«МиГ»-перехватчик - Юров (Корд) Роман (книги серии онлайн .txt) 📗
Шубин скривился, будто съел лимон: — Идея, тута, хорошая, тоже думал о таком, — сказал он, — Только вот приказ недавно был, вам его не доводили. По этому приказу установили время и режимы полета при патрулировании в воздухе. Правда в приказе говорилось про Яки и ЛаГГи, про МиГи не слова, но у нас, тута, не адвокатская контора, а армия. С дивизии дают время патрулирования, вот и патрулируем. Если я начну, тута, вверх вниз над целью скакать, я весь бензин раньше времени спалю. А это может трибуналом кончится. Понял, тута? — он устало вздохнул и почесал нос.
Виктор расстроился, по его мнению, внедрить в тактику истребительной авиации Покрышкинские «качели» было проще всего. А тут такой облом.
— Ладно, — зевнул Шубин, — давайте, тута, спать. Кто завтра будет сонный и с перегаром, пеняйте потом на себя…
Глава 7
МиГи летели, освещаемые солнечными лучами, но над землей еще висела ночная дымка. Внизу, под крылом, сквозь утреннюю полумглу светлела степь. Изрезанная черными линиями дорог, испещренная проплешинами хуторков с деревеньками, покрытая мелкой рябью проталин. Весна все сильнее вступала в свои права, сверху это было хорошо видно. Былого преобладания белого цвета не было, земля теперь была похожа на черно-белое покрывало.
Задача на сегодня была сложная — произвести воздушную разведку Мариупольского аэроузла. Это далеко, да и шанс быть перехваченными мессерами велик, поэтому пошли парой, комэск взял с собой Виктора ведомым. Виктору такое счастье не особо понравилось. Друзья сейчас пойдут в землянку к летчикам первой эскадрильи и начнут до обеда резаться в домино, под неспешные разговоры, а ты, значит, лети в осиное гнездо. Но мнения свое он оставил при себе, все равно оно никому не интересно. Да и то, что комэск в этом полете выбрал ведомым именно его, немного льстило самолюбию — значит доверяет.
На цель, чтобы ввести в заблуждение вражеское ПВО, зашли со стороны залива. Город, подсвеченный первыми лучами солнца, предстал во всей красе — темный, грязный, унылый. Пустынные улицы, заводские трубы, те, что остались целыми, не дымят, кругом разруха и запустение. Сверху хорошо видны разбитые артиллерией и авиацией коробки домов, завалы мусора на улицах. Но жизнь в городе все же есть, дымок струится из труб уцелевших строений, кое-где видны маленькие букашки автомобилей. Проскочили город быстро и сразу вышли на первую цель — Мариупольский аэродром. Он оказался не пустым, рассредоточенные, укрытые в капонирах, здесь стояли пикировщики Ю-87. Виктор насчитал восемнадцать машин, разбросанных по всему аэродрому и еще парочку связных «шторьхов». Он тщательно обшаривал взглядом каждый метр аэродромного пространства, но это были все самолеты, больше тут спрятать нечего и негде. Наконец проснулось аэродромное ПВО — в небе расцвели черные шапки разрывов зенитных снарядов, но было поздно, они уже разведали все что нужно и торопливо отходили от цели.
Следующие два аэродрома оказались пусты. Причем один из них и вовсе оказался не используемым — не видно ни раскатанной до чернозема взлетной полосы, ни тропинок с дорогами, пусто. Если здесь и стояли немецкие самолеты, то очень давно. На втором виднелись три машины, но они лежали на окраине аэродрома, брошенные. Виктор, приглядевшись, сумел опознать в одном из них наш бомбардировщик Су-2. — «Давно здесь лежит» — подумал он. Две остальные представляли собой скорее скелеты из шпангоутов, стрингеров и балок. Разглядеть, чем же они были раньше, с такого расстояния, оказалось невозможным.
Вот и все, разведка окончена, курс 75, курс домой. Снова пестрое черно-белое покрывало степи неторопливо проплывает внизу, но уже легче, уже нет того напряжения. С каждой секундой, с каждым оборотом винта самолет все ближе к дому. Небо было чистое, только с востока наползала сильная облачность. Облака, подсвеченные восходящим солнцем, казались розовыми, словно подкрашенными художником-великаном. Виктор, забыв обо всем, залюбовался этой картиной.
— Справа ниже пара мессеров, атакуем. — Хриплый голос Шубина прозвучал в наушниках как гром среди ясного неба. Виктор едва не подпрыгнул в своей кабине от неожиданности, сразу начал озираться по сторонам, сердце бешено заколотилось в груди. Командир уже довернул свою машину и теперь пикировал на виднеющиеся внизу черточки. Виктору ничего не оставалось, как последовать за ним.
— Буду бить ведомого, ты ведущего стукни — комэск говорил скороговоркой, сказывалось напряжение и азарт. Это была его вторая фраза за весь вылет, весь предыдущий маршрут он не произнес в эфир не слова.
Мессера стремительно приближались. Вот уже хорошо видны черно-белые кресты, тонкие, словно осиная талия фюзеляжи, небольшие крылья, странные, словно обрубленные топором, грязно-серый развод камуфляжа, переплет кабин. Было в этих мессерах что-то неправильное, отличное от тех, что он видел раньше.
«Да это же „Эмили“, модификация „Е“», — вспомнил он альбом со схемами вражеских самолетов. — «Устаревшая модификация мессера, используемая как истребитель-бомбардировщик. Вот почему крылья отличаются»…
Дальше стало не до раздумий, Шубин уже открыл огонь по своему врагу. Виктор мельком увидел, как красно-белые огоньки трассеров уткнулись в силуэт ведомого. Он уже тоже загнал своего врага в сетку прицела, но в тот самый момент, когда собирался открыть огонь, противник ушел из-под атаки, резким переворотом скользнув вниз.
— Вверх. Уходим вверх, потом повторяем атаку, — торжество в голосе командира слышалось даже сквозь треск помех. Перегрузка вдавила в сиденье, в глазах тьма и мелькание крестов, но вскоре отпустило. Они набрали с километр высоты и под самыми облаками снова свалили машины на крыло и вниз. Облака мелькнули так близко, что Виктору показалось — вытяни из кабины руку и ты зачерпнешь эту белую вату. «Какие мысли в голове идиотские» — подумал он. — «Тут бой идет, а я про облака думаю».
Снова атака сверху. Один из мессеров лежал на земле, сломанной, грязной птицей, отчетливо выделяясь на фоне черно-белого, как старинное кино, пейзажа степи. Недалеко мелькал купол парашюта. Второй был прямо под ними, набирал высоту. Ситуация лучше не придумаешь, их двое и они выше. Шансов у мессера не было.
Впрочем, немецкий пилот так не думал. От первой атаки он уклонился легко, с грацией олимпийского гимнаста. От атаки Шубина он ушел вверх, размазанной бочкой и, в верхней точке, резко переложил машину обратно, снова выскользнув из прицела у Виктора. Они, разогнанные на пикировании до максимальной скорости, никак не могли повторить его маневры. Во второй раз немец ускользнул вниз уже от Шубина, предпочтя увернуться от Виктора виражом. У него даже хватило наглости довернуть и пострелять им в след. Толку от такой стрельбы было немного, трассеры мелькнули далеко внизу, но Виктор разозлился. «Вот сучонок, тут шкура на волоске висит, а он сбить хочет. Ну, хоть ты и ас, а мы тебя все равно загрызем». Во время третьей атаки он немного прибрал газ и все-таки сумел довернуть на уходящего в размазанную бочку немца. МиГ на скорости становился дубоватым, плохо реагировал на рули, но он сумел на долю секунды загнать вражеский самолет в прицел и нажал на гашетки. Огненная трасса мелькнула, тая в небе, однако часть пропала в силуэте вражеского самолета. Снова перегрузка, уход наверх и разворот для новой атаки.
Внизу по-прежнему мелькал парашют, мессер так же набирал высоту, только за ним теперь тянулся тонкий, едва видимый белый шлейф. «Почему он не удирает?» — успел подумать он, — наверно «это неспроста».
Внезапный, резкий удар потряс самолет, ручку управления вырвалась из руки и сильно ударила по пальцам. Со страшным треском остекленение фонаря разлетелось на куски, а приборная доска словно взорвалась изнутри, раня лицо битым стеклом. Мотор завыл, как раненный кабан, затем резко замолчал и в кабину полился горящий бензин. Над ним, надсадно воя мотором, проскочил мессер. «Прошляпили. Мля-я-я. Увлеклись и прошляпили атаку. Вот почему немец не убегал — он ждал подмогу. С-сука». Сквозь рев вражеского мотора слышался свист ветра и треск пламени. Ногам было очень жарко, унты и штанины комбинезона уже горели. Он быстро отстегнул ремни и попробовал выбраться наружу. Тщетно, фонарь не открывался, поврежденный осколками. Виктору пришлось срывать его монтировкой, поминая добрым словом свою инициативу. Ноги уже нестерпимо жгло, когда он, наконец, сумел вывалиться из кабины.
