Превратности судьбы - превратности любви (СИ) - Сухин Андрей Николаевич (бесплатные версии книг txt) 📗
В общем, я целую неделю только втягивался. После работы поев, валился на лежанку до утра без сил, но терпел. Потом стало полегче и силы стали оставаться для недолгой болтовни с коллегами по работе. Информацию о мире вокруг нужно было черпать откуда-то, а телевизор батракам был не положен.
В общем, за эти два месяца я здорово окреп (кормили-то тут не скупясь). Понимали, что если держать человека впроголодь, так он много и не наработает. Да и не было это накладно для господ Малицких. И картошка, и зерно, и мясо, всё свое было. Всё выращивалось прямо здесь на ферме и развозилось и по подмосковным магазинам и в Москву.
Я изрядно оброс, оформилась борода, волосы торчали лохмами в разные стороны и спадали густой челкой на глаза. Я загорел до черноты, пообтрепался, и узнать того светлокожего, слегка небритого, прилично одетого парня во мне сегодняшнем было трудно. Но чего в жизни не бывает, поэтому я стерегся, и лишний раз на глаза частенько приезжавшим на ферму по делам городским жителям не показывался.
Я даже потихоньку начал прикидывать, сколько получу денег, и на что буду тратить их в Москве, куда я собирался после того, как в октябре меня выставят отсюда. С документами пока продвижения особого не было. Я лишь присмотрел парня слегка похожего на меня, у которого можно было попытаться незаметно изъять паспорт, но сделать это собирался перед самым расчетом, чтобы уменьшить риск. Ведь именно тогда выдают деньги на руки, и народ отмечает это событие широко, оттягиваясь со вкусом за все безалкогольные месяцы на ферме.
Правда у меня появились и некоторые неожиданные трудности. И были они совершенно не связаны с работой.
В начале сентября на ферме появилась дочка хозяина, единственная и потому понятно, что горячо любимая. В таких маленьких трудовых коллективах всё становится известно очень быстро. Вот и я краем уха услышал, что не прошла блондиночка по конкурсу в престижный университет имени Князя Михаила... Там ведь помимо кучи денег за обучение, с которыми проблем не было (ферма явно не убыточная!), сдавали экзамены. И хотя блондинка дурочкой, вроде бы по слухам не была, но туда-то поступали в основном члены кланов. И не потому, что другим запрещалось, да ради Бога! Только вот надо было быть, если не гением, то, как минимум очень одаренным простолюдином или членом клана, чтобы сдать экзамены. Конечно, клановые детишки все поголовно не были семи пядей во лбу, а просто могли позволить себе лучших учителей и лучшие школы. Наша же блондинка Даша училась в обычной школе...
Естественно не поступив, она приехала домой, мягко говоря, не в лучшем расположении духа. А меня в этот день, как назло никуда не отослали, а поручили в компании ещё двоих мужиков разборку старой бани.
И вот когда я тащил в одиночку нехилую такую старую стропилину, торопился само собой, не бегом, но близко, близко к тому, то зацепился носком кроссовки за неприметный бугорок на дворе. Инерцию я набрал изрядную и не удержал стропилину.
Это четырехметровое бревнышко выскользнуло из рук и упало в лужу, которых было немало на земле после ночного дождя. И ничего бы страшного тут не было, если бы именно в этот момент в воротах, в своём белом брючном костюме не появилась Даша. Только что приехала и решила прогуляться пешком, а не подъезжать прямо к дому. Ну и естественно, была окачена мутной коричневой глинистой водой из лужи с ног до головы. Я стоял и с изумлением смотрел, как прелестная молодая девушка с длинными золотистыми волосами мгновенно превратилась в мокрую курицу. Волосы слиплись и повисли некрасивыми прядями, на лице потеки оригинального цвета: там грязная коричневая вода смешалась с черной тушью. Вмиг симпатичная девушка стала походить на индейца в боевой раскраске, вышедшего на тропу войны, а, как известно: индейцы и их индианки красотой не страдали.
Про то, во что превратился ее белый костюм, лучше было и не упоминать. Но может, всё и обошлось бы, я ведь не нарочно, так получилось, но я как на грех непроизвольно улыбнулся. Как все улыбаются над героями в кино, когда те выпадают из небоскреба, попадают под каток, самосвал, поезд или вот также как сейчас их обливают грязью. Для тех, кто смотрит на это со стороны, происходящее всегда выглядит смешно, а вот для непосредственных участников... Конечно, я сразу же опомнился и принял скорбный вид, но было уже поздно. Увидев мою улыбку, девушка взбесилась. Все те эпитеты, которыми она обласкала меня, были достойны самого глубокого восхищения. За пять минут она ни разу не повторилась. Криворукие скунсы, косолапые медведи, дебилоиды с кретинской улыбочкой, упоминались и козлы с различными прилагательными, как же без них... Я уже полностью контролировал себя и стоял с печальной физиономией старясь как можно шире хлопать глазами. Где-то я слышал, что так приобретаешь глуповато невинный вид и тогда тебя могли и простить. Тут вдруг поток замысловатых оскорблений ставший еще более детальным и изощренным (сравнение моих половых органов с соответствующими приспособлениями у крыс и мышей, затрагивалось мое происхождение: откуда такие идиоты, как я появляются на свет и так далее...) прервался. Я уж было порадовался, что моя идея прикинуться Швейком сработала, и меня отпустят, но нет, просто оказывается на крыльце появилось семейство Малицких. Не всё, правда, целиком, но зато с папашей во главе.
Вот они-то не стали прятать свои радостные улыбки от злющей девушки. Наступившее молчание нарушил Харитон Малицкий, как самый старший из присутствующих.
- Девочка моя, ты приехала. Иди я тебя поцелую! - и он развел руки в стороны, демонстрируя свои намерения заключить дочку в свои отцовские объятья. Даша нервно дернула уголком рта, злобно взглянула на меня, словно запоминая на будущее, и двинулась к отцу и прочим родственникам, стоявшим на крыльце. Затем она, ограничившись легким поцелуем в щечку от отца, уклонилась от похлопываний братьев и исчезла в доме.
Господин Малицкий перестал умильно улыбаться и сурово посмотрел на меня.
- Как тебя...
- Сергей Овечкин.
- Вот что Серёжа... я, конечно, понимаю, что это случайность, но если с моей девочкой ещё раз произойдет что-то подобное, в случайности я уже не поверю! - голос хозяина был очень злобный.
Я быстро-быстро закивал.
- Я всё понял!
- Работай! - велел он мне, наконец, престав сверлить меня глазами, и исчез в доме.
Я поднял бревнышко и, облегченно вздохнув, поволок его к куче за воротами, приготовленных к распилке на дрова.
"Кажется, обошлось! Но какова экспрессия у этой девочки! - думал я, таская бревна. - Вот тебе и холодные, и через одну сплошь фригидные блондинки!"
Но, как выяснилось позднее, я так думал зря, но не про фригидных блондинок. Ничего не обошлось, и моя усмешка мне ещё аукнулась.
***
Уж не знаю, как это называется по научному, но в психологии такое понятие есть. Когда реальная обида подменяется вымышленной. Так вот, похоже, что все Дашины обиды, прошлые: провал при поступлении в университете, нынешние: я со своим бревнышком и будущие, контуры, которых не могли бы предсказать даже на пару Ванга с Нострадамусом, сконцентрировались в одной точке. И этой точкой, к сожалению, оказался я. Теперь я был под персональным наблюдением, очень-очень злобно ко мне настроенной хозяйской дочки. Где бы я ни работал, там всюду появлялась Даша. Словно чертик из табакерки она выскакивала из кустов, из-за угла дома, с проезжавшей машины и пыталась подловить меня за бездельем. И один раз ей это удалось. Едва я отлучился к текущему, метрах в двадцати от поля ручью, чтобы попить и умыться (собирали картошку в мешки за трактором на поле), как она была тут, как тут и объявила мне по возвращении (я всего-то отсутствовал минут пять не больше!), что мне будет записано замечание. И это несмотря на то, что мои коллеги по уборке картошки нагло лежали под кустиками в тенёчке, устроив себе перерыв. А надо сказать, что за три предупреждения работника безжалостно выставляли за дверь, на условный (поскольку сейчас была только ранняя осень) мороз. И мне, может и было бы наплевать на это, всё равно всех выставят в начале октября, но как быть с отвальной и документами, которые я собирался умыкнуть именно тогда? Приходилось терпеть, стараться и перестраховываться. Я самый первый приходил на работу, перерыв у меня был такой крошечный, что его едва замечала даже сама Даша, ни к чему никак не могла придраться, и уходил я с работы позже всех.
