлено вместе со счетом на сумму в тринадцать сребреников. Стекло немедленно было отдано на огранку Сафару с требованием сделать форму такой, чтобы в нем можно было угадать кварц.
Через три дня передо мной отчитался Торот. В его голосе звучала хорошо знакомая мне гордость кандидата наук за толковых и работящих дипломников:
– Мы можем телепортировать человека на расстояние от двадцати до тридцати ярдов с помощью вот этого…
Он с явным самодовольством предъявил нечто, что я никак не ожидал увидеть, а именно: аккуратно отпиленный кусок толстого (около полуметра в диаметре) бревна с толщиной около двадцати сантиметров.
– Телепортируемое лицо становится на эту деревяшку, которая переносится частично. Ноги при этом не задеваются.
Пусть я не великий знаток магии, но уж в общих чертах проектирования вообще разбираюсь. Именно поэтому и был задан вопрос:
– В чем состоит риск для телепортируемого?
Похоже, Торот ждал этого вопроса. Интересно, кто его просветил в общении с моей скромной особой?
– Риск – в неровности площадки. Если телепортация придется не точно на поверхность грунта – а идеально точным заклинание быть не может в силу условий телепортации, нам ведь нужна скорость – то телепортируемый может свалиться с высоты, скажем, до полуярда. Переломать ноги трудно, но растянуть связки можно. Так что с того? У нас свои маги жизни есть.
– Допустим. Но есть дополнительный вопрос. А разрешены ли зрители на поединке?
– Их присутствие не разрешено лишь в случае, когда секунданты выставят такое условие. У меня, правда, опыт лишь студенческих поединков, но я не припомню ни одного, где бы выкатили подобное требование. Скорее наоборот: зрители приветствуются. Каждый из участников желает блеснуть перед своими (непонятное слово). Но то студенты…
Как я и предположил, это слово переводилось как «болельщики». А ведь в нашем случае наверняка захотят поприсутствовать очень высокопоставленные граждане, как бы не академики.
– И еще один плюс от этой штуки: если участник поединка становится на нее, он менее уязвим к «Молнии».
Про себя я заметил, что это применимо лишь к «Молниям» студенческого уровня. Да, сухая деревяшка предохранит, скажем, от шести, пусть даже десяти киловольт, но в атмосферной молнии напряжение исчисляется как бы не мегавольтами. Впрочем, ребятам виднее, ведь молния от заклинания наверняка не тождественна грозовой.
– Тогда расскажите: на чем вы опробовали телепортацию?
– Как договорились: сперва на чучеле – между прочим, с самого начала ни одна соломинка не пострадала! – потом на Сарате, начав с малых дистанций, а потом я сам на себе попробовал тоже.
Увидев на моем лице реакцию, Торот поспешно добавил:
– Только в интересах науки! Я изучал возможность тщательной ориентации поля заклинания с целью телепортации без всяких там подставок. И мне это удалось! Правда, сам процесс точной регулировки магических потоков занял не меньше получаса. В условиях поединка, разумеется, неприемлемо, но вот если нужно переправиться через реку или, скажем, срочные грузы…
Я дал «добро» и попросил позвать Моану. У той была своя задача.
Как и ожидалось, госпожа будущий секундант появилась пред моими глазами в том самом темно-зеленом платье. Подол такового был немедленно чуть приподнят, дабы я получил возможность лицезреть вышеупомянутые сапожки. Про себя я отметил, что и то и другое Моане очень идет, хотя уже через тройку месяцев в это платье ей влезть будет трудновато.
Мы вдвоем вышли из дому и прошли к ближайшей лужайке, где хозяйка платья и сапожек продемонстрировала их недокументированные возможности. Придраться было не к чему. Я робко напомнил о необходимости тщательного выбора площадки и получил в ответ презрительный жест плечиками.
Вечером того же дня Моана получила официальное извещение от Академии о том, что академик Рухим-аг признан виновным в неправильном поведении своих подчиненных, приведшем к телесным убыткам (так было написано в письме), по каковой причине штрафуется на сумму в сто золотых, из которой половина отходит Академии, а другая половина – потерпевшей. Мы дружно сочли, что деньги лишними не будут.
На следующий день гонец в черно-коричневой шапке с пером появился в поместье Рухим-ага и вручил ему то, что я мысленно назвал «приятный, благородный, короткий вызов». Учтиво и с ясностью холодной (как же без того!) лиценциат магии Сарат-ир вызывал на поединок до смерти академика Рухим-ага. В этом же письме доводилось до сведения вышеозначенного академика, что в качестве своих секундантов вышеозначенный лиценциат выбрал доктора магии жизни Моану-ра и бакалавра телемагии Шахур-иза, и предлагалось назначить своих секундантов.
Сцена, которую я видеть никак не мог
Получив вызов на поединок, Рухим-аг сперва просто не поверил глазам и тщательно перечитал бумагу. Ошибки не было.
Второе, что сделал академик, – усомнился в душевном здоровье отправителя. Но эта мысль долго не прожила. Боевые маги с плохой памятью давно вымерли, а Рухим-аг был вполне живой. Вот почему он вспомнил слова Моаны о недооценке возможностей ее мужа.
Третьим шагом было назначение секундантов. В выборе академик не колебался. Первым секундантом был кандидат в академики Торун-аш. Хотя специализировался он на магии огня и электричества и не отличался огромной магической мощью, зато по эрудиции, пожалуй, мог бы дать фору своему покровителю. Вторым должен был стать маг школы земли. Раз уж этот таинственный Профес-ор в ней силен, то его ученик или даже просто подчиненный, вероятно, тоже кое-что знает. По этой причине кандидат в академики Доринг-ань был признан подходящим секундантом. Тоже не гигант по магической силе, но в части интриг и чутья на таковые – на уровне полноценного академика.
Следующим шагом было извещение Совета по поединкам. С формальной точки зрения наложить запрет они, конечно, не могут. Но вот надавить на вызывающего – очень даже. И это было бы полезно, поскольку академик сразу же решил, что этот поединок ему совершенно не нужен. Следовательно, должно использовать все возможности его избежать.
И, конечно же, требование шестидневной отсрочки согласно правилам. Оно было отослано с тем же гонцом.
Я ожидал, что следующим этапом будет появление вражеских секундантов у нас в поместье или предложение встретиться, но оказался неправ. С утра у ворот снова нарисовалась черно-коричневая шапка с пером. Послание оказалось адресованным Моане. Через считаные минуты та оказалась у меня.
– Я получила настоятельную просьбу о встрече от Тофар-уна. Думаю сегодня же и поехать.
– Под охраной, надеюсь?
Пронзительный взгляд из-под челки. Потом неохотное:
– Да.
– У вас есть план переговоров?
– Лишь наметки. Наверняка он будет уговаривать отказаться от поединка, отлично понимая, кто здесь ключевое звено. Очень уж скандальный поединок. Надеюсь, вы поверите мне на слово: никогда за всю историю Академии ничего подобного не случалось.
– Охотно верю. Надеюсь, и вы понимаете, что этот поединок – единственный способ остановить Рухим-ага и его последователей. Кстати, уверен, что Тофар-ун распорядится насчет наблюдателей от Академии. Не вижу способа от них отвязаться.
Кивок.
Мы обсудили варианты беседы. И тут у ворот показался уже другой гонец.
– Предложение к встрече от секундантов, – не задумываясь, констатировала Моана и оказалась права. – Думаю, мне удастся совместить переговоры. Назначу им в Гильдии, но попозже.
Моана ушла к себе, я же кинулся к Тареку. Подумалось, что нападение хотя и возможно, но крайне маловероятно. Однако демонстративная охрана очень даже нужна как обозначение позиции на переговорах.
– Лейтенант, есть задача на сегодня.
Тарек догадался мгновенно:
– Моана едет в город?
– Хуже. Она едет в Гильдию на переговоры с секундантами противника и с академиком Тофар-уном. Но и это не все. С одной стороны, винтовки нужны, с другой – их нельзя светить без лишней нужды. Что скажешь?
