Коллекционер - Казаков Дмитрий Львович (лучшие книги .TXT) 📗
– Тем, кто крепко спит и не жаждет просыпаться, вся небесная мощь не поможет, – произнеся очередную цитату из Доктрины Цада, священник удалился.
Гостя он оставил в компании кувшина воды, стопки чуток зачерствевших лепешек и огарка свечи.
Голода Олег не ощущал, но заставил себя съесть все до последней крошки – кто знает, может быть, среди ночи придется снова бежать, и неизвестно, когда в следующий раз тебе предложат трапезу.
Едва погасил свечку, как в голову полезли мысли, которые до сего момента держались на периферии сознания, – насчет того, что нужно бросить это бесполезное дело, что плетью обуха не перешибешь, что надо вернуться домой и забыть про «компас» и про взбалмошную девицу из Сургана.
Генерал-майор Редондо убит, цадскому корпусу Пограничной стражи не до борьбы с инквизицией.
Можно, конечно, добраться да Марине, до главной штаб-квартиры, не поездами по Центруму, это слишком долго, а через Землю. Сначала вернуться обратно, на холм над Истрой, затем так или иначе доехать до неприметной улочки на окраине Клина, откуда «дырка» откроется прямиком в окрестности нужного ему города.
Но к кому там обратиться и будут ли его слушать? Этого Олег не знал и знать не мог…
Наконец решил, что утро вечера мудренее и что голову будет ломать после того, как отдохнет.
Спал он чутко, просыпался от малейшего шороха и лишь перед рассветом провалился в вязкий, заполненный липкими, тяжелыми сновидениями туман – то бежал за Ингерой, а она удалялась, пропадала вдали, то сам удирал от кого-то, не мог понять, от кого, поскольку сил обернуться не было, слышал лишь надсадное дыхание и топот за спиной, все ближе и ближе.
Вывалился из кошмара весь потный, с отчаянно бьющимся сердцем. И понял, что в дверь постучали.
– Кто? – спросил Олег, с трудом ворочая пересохшим языком.
– Это я. – Отец Силестр осторожно заглянул в комнату, широко заулыбался. – Возрадуйся же муж, крепко спящий, и возблагодари того, кто следит за нами, ибо к тебе пришли друзья!
– Друзья? – спросил охранник, мордастый и толстый, как откормленная свинья, зато в пиджаке и при галстуке.
– Они самые, – сказал Олег, думая, что без крайней нужды он в этот вертеп никогда бы не сунулся.
Темный и унылый подвал именовался, словно в насмешку, «Полянка» и располагался неподалеку от одноименной станции метро. Вход в него прятался в одном из старых московских дворов, каких в центре столицы осталось предостаточно, а вывеска смотрелась так, словно ее использовали как мишень для стрельбы.
– А они за тебя поручатся, если чего? Впрягутся? – поинтересовался охранник.
– Без базара, – уверил его Олег.
С подобной публикой, быковатой, обожающей разговаривать на полублатном языке и в последние годы ощутившей себя хозяевами жизни, он общаться не любил, но умел. Находил общий язык даже со вчерашними бандитами, ныне преуспевающими «бизнесменами» в малиновых пиджаках.
– Ну, смотри, чтобы только без подставы какой. – Охранник сдвинулся в сторону. – Прилично себя веди, а то люди серьезные к нам заходят, им шухер не к ядрен-матроне…
Олег солидно кивнул. Прошел мимо стойки, за которой возился со стаканами патлатый и сутулый бармен. Выбрал столик на двоих в углу под отвратительно исполненной репродукцией картины Васнецова «Три богатыря».
– Чего желаете? – спросила подлетевшая официантка, усиленно вихляя тощей задницей.
– Кофе, – сказал Олег. – И меню. Посмотрю что-нибудь.
Скажи он сразу, что ничего заказывать не будет, мигом бы стал для этой особы врагом номер один.
– Конечно-конечно, – и официантка протянула пухлую зеленую папку.
Еще через десять минут на не особенно чистой мятой скатерти возникла крохотная чашечка с шапкой пены наверху. Олег кивнул, сделал глоток и принялся неспешно листать странички, делая вид, что внимательнейшим образом изучает диапазон возможностей местного повара.
За последние годы побывал не в одном заведении, которых множество развелось в Москве. Изучил нравы всех этих барменов, официантов и прочего служилого люда, постиг их язык. Иногда выбирался поужинать с девушками, порой ходил на деловые переговоры…
Не далее как месяц назад организовал банкет в честь успешной защиты собственной диссертации. Но сегодня явился в «Полянку» ради совсем необычной встречи, ради дела, не имеющего отношения ни к личной жизни, ни к науке, ни к бизнесу. Олега ждал разговор с другим проводником.
Он привык общаться с подобными себе в Центруме, в «Белом коне», на улицах Антарии или площадях Венальда, столицы Краймара, куда съездил прошлым летом на месяц, чтобы поднатаскаться в языке.
Но здесь, в Москве, еще ни разу не сталкивался с людьми, обладающими талантом открывать «дырки».
– Выбрали что-нибудь? – Это снова официантка.
– Нет, пока нет. – Олег сопроводил слова самой вежливой из улыбок.
О том, чем Соловьев занимается в свободное время, не знал никто – ни друзья, ни коллеги и партнеры, ни одна из подружек. Он не имел желания делиться с кем-то собственной тайной, не испытывал потребности в компаньоне по своему не самому обыкновенному «туризму».
За два года без малого, что прошли с момента его первого визита в мир не из числа «лепестков», посетил еще пять. Он видел, как кувыркаются напоминающие крылатых осьминогов создания в аметистовом небе, гулял по плавучим островам бирюзового океана, ходил по бескрайней знойной пустыне цвета хаки, где тоже была жизнь, прятался от чешуйчатых дикарей в тайге, очень похожей на земную, купался в горячих озерах среди черных скал.
Из этих походов Олег приносил такие впечатления, какие никогда не добыл бы на Земле даже в самых экзотических странах. И ему хотелось еще и еще открывать новые миры, коллекционировать их, нанизывать, как драгоценные камушки на воображаемую нить. Ради возможности делать это он был готов на многое.
За столик в центре зала уселись двое крепких парней в дорогих костюмах, и официантка занялась ими. А затем в «Полянку» вошел тот, ради кого Олег сюда и явился, тощий, невысокий, в мятой ветровке, с седоватой щетиной, говорящей о том, что о слове «бритье» ее хозяин вспоминает не часто.
И еще его трясло, той заметной лишь опытному глазу дрожью, что говорит о пристрастии к определенным веществам, тем самым, об употреблении которых в приличном обществе не говорят.
Могло показаться странным, что свиноподобный охранник вообще пустил этого типа внутрь. Но не зря обладатель седой щетины еще лет двадцать назад получил среди проводников кличку Змей. Репутация его внушала не только уважение, но и страх, причем не самым трусливым людям.
– Воды, – лениво бросил Змей подскочившей официантке и зашагал к столику, за которым сидел Олег.
Тот подобрался, напомнил себе, что надо держать ухо востро, что перед ним законченный наркоман, что ради дозы или денег на нее пойдет на ложь и предательство, на убийство и любую подлость, даст себя изнасиловать или будет жрать дерьмо.
Один из лучших проводников-контрабандистов советской эпохи, начавший ходить в Центрум еще в первые годы правления Брежнева, сторчался за последний год с удивительной легкостью. Оболочка его почти не пострадала, он выглядел таким же уверенным и сильным, как раньше, но вот дух выгорел дотла, и из светлых глаз смотрела алчная пустота.
– Это ты Соловей? – спросил Змей, усаживаясь.
– Да, – ответил Олег.
– Деньги принес?
На притащившую стакан минералки официантку он не взглянул, зато прикрыл глаза и сжал кулаки, пытаясь усмирить готовую выйти из-под контроля дрожь, адское желание почесаться, соскрести проклятые мурашки с кожи.
– А ты принес товар? – поинтересовался Олег в свою очередь.
Змей поднял веки, и в глазах его, и вправду похожих на те, что украшают голову рептилии, проглянуло нечто человеческое – насмешка, вялое любопытство.
– Само собой, – пробормотал он. – Или ты своему не веришь?
– Другому бы поверил, а тебе не могу. – Олег развел руками. – Извини.
