Одаренный: кадет (СИ) - Волков Тим (библиотека книг .txt, .fb2) 📗
Я видел в ее глазах надежду и это радовало меня и обнадеживало.
— Вернусь с совещания, на которое меня пригасил Император, обязательно тебе наберу, — сказала Смит.
— Спасибо, — кивнул я. И, глянув на часы, сказал: — Нам пора.
— Счастливого пути! — пожелала нам Смит, и мы отправились в путь.
Добрались до вокзала довольно быстро, хотя я ожидал долгих пробок. Взяли билеты, сели в поезд. Удалось занять неплохие места в плацкарте, где кроме нас сидел еще одни человек — седой старичок, мирно посапывающий над газетой со сканвордами.
Поезд дал гудок, тронулся. Пейзажи за стеклом начали медленно сменяться один на другой, прошли центр, промышленные районы, выехали в лесистые местности.
Как оказалось, самый трудным было просто сидеть и ждать, когда поезд домчит нас до нужной станции. Первое время мы тихо разговаривали с Харуко. Она поведала мне о себе, о Токио и о том, как там хорошо. Потом проснулся нас сосед и принялся назойливо предлагать выпить коньку, который он взял с собой. Мы отказались. Дед обиделся, отвернулся к окну и принялся дальше гадать кроссворд, слюнявя карандаш.
Мы решили выйти в тамбур — просто чтобы отдохнуть от надоевшего спутника. Там же не заметили, как начали жарко обниматься и только проходящая мимо старушка, отчитавшая распоясавшуюся молодежь, заставила нас взять себя в руки.
Мы вернулись к себе. Старика на месте не оказалось. Газеты с кроссвордами тоже.
— Странно, и вещей нет, — произнесла Харуко, глянув на багажный отсек. — Когда он сошел? Остановки же не было.
Поведение старика меня тоже насторожило. Но особо придавать этому значения я не стал. Скорее всего, путник просто пересел в другой плацкарт, по разрешению проводника. Ехать с молодежью ему было не интересно. К тому же мы не пили его коньяк.
Ну что ж, тем лучше для нас. Значит можно спокойно уединиться с Харуко и потратить это время не на скучное ожидание. А на горячий и жаркий...
— Вот и встретились вновь! — раздался за спиной знакомый голос.
И это был не старик, который ехал с нами.
Я оглянулся.
Это был Крыса!
Какого?..
— Что тебе здесь надо? — спросил я, напрягшись.
Будет говорить, что решил съездить к бабушке в Нижний Новгород? Не поверю. Специально выследил.
Крыса отпираться не стал. Произнес:
— Чтобы убить тебя.
От него несло алкоголем, а в глаза плясали хмельные огоньки.
— Как ты меня нашел? — спросил я.
— Это дело чести! — оскалился тот. — А когда затрагивается моя честь, я буду рыть землю, но добьюсь своего.
— Тебе ли говорить о чести? — усмехнулся я.
— Хватит! Сегодня все будет закончено. Я отомщу за себя.
— Отомстишь? Что же я тебе плохого сделал, что ты хочешь отомстить? Ты первый нарвался на дуэль, в котором трусливо выпустил вместо себя своего представителя. Но этот урок не стал для тебя полезным. Ты примкнул к компании Пистона, хотя мы приняли тебя в свою. Ты сам выбрал свою судьбу. А теперь хочешь за это отомстить мне?
— Ты мешаешь мне! Все время встаешь у меня на пути.
— Может быть, потому что ты сам сворачиваешь на мой путь? Причем целенаправленно.
Крыса зарычал, бросился на меня.
Я увернулся, но получил неожиданный удар коленом в ребро. Крыса оказался на удивление ловким. И сил у него прибавилось.
Я понял, что к этому причастен Архитектор. Чувствовался его след. А вот от Крысы уже практически ничего не осталось, только ярость и злость. Они и держали его разум, не давая чужаку окончательно им завладеть.
Крыса активировал Дар, ударил плотной струей огня. Мы с Харуко отпрыгнули в разные стороны, едва не попав в этот автоген. Огонь проплавил стекло — то потекло прозрачной мякотью по стенам. В образовавшуюся дыра сразу же ворвался целый поток шума — грохота колес поезда, ветра, гудков, стука вагонов.
Крыса выругался, смахнул с пальцев искры. Вновь рванул ко мне.
Я понял, что если битва продолжиться тут, то могут пострадать другие пассажиры. Поэтому нужно было срочно увести противника в безопасное место.
— Харуко, беги к проводнику, предупреди об опасности!
— Но...
— Я справлюсь!
На самом деле я просто не хотел вплетать в эти разборки девушку, потому отправил отсюда. Сам же, отвесив Крысе звонкий подзатыльник, сиганул прямо в расплавленное окно.
Крыса рассвирепел. И тоже рванул за мной.
Конечно же, я не выпрыгнул под колеса поезда. Ловко зацепившись за небольшие выступы над окном, я подтянулся и заскочил на крышу вагона.
Крыса тоже оказался не пальцем деланный. И также оказался наверху.
Все вокруг грохотало, поезд набрал максимальную скорость и мчался на всех парах вперед. Поверхность вагона под ногами тряслась и было сложно удержаться. А еще к этому необходимо было драться с Крысой.
Противник остервенело швырнул в меня огнешар.
Я пригнулся. И едва не полетел вниз, в самую грохочущую бездну.
Крыса довольно оскалился. Вновь активировал Дар.
Целый сноп искр сорвался с его ладоней. И вновь тонкая гудящая струя огня прорезала метал, направляясь прямо ко мне.
Нужно было уходить. Еще один такой залп — и он будет резать сидящих пассажиров. Но куда бежать?
Ответ пришел довольно скоро. Я вспомнил что впереди, сразу после тепловоза, был подсоединен почтовый вагон. Там людей нет и возможность кого-то покалечить снижается в разы.
Туда я и рванул.
— Я знал, что ты трус! — в спину крикнул мне крыса.
И рванул за мной.
Самым проблематичным, как оказалось, было не уворачиваться от летящих огненных сгустков, а перепрыгивать вагоны. Сталь обшивки была замасленная, из-за чего ноги предательски скользили. В один из прыжков я все-таки поскользнулся и полетел вниз.
Ноги свесились вниз, а рука все же успела зацепиться за ребро жесткости.
Я висел прямо у окна и мог видеть, как пассажиры обедают в вагоне-ресторане. Подавали дичь, гусиный паштет, сухое белое вино. Трапеза у всех была размеренной и никто даже не обратил внимания на то, что-то кто-то болтается снаружи. Возможно, это и к лучшему — паники мне тут не нужно.
Крыса, бегущий позади, ликующе закричал.
Рано радуешься!
Я подцепил носком ботинка небольшой выступ, подтянулся. Весьма вовремя. Подскочил Крыса, ударил огнем. Но я уже перекувырнулся и ушел ему за спину. А потом сделал подсечку.
Крыса охнул, упал. Покатился к краю. Паника заиграла в глазах противника, Крыса схватил за выступ, прилип к поверхности обшивки словно пиявка.
Но висел он не долго, словно ошпаренный подскочил, вновь оказался на крыше.
Отсюда, с крыши, уже было слышно гораздо громче утробный рев механического зверя. Поезд низко рычал, гудел, сопел, разгоняя поршни и передачи, демонстрируя несравненную мощь и силу. Несколько сотен стали неслись вперед, словно таран, и остановить его ничего не могло. Упади вниз — и колеса вмиг превратят тебя в кровавое облако.
Видимо на это и рассчитывал Крыса, когда подскочил ко мне и вместо хорошего мужского удара подло толкнул в спину. Это было неожиданно. Я попытался ухватить противника, но тот словно настоящая крыса извернулся, пискнул и отскочил в сторону.
И вновь я полетел вниз, на этот раз схватиться за выступ не успел. И полетел прямо в обрыв...
Если бы не табличка «Москва — Нижний Новгород», висевшая посреди вагона, моя жизнь уже бы оборвалась. Но табличка — стальная, сделанная на совесть неизвестным слесарем, прикрученная четырьмя шурупами, чтобы какие-нибудь хулиганы не смогли ее открутить на какой-нибудь станции, — спасла мне жизнь.
Я схватился за нее, больно содрав ногти. Но что эта боль по сравнению с тем, что под ногами громыхает несколько сотен килограмм железа, выкованного в колеса? Попади туда нога — и нет ноги. Попади туда голова — нет и головы. Для колес поезда, казалось, преград не было никаких. Они готовы были перемалывать любую плоть — будь ты хорошим, или плохим, блондином или брюнетом, Крысой или Пушкиным.
Я висел на одной табличке и смотрел вверх. Мысли мои лихорадочно пытались найти выход из ситуации. И как назло ничего не лезло.
