Самец взъерошенный - Дроздов Анатолий Федорович (читать книги бесплатно txt) 📗

– Эй! – окликнула Игрра. – Чего молчишь?

– Даю возможность тебе высказаться, – ответил он. – Ты закончила?

– Да! – сказала Клавдия.

– Раз так… – он встал и отряхнул руки. – У меня вопрос: с чего ты взяла, что я должен быть вам благодарным?

– Как? – удивилась Клавдия. – Мы же платим такие деньги!

– А ты спросила: хочу ли я их?

Амфитеатр загудел.

– Денег все хотят! – отмахнулась Клавдия.

– Смотря какой ценой! – возразил Игрр. – Слушайте меня, граждане Рома! – внезапно крикнул он. – Я, Игорь Овсянников, говорю вам: никто не звал меня в Пакс! Мне предложили работу в другой стране, но обманом затащили сюда и превратили в раба. А теперь скажи мне, претор, ты знаешь рабов, которые благодарны за неволю?

– Ты не раб! – воскликнула Клавдия.

– Неужели? – усмехнулся Игрр. – Тогда почему я здесь? Почему с меня сорвали одежду и выставили на всеобщее обозрение? Разве не так поступают с рабами перед тем, как их продать? Или в Роме есть закон, позволяющий делать это со свободными? Назови мне его!

Клавдия лихорадочно вытерла пот со лба. Я готова была спрыгнуть на арену и расцеловать Игрра. Какой он у меня умница!

– Пойдем дальше! – невозмутимо продолжил Игрр. – Едва я оказался в Паксе, как меня попытались убить. Сначала сармы. С них спроса нет. Тем более что в отместку я их убил.

Трибуны загудели. Игрр поднял руку, призывая к тишине. В амфитеатре стихло.

– «Дикие кошки» освободили меня из плена. И что же? Меня снова попытались убить. И кто? Гражданка Рома! Или ты, претор, об этом не знаешь? Не ты ли вчера уговаривала меня отказаться от обвинения против Лавинии Варр, дочери верховного понтифика?

– Ложь! – воскликнула Клавдия.

– Да? – сощурился Игрр. – Есть ли здесь пергамент, которой я передал вчера?

– Да! – услышала я свой голос. – Вот! – я показала свернутый в трубочку пергамент. – Вчера Игрр передал это моему декуриону. Это обязательство храма продать контракт в обмен на отказ от обвинения Лавинии. Документ подписали Игрр, верховный понтифик и претор.

– Покажи! – попросила седая женщина, сидевшая в первом ряду. Я протянула ей пергамент. Она взяла и внимательно просмотрела текст.

– Здесь подпись претора! – сказала, подняв свиток над головой. – Игрр сказал правду.

На трибунах в очередной раз зашумели.

– А теперь я спрошу вас, – продолжил Игрр, когда все стихли. – Зачем претору подписывать такое обязательство? Объясню. Этого потребовал я. Иначе меня просто убили бы.

– Неправда! – возопила Клавдия.

– Да ну? – усмехнулся Игрр. – Не ты ли, претор, увидев меня окровавленным в храме, первым делом спросила понтифика, не рано ли она начала? Подразумевая тем самым, что бить меня можно, но позже. Или ты не знаешь, что над мужчинами в храме издеваются? Их сажают в подвал, морят голодом за малейшую провинность, чем нам и пригрозили, едва мы прибыли. И ты хочешь, чтоб мы благодарили за это? Заявляешь после этого, что мы не рабы?

В амфитеатре повисла напряженная тишина. Клавдия не отвечала, Игрр тоже умолк. И я не утерпела.

– Я хочу сказать… – закричала, что было сил, – что не только мы спасали мужчин. Они тоже спасли нас. В дороге на конвой напали сармы. Их было полсотни против нас тридцати. Мы загородились щитами, но тут ранили Ниобу. Щели между щитами возросли, нас могли перестрелять… Тогда пришлый по имени Ольг схватил дышло и бросился бить сарм. А Игрр вскочил на коня, выхватил меч и помчался на врагов. Он зарубил не менее десятка сарм, благодаря чему мы уцелели.

– Это правда, декурион? – недоверчиво спросила женщина в тоге.

– Перед лицом Богини-воительницы клянусь! – я подняла руку.

– Вы вручили мужчинам дубовые венки? За спасение жизней граждан Рома?

Я опустила голову.

– Ты, верно, была занята другим, – усмехнулась седая. – Поэтому Игрр стоит сейчас на арене. Никто в Роме не смеет обидеть человека, удостоенного дубового венка, потому что за него вступится армия. Держи! – Она сорвала с плеча тогу и швырнула Игрру. Тот ловко поймал. – Прикройся! А теперь слушайте все! – Оставшись в тунике с пурпурной каймой, женщина повернулась к трибунам. – Я, Северина Гракх, народный трибун, властью, данной мне гражданами Рома, отстраняю от должности претора Клавдию за пренебрежение своими обязанностями и злоупотребление властью [22]. Я назначаю ревизию положения мужчин в храме Богини-воительницы и лично прослежу, чтоб ее провели по закону. Я объявляю, что контракт Игрра подлежит продаже и будет торговаться три дня. Право на переговоры с пришлым получит та, кто в эти три дня внесет в казну города полную сумму выкупа, то есть две тысячи золотых. После того как Игрр выберет владелицу, остальным деньги возвратят. Если он никого не выберет, то вернется в храм. Теперь о тебе, пришлый! – Она повернулась к Игрру. – Чего ты хочешь? Только не проси освободить тебя от исполнения контракта – это против закона. Рома заплатил за тебя две тысячи золотых и должен получить их обратно.

– Прошу не возвращать меня в храм! – сказал Игрр. – Сама понимаешь, почему.

– Хорошо! – кивнула Северина, подумав. – В амфитеатре тебя устроит? Здесь есть комнаты.

– Да!

– Решено! Я велю Эмилии о тебе позаботиться. Что еще?

– Пусть мне вернут оружие – меч и кинжал. Я взял их в бою.

– Их принесут сюда, но отдадут после продажи контракта. А дальше владелица решит, нужен ли тебе меч. Согласен?

Игрр кивнул и спросил:

– Могу я обратиться к женщинам?

– Говори! – разрешила трибун.

Игорь вскинул руку. Закутанный в тогу с пурпурной полосой, он, сам того не понимая, походил на магистрата, вышедшего к народу. По трибунам пробежал ропот.

– Я хочу сказать всем, кому интересен мой контракт. Я не раб, и не собираюсь ублажать кого-то за деньги, будь то лупанарий или спальня богатой женщины. Тех, кто пришел сюда за этим, прошу не тратить деньги и время – я не выберу вас, что бы мне ни предложили. У меня все.

– Хорошо сказал! – одобрила Северина. – Иди!

Игрр подобрал с песка пояс и сандалии и направился к выходу. Тут я снова не выдержала. Вскочила и выбросила руку от груди.

– Слава Игрру – победителю сарм! Вале! [23]

И трибуны, вскочив вслед за мной, выдохнули:

– Вале!

11

Игрр, медикус. Добровольный

Эмилия встретила меня на лестнице.

– Я все видела и слышала, – сказала, положив мне руку на плечо. – Хорошо говорил! Учился у ритора?

«Тебя бы в поликлинику к старушкам! – подумал я. – Там и ритора не надо».

– Ты весь в песке! – продолжила Эмилия. – Сейчас тебя умоют, а я подумаю об обеде.

– Где моя туника? – поинтересовался я.

– Забудь эту тряпку! Я велела ее выбросить. Тебе принесут другую одежду. Ты мой гость. Идем!

Внизу она перепоручила меня двум стражницам. Те отвели меня в баню, где, стащив тогу, уложили на мраморную скамью и обдали теплой водой. После чего стали намыливать. Стражницы занялись этим с таким рвением, что пришлось вмешаться: могли и кожу стереть. После мытья меня промокнули полотенцами, отвели к другой скамье, где, нежно ворочая, в четыре руки натерли пахучим маслом. Тем временем другие вигилы принесли новую одежду. Я первым делом потянулся к набедренной повязке.

– Позволь я! – попросила одна из стражниц.

– Зачем? – удивился я.

Стражница покраснела.

– Я никогда не прикасалась к мужчине.

Я глянул на нее. Невысокая, курносенькая, на вид лет двадцать. Не красавица, но вполне симпатичная. В России у нее сыскался бы воздыхатель – и не один. Довели страну! Девки при виде голого мужика дуреют! Я вздохнул. Стражница восприняла это как одобрение и стала прилаживать повязку. С этим делом она не спешила и сумела потрогать то, что ей так хотелось. На меня накинули тунику, после чего, усадив, обули. Одна из стражниц, намылив мне лицо, стала брить. «Где навострилась?» – удивился я, но, глянув на ноги женщин, догадался, как шлифуется мастерство.