Тайна подземелий - Никольская Ева (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Ну и, как водится, накаркала. Где-то через полчаса в пещеру влетел «светлячок» с сообщением, что вторая половина нашей группы нарвалась на двух диких орн. В результате Йен тяжело ранен, а керс Илиса убит, как, впрочем, и орна. Вторую зверюгу Мина замуровала в камне.
– А Йен? – дрогнувшим голосом переспросила я.
– Уже лучше. Скил его подлатал.
– Дорогу, Рил! – скомандовал Керр, усаживая меня обратно на Рыжа. – Эйрикер, ты с нами? – обратился он к блондину, который стоял, сцепив за спиной руки, и смотрел на нас. – Надья?
Естественно, никто возражать не стал. И спустя час наша группа наконец воссоединилась. Жаль, что при таких обстоятельствах.
Сердце бешено колотилось, когда мы вошли в довольно большой зал, хранивший доказательства случившейся стычки. Одно из этих доказательств валялось большой синей кучей и пахло жареным мясом, а второе пыталось выломать решетку своей каменной клетки. Но Мина постаралась на славу, устраивая эту ловушку. Жаль, что каменный элементаль в группе был всего один, а орн – две. Илис с Миртом что-то обсуждали, стоя напротив пойманного в плен животного, рядом с ними, вспыхивая серебром и огненными всполохами, парили элементали.
Керсы лежали возле какого-то каменного возвышения, на котором расположилась угрюмая Еванна и, отвернувшись от мужчин, с остервенением начищала свой и без того идеальный клинок. А у дальней стены на сложенной вдвое лежанке сидел Йен… и, увидев его, я перестала замечать остальное. Был только он – мой рыжий норд, и больше в этот момент меня ничто не интересовало. К нему я и ехала, невольно подгоняя Рыжа, мягко обходящего препятствия в виде камней.
Бледная кожа мужчины казалась зеленоватой в специфическом освещении пещеры, а неподвижное лицо – каменным. Таман не шевелился, и я подумала, что он спит после лечения Скила. Голоса стали громче, и в них отчетливо послышалось удивление – видимо, норды заметили воскресшего соратника. Но я не прислушивалась к ним. Весь мой мир сузился до одного лишь участка пещеры – того самого, который занимал Йен.
Подъехав ближе, я спрыгнула со спины Рыжа и осторожными крадущимися шагами направилась к таману. Он по-прежнему не двигался, подтверждая мою догадку насчет сна. Мысль о чем-то похуже я отмела сразу, так как Лааш находился здесь и выглядел вполне целым, а значит, его напарник жив. На Медведе была чистая рубаха и не было свитера. Уродливый след от рваной раны рассекал щеку поверх старого шрама, забинтованная рука с двумя деревянными шинами неподвижным грузом лежала на каменной подставке, явно сделанной специально. Волосы темными сосульками падали на лицо, а ноздри чуть дрогнули, словно улавливая новый запах, принесенный мной, и я услышала тихое:
– Ты опять мне мерещишься, Лера.
– И не надейся! – выдохнула я и последние несколько метров, разделявших меня и тамана, преодолела практически одним прыжком. Хорошо еще, что хватило ума не повиснуть у него на шее от переизбытка чувств. Остановилась я в полушаге, присела на корточки и посмотрела в немного мутные голубые глаза самого любимого мужчины на свете.
Больше Йен не говорил. Он медленно протянул здоровую руку, коснулся кончиками отчего-то дрогнувших пальцев моего лица, а потом, чуть скривившись, оттолкнулся от стены и… сгреб меня в объятия.
– Ты что, ты же ранен, – попыталась воспротивиться я, но вышло как-то неубедительно, да и слова давались на редкость тяжело, наверное, из-за предательских слез, подкравшихся незаметно.
Не знаю, сколько мы просидели обнявшись, никто нас не беспокоил, не отвлекал, даже Лааш не удосужился явиться поздороваться. Были только я и Йен… и наше более чем красноречивое молчание. Я тихо всхлипывала, орошая соленой влагой его рубашку, а он гладил меня по голове, позволяя выплакаться. Глупо все, не к месту и вообще… но с каждой пролившейся из глаз каплей мне становилось легче. Напряжение уходило, уступая место уверенности, что теперь-то мы точно со всем справимся и разберемся. Потому что вместе! Окончательно успокоившись, я подняла голову от его плеча и, сморгнув с глаз последние слезы, мешавшие четко видеть, заметила жуткий шрам, большая часть которого пряталась за воротом рубахи.
– Это, а это… – боясь дотронуться до пусть затянувшейся, но все равно страшной раны, пробормотала я.
– Все хорошо, Лер, – успокоил меня рыжий норд. – Ты здесь, – сказал, чуть улыбнувшись. – А это просто царапина.
Я сглотнула, представляя масштабы его «просто царапины», полученной то ли от когтей, то ли от зубов орны, а может, и от шипов на длинном хвосте, и невольно подумала о том, что, если бы не Илис со Скилом… а точнее, если бы не Еванна, «разбудившая» красноволосого меченого, я бы могла сейчас лить слезы не на груди тамана, а на его могиле. От этой мысли мне стало плохо, и, ничего больше не говоря и не спрашивая, я снова прижалась к мужчине. Так же, как и в прошлый раз, не меняя позы, потому что боялась причинить неосторожным движением боль.
– Ну, так и будете молча обжиматься или уже поговорите, может? – обрадовал нас своим визитом огненный элементаль.
– И тебе здравствуйте, – проворчала я, не очень-то довольная его появлением.
Нет, я, конечно, соскучилась по рыжему «солнышку», и даже очень, но сейчас мне хотелось просто сидеть с Йеном, а не пререкаться с летающим огоньком. Хотя… правда в словах его была: обсудить нам с таманом требовалось многое, чтобы невыясненные моменты не висели тяжелым грузом недосказанности и не отвлекали от куда более важных вопросов.
– Вот скажи ему, Лер, что идти дальше – просто глупо, – игнорируя мое приветствие, вздохнул Лааш. – Он же ни тебя не защитит с такой рукой, ни себя…
Я медленно перевела взгляд на норда. Он смотрел в пол, на лице его ходили желваки, а пальцы здоровой руки, обнимавшей меня, сжимались в кулак. Мысль о том, что ему, раненому, не следует продолжать с нами путь, как-то совсем не приходила в мою голову. А должна бы! Ведь дух прав, от Йена как от воина сейчас толку мало. Но главное даже не это… ему лежать надо, восстанавливаться, лечиться, а не по мрачным подземельям шляться и в холодных пещерах ночевать. Только как же я без него буду?! От предчувствия скорой разлуки сердце болезненно сжалось, а глаза вновь наполнились слезами. Но, залепив себе мысленную затрещину и обвинив в эгоизме, я решительно смахнула предательскую влагу и с вымученной улыбкой проговорила:
– Йен, Лааш прав, тебе бы вернуть…
– Не списывай меня раньше времени, – грубее, чем хотел, оборвал меня мужчина и тут же добавил тихо: – Прости, – вместе с таким привычным и родным поцелуем в макушку.
– Да ты так только себя угробишь, а ей… – начал убеждать его элементаль, но на этот раз перебила уже я, сказав:
– Отстань от него, Лааш.
– Что?! Тебе его не жаль? – патетично провозгласил дух, явно играя на публику, то есть на меня.
– Затух-х-ни, – прошипел таман, мрачно взглянув на напарника, но тот словно не услышал. Он продолжал огненным шаром висеть напротив нас и смотреть мне в глаза, видимо ожидая поддержки.
– Йен сам способен решить: где и как ему быть, – сказала ровно и снова прижалась к плечу своего мужчины.
К черту все! Не хочет уходить, не надо. Я тоже этого не хочу. К тому же обратный путь может оказаться еще более опасным, чем дорога сюда, даже если норд поедет не один. Лекарственные настои и мази в «аптечке» у нас есть, шину на руку ему наложили, перевязку сделали, рану на груди залатал Скил, а он у меченых, насколько я поняла, лучший лекарь. Так что возвращаться в Стортхэм ради того, чтобы отлежаться, – глупо. А тут… элементаль Илиса подлечит, Бригита довезет, ребята прикроют, а я согрею, если понадобится. И самолюбие одного раненого господина не так сильно и пострадает. Надеюсь. Списываю я его… и придумал же, дурак рыжий!
– Лера-а-а, – протянул явно недовольный моей позицией дух, – уговори его вернуться, Римхольт свидетель, так будет лучше.
– Ла-а-а-ш, – тем же тоном ответила я, – а давай начистоту: зачем ему возвращаться? Очередной приказ от Роса? – Глаза мои недобро сощурились, губы дрогнули в нехорошей улыбке, когда огненное солнышко потупилось. Следовало ожидать, что вышеупомянутый манипулятор всех элементалей дергает за ниточки. Но одно дело в Риле видеть шпиона, другое – в Лааше, который за время моего пребывания в этом мире стал почти таким же родным существом, как Йен и Рыж.
