Twinfinity Soul (СИ) - "Zezuo" (полная версия книги txt) 📗
«Я всё видела, и я горжусь тобой, дитя моё любимое. Ты помог человеку в беде и не побоялся злых людей с дубинами и кинжалами. Моё сердце до сих пор пытается вырваться из груди от подобной картины». - Был я слегка удивлён её словам. Как быстро она добежала до церквей, нашла Сестру Элизу… и вновь вернулась ко мне? Её волшебные силы винил я.
Успокоил я Матушку, обняв её и прильнув ухом к груди её пышной, вслушиваясь к стуку сердца взволнованного. Она делала всё в спешке, ибо дыхание её было учащённым. Должен я дать Матушке минутку отдыха. Уберечь её от усталости.
«Человек показал мне путь», - произнёс я спокойным тоном, указав в нужную сторону рукою. – «Позволь мне найти нужный дом и поговорить с нужным человеком. Не буду задерживаться я по пустякам, обещаю тебе».
Матушка Мика кивнула мне с пониманием, вновь поцеловав меня в щёку губами мягкими. Прошептала она мне на ухо нежно:
- «Я буду следить за тобой со стен, мой мальчик. Если вдруг найдёшь своего человека, или помощь моя тебе будет нужна – подними руку к небесам тёмным, и я окажусь позади тебя, словно тень.»
И исчезла Матушка моя. Прыгнула ввысь, исчезнув в пустом небе. Теперь мне оставалось только найти дом Гевелиоса.
Мимо знакомых районов я шёл. Путь свой держал я к мастерской Гевелиоса, но там, как оказалась, никого не было. Мастерская была закрыта. Пуста. Не шёл дым из печной трубы, не звенел молот от ударов, не дули меха кузнечные. Мог я только оглядеть стены высокие в поисках знакомого образа и отправиться дальше, вспоминая дорогу к дому Гевелиоса. Может я и не видел своей Матушки на стенах этих, но я чувствовал, как она шагает по ним. Как разглядывает она меня, перешагивая с «зуба» на «зуб». Как дразнит она Стражей стен этих, хихикая рядом с ними, заставляя оборачиваться в лёгком испуге и непонимании. Матушка развлекала себя, переводя дыхание, и я был рад этому.
Знакомые дороги привели меня к переулку тёмному, где, на стене каменной, все ещё висели таблички с именами убитых. К этим табличками прибили ещё одну, и имя это было мне незнакомым. С площади я вышел к дому Гевелиоса и, перед тем как постучаться в двери деревянные, поднял я свою руку ввысь. Почувствовал я знакомое присутствие за своей спиной. Почувствовал дуновение ветра, словно что-то упало с небес бесшумно. И только тогда, не пряча руку эту за одеяниями, я постучался в дверь. Слышал я едва различимый плач… Детский плач. Даже не стал я ждать ответа на стуки мои. Распахнул я двери перед собой и увидел… Катъя. Она лила слёзы, на колени пав.
«Катъя! Это я! Не плачь!» - моментально я пал на колено перед ней, показав её своё истинное лицо, скрытое за платком тёмным. Оглядел я дом знакомый и не увидел никого в нём. Лишь следы погрома. Лишь… отчаяние в глазах маленькой девочки. Нехороша картина эта. – «Где твоя мать? Где отец?»
«Плох… Плох-хие дяд… дя.. д-дяди…» - едва могла выговорить слова напуганное дитя, но суть слов этих я понял в миг.
«Только что?!» - Катъя кивнула мне в ответ, не прекращая растирать глаза свои кулачками маленькими. Один лишь ответ на вопрос мог помочь мне найти Гевелиоса… если он ещё жив: - «Куда пошли плохие дяди?»
Крохотным пальцем своей дрожащей ручки указывала Катъя. Указала она в сторону ворот, хныкая и выливая слёзы. Без промедления скрыла меня Матушка своими одеяниями! Поглотила тень огромная меня, прямо на глазах у испуганного дитя, и сделало огромный прыжок в сторону ворот. Через всю площадь пробежала Матушка, взяв меня на руки. Ногами ловкими взбежала она на стены, осматривая окрестности. Я слышал крики и вопли, но не мог разглядеть источник этих криков. Мешали мне одеяния Матушки, и раскрыть их я не мог, ибо руки мои крепко обхватывали шею её.
«Во-о-от… Тащат ещё», - Матушка заметила таки злых людей. Взглядом злобным смотрела на них, сгибая колени. Указала она мне гласом грозным: «Готовься», и схватила за руки меня, прыгнув вперёд. Собиралась она бросить меня в грешников этих! Позволить мне сразить одного из них мощным ударом!
Приземлилась она на крышу дома! Раскрылись одеяния наши от ветров лёгких! Увидел я злодеев новых, коим были трое мужчин, и, с великой помощью Матушки Мики, сделал я свой первый удар! Схватила за руки меня Матушка! Метнула меня в сторону нашего противника, словно кувалду, и я врезался ногами в спину злодея, окунув его лицом в грязь и щебень! Подобная сила любого сразит наповал!
Моё внезапное появление заставило прохожих-крестьян, что наблюдали за этими людьми в страхе, разбежаться по сторонам! Не замедлив своего движения, начал бежать я в сторону второго злодея, врезавшись в него своим рогом. И прижал я его к стене! И вбил я голову его в стену дома, выбив из него весь дух и пороки! Слышал я удивлённые вздохи и ахи наблюдающих за нами людей, но третий злодей… успел раствориться в толпе в толпе. Крестьяне, крича и указывая пальцами, не показали мне на грешного мужчину, расходясь в стороны.
Оставшийся в одиночестве мужчина, что маршировал впереди остальных, бежал прочь от меня, спотыкаясь об камни в грязи сапогами своими. Матушка моя настигла его без промедления. Укрылась в тени своей накидки. Прижала его к земле ногами, удерживая стопу свою на его горле. Мужчина этот не выглядел опасным, но я видел в глазах его грех. Жадность… Гордыню… Крестьяне покрывали этого человека проклятиями, но не благословлениями. Взял я этого мужчину за шиворот и поднял с земли. Посмотрел я на Матушку свою, а после – обернулся к Гевелиосу, что в шоке смотрел на нас обоих, не вставая с земли. Чего заслуживает этот человек в их глазах?
«Н-не надо! Ваша свят-тость, не надо! Я заплачу… Я сделаю вас… богачами!» - Паршивец пытался выкарабкаться из рук моих, когда поднял я с земли его, поставив на колени. Был он труслив. Избежать неизбежного он пытался, растягивая кривую улыбку, укладывая в руку мою мешочек толстый. Предлагал серебро. Взятку!
«Вердикт твой давно предрешён», - не постеснялся я взять в руки свои «Присяжного». Не постеснялся пролить кровь на глазах Матушки моей. Клыки Закона растерзали бока этого грешника. Прогрызли свой путь к позвоночнику и перегрызли его. Лишнюю кровь проливаю я, но с гневом этим… Не могу я поступить иначе с этими людьми! Они – грешники! С рождения меня учили бороться с ними! Не забуду я лицо истинного зла и не пощажу их! Выпустил я из себя гнев этот и обратился к тёмному образу Матушки, вытирая инструмент свой об одежды мёртвого грешника: - «Прости меня, Матушка. Прошу тебя… Изгинь.»
Вновь исчезли её одеяния во тьме небесной. Вновь вышли из своих укрытий шокированные люди, оглядывая тела бездушные. Вновь я стоял на грешной земле, среди мёртвых и избитых. Непобеждённый…
«Иорфей?! Ты ли…» - успел я затушить громкий голос моего друга рукою ловкой, наклонившись к нему. Лицо его было разбито и раскрашено кровью до неузнаваемости. И указал я ему:
- «Поспеши домой и запрись внутри. Не открывай, не услышав моего голоса».
Так и поступил Гевелиос, услышав слова мои строгие. Вновь я поднял руку к небесам и скрылся в тенях моей Матушки, сделав шаг назад, в тень дома. Ожидал я услышать гневные слова, выходящие из её уст, но она… Она даже не раскрывала рта. Лишь смотрела на меня в лёгком страхе… и удивлении. Мне не нужно было объяснять ей всю жестокость этого мира. Лишь руками своими я обнял её, успокаивая и себя, и её. А после, почувствовав нежность рук её тёплых, спросил:
- «Видела ли ты женщину среди этих людей? Может и других людей ты видела, утаскивающих с собой кого либо?»
«Нет, дитя моё. Вокруг нас – ничего подозрительного я не увидела. Рожками моими могу тебе поклясться». - Не сомневался я в словах моей Матушки. Её взор не упустит подобных вещей. Всё, что я мог сделать теперь – спросить Гевелиоса о судьбе её жены – Амелии. Вернуться в дом его и позаботиться о его безопасности. Надеяться на то, что люди не видели истинный образ Матушки моей.
«Надо вернуться. Вернуться к дому. Там мы и передохнём, матушка». - И вновь поняла слова мои Матушка Мика. Вновь взмыла в небеса и исчезла, оставив от себя лишь небольшой клуб пыли и пепла.
