Среди людей - Левантская Гюрза (книга бесплатный формат .txt) 📗
Весь вид Птички давал понять, что он хоть и старается держать марку, но абсолютно не знает, чего ждать от взрослых людей, полноправных членов общества, которые обычно сторонились таких, как он. В лучшем случае. Встав перед мужчинами, он вздёрнул подбородок и уставился глаза в глаза хозяину, словно признав в нём вожака и мысленно стараясь найти подход, чтобы избежать проблем с остальными «членами стаи». Ира часто видела этот фокус, когда он общался с архи. Привычка так впилась в его кровь и плоть, что он уже и к людям пытался применить подобное. Она кашлянула, разрывая тишину, и сказала:
– Дэкин, это есть мой друг. Он звать Птичка. Я дать он имя. Мой язык значить «урни». Хороший друг. Он учить рыжий архи и я. Хорошо архи знать.
Дэкину и не нужно было этого объяснять. Опытные глаза заводчика видели перед собой настоящий самородок. Сиротка. Сын деревьев. Погибни он зимой или убей его кто из фанатиков, никто бы и не оплакал. Дэкин чувствовал себя так, будто нашёл клад. Он знал, чего хотел от парня, но абсолютно не знал, с чего начать разговор. Бунтарь. Недоверчив. Свободолюбив. Бит жизнью и людьми. По словам Ирины, уже давно живёт в отрыве от общества и привык к этому. На правила и условности плюёт с высоты полёта птиц. Договориться и общаться будет сложно. Следующая мысль заставила его сначала невольно улыбнуться и практически сразу понять, как действовать: «Он похож на необъезженного архи. Недаром он чувствует себя своим среди моих питомцев. К такому с наскоком не подойдёшь. Если только издалека…»
– Ну здравствуй, сын деревьев. Вот и встретились.
– Здрасте. Птичка. Меня так зовут. Ира дала мне имя. Не «сын деревьев».
– Хорошо. Ирина, конечно, не знает наших обычаев, но после того, что ты сделал для неё и Лории, ты вполне заслуживаешь его. Птичка. Она рассказала нам твою историю, мы сочувствуем.
– Не нужно. Справился.
– Что ж… Думаю, ты понимаешь, с чем я пришёл к тебе.
– Рыжие архи.
– Да, поначалу. Но за этот день я насмотрелся на то, что делает Ирина, и ты сейчас… Боюсь показаться слишком несолидным, но я хочу знать всё до конца!
– Если сейчас сядем, то через пару лет закончу рассказывать. Готов?
– Как ты смеешь так говорить с хозяином! – взбесился Румун, но Дэкин остановил его жестом.
– Пару. Пять. Десять. Сколько понадобится. И готов оплатить тебе твои услуги.
– Деньги… Дядь, они мне не нужны. Я уже давно живу в лесу. Не хоромы, конечно, но мне нравится и к табунам поближе. Кроме них, мне ничего не надо. Да и есть у меня деньги. Эй, эй! Глазами не блестите! Не вор я. Старикам в городе помогаю, вот и дают иногда. Скопилось. Торговцы в городе чаще сдачу по шее дают, а не в карман. Не люблю лишний раз по рынку шататься. Да и мне тратить особо не на что. Я непривередлив.
– Ясно… Но всё же… Ты пришёл поговорить, зная, о чём будет разговор. Значит, всё-таки есть то, что я могу тебе дать. Назови.
– Не отправляй рыжих архи на мясобойню. Я расскажу, как их объездить. И разреши свободно гулять среди твоих табунов. Когда захочу. Сколько захочу.
– Это всё? Ты понимаешь, что знания, которые я от тебя получу, стоят куда дороже?
– Я уже давно обхожусь без этих ваших «дёшево» и «дорого».
Дэкин задумался. Птичка явно не хотел терять свободы, но планы самого Дэкина шли куда дальше, чем просто получить знания. Для начала он хотел, чтобы парень работал на него. Где ещё он найдёт кого-то настолько подходящего для подобного дела? Но сам Птичка не горел желанием идти к кому-то под начало. Его совершенно не грела перспектива вернуться к соблюдению законов. И основного якоря, который привязывает человека к обществу, – семьи, у него тоже не было. Однако если он нашёл общий язык с Ириной и уважает стариков в городе, ещё не всё потеряно.
– Птичка, послушай меня. Я с радостью дам тебе всё, что ты просишь, но позволь спросить: ты не хотел бы… вернуться к людям? Ты совершил достаточно, чтобы показать, что можешь быть достойным…
– Дядь, я не хочу. Я достаточно насмотрелся на людей. Хороших встречал мало. Уйду под чью-то руку, а через пять лет за мной придут стражники и за шкирку отправят под копьё. Защищать что-то мне непонятное, нелюбимое. То, что я хочу защитить, находится здесь, – он обвёл рукой табун. – Меня не радует мысль стараться ради людей типа вашего Шукара. А без службы мне среди вас делать нечего. К детям деревьев относятся лучше, чем к дезертирам.
– Тут ты прав, – сказал Атарин, – но думаю, ты просто не встречал хороших людей. Их больше, чем ты думаешь. Общайся ты с ними чаще, появились бы и те, кого хочется защитить.
– Возможно. Но кому как не вам, начальнику стражи, знать, что мы получаем на желание пообщаться, – ответил Птичка с вызовом. – От вашего брата я тоже часто принимал, и сами знаете, что не подарки.
– Птичка, всё же мне кажется, тебе надо подумать над моим предложением, – сказал Дэкин, – А пока… Давай сделаем так: начнём с простого. Меня очень интересует, как ты находишь общий язык с архи, и мне бы не хотелось потерять тебя раньше, чем я эти знания смогу перенять. Если хочешь жить один – неволить не стану. Живи, как привык. Мой табун полностью в твоём распоряжении: гуляй, общайся с архи, захочешь ездить – бери любого. Мы будем встречаться здесь. Я уже стар для позывных, потому буду признателен, если ты станешь выходить сам. А поскольку я заинтересован в твоём добром здравии, давай договоримся: голоден – приходишь в мой дом, болен – приходишь в мой дом, зима – живёшь у меня. Понравится, найдёшь, что хочешь защитить, – останешься, не понравится – свободен, как урни. Что скажешь?
– От себя добавлю, что, если всё-таки решишься, я засвидетельствую, что твоё имя заслужено. Даже когда Ирина уедет, – вставил Атарин.
– Я правильно понимаю, ты меня в гости зовёшь, дядя?
– Нет. Я предлагаю тебе полог моего гостеприимства.
Птичка раскрыл глаза и рот. Ира не совсем понимала принципиальную разницу между продолжительным проживанием в гостях и пологом гостеприимства – гость для местных в любом случае был свят. Ей только удалось разобраться, что второе – это нечто на порядок серьёзнее и связано с защитой. Насколько распространяется этот самый «полог» и что позволяет, она до конца не знала, но он ассоциировался у неё с традицией просить убежища у Церкви, когда, попав на святую землю, становился неприкосновенным для преследователя. С той лишь разницей, что «святой землёй» тут мог стать любой дом. Только вот как это вязалось с претензиями светской власти и их возможностями, было совсем непонятно. Ведь хозяин дома был подневольным для закона, в отличие от монахов. Так или иначе, но перспектива попасть под этот самый «полог» вогнала Птичку в ступор.
– Зачем? Ты меня совсем не знаешь!
Дэкин скосил глаза на Иру:
– Последнее время у меня часто в Доме оказываются те, кого я не знаю. Пока не пожалел. Или ты хотел бы нарушить эту устоявшуюся традицию?
– Нет… И всё же зачем?
– В городе достаточно горячих голов, парень, ты и сам это знаешь, – сказал Атарин прежде, чем Дэкин успел ответить. – Бери, пока дают. Вам обоим будет легче, если у тебя не будет проблем в перемещении по Ризме. Да и случайности в виде ярых фанатиков борьбы с детьми деревьев тебе не нужны. Дом Равил уважаем, тебя никто не посмеет тронуть.
Птичка взлохматил волосы, глубоко задумавшись. Подобное предложение было роскошным, способным сильно облегчить ему жизнь. Но от самой мысли так резко всё поменять становилось неуютно. Думал долго и в конце концов сказал:
– Прихожу и ухожу, когда захочу. Говорю так, как привык. Если не нравится – мне уйти недолго, навязываться не стану. Если показываю и объясняю – слушаешь и повторяешь, иначе учить не буду. Бесполезно. Если будет так, то согласен. И… спасибо, – добавил он после паузы.
