Конторщица 4 (СИ) - Фонд А. (книги онлайн полные версии .txt, .fb2) 📗
— Я перезвоню тебе в течение часа и уточню, — сообщила я и положила трубку.
Многословно поблагодарив хитрого старичка, я бросилась обратно в приёмную.
— А знаете! — сказала я, — у меня для вас сюрприз.
Секретарша заволновалась и оторвалась от машинки.
— Представляете⁈ Офелий Велимиров сегодня вечером абсолютно свободен, — сообщила я с радостно-заговорщицким видом. — Я рассказала ему про вас. И он согласился встретиться. Так что я могу вас познакомить. Если хотите, конечно же.
Лицо секретарши пошло пятнами. Глаза мечтательно вспыхнули.
— Вот только я не москвичка, поселили меня в гостиницу «Волна», а она ведомственная. И я не уверена, что стоит приглашать человека такого уровня туда.Да и могут не пустить. А к нему домой напрашиваться неудобно. Он холостяк, живёт один. Нет женской руки. В доме может быть не убрано. Ну, вы же понимаете…
— Да-да, вы правы, — занервничала секретарша, хлопая глазами. — Но мы можем сходить в ресторан.
— Увы, — загрустила я, — Офелий Велимиров — человек публичный и ему нельзя появляться в таких местах без согласования со своим руководством. Вряд ли он пойдёт в ресторан. Даже не знаю, что и делать. Он только сегодня вечером свободен, а потом у него премьера.
— Премьера у него уже была! — всплеснула руками секретарша, — позавчера.
— Тем более, — поддакнула я (ну, а что я сделаю, если я плаваю во всём этом, как дохлый крокодил в Амазонке).
Секретарша задумалась, не замечая, как в волнении мнёт и комкает свежеотпечатанные листы.
«Ну же! Думай правильно! Думай!» — послала мысленную команду ей я.
— О! А ведь мы же можем посидеть у меня, — немного подумав, сказала секретарша.
— Отлично! — просияла я, — диктуйте адрес. Во сколько подъехать?
В девять вечера мы с Велимиром стояли у подъезда типичной двухэтажной «хрущёвки» желтого кирпича в одном из спальных районов.
— Второй этаж, пятая квартира, — сказала я, заглянув в листочек, когда Велимир рассчитался и отпустил такси.
— Во что ты меня втягиваешь, — вздохнул Вилимир и стал похож на большого свирепого кролика.
— Мне нужно, чтобы ты весь вечер отвлекал её, — в тысячный раз повторила я, — уболтай её, целуйся там, что хочешь делай. Да хоть трахни, без разницы. Но вы не должны выходить из кухни.
— Это так отвратительно, — опять начал ныть Велимир.
— Ну, я же тебе помогала, — привела убойный аргумент я, — представляешь, если бы Лилиана Михайловна проведала, с кем действительно ты проводишь время?
— Спасибо тебе, — надулся Вилимир и не удержался от подколки, — ты очень великодушна, Лидия.
— Спасибо будет, когда ты мне поможешь, — безапелляционным тоном сообщила Велимиру я, и потянула его в подъезд, проигнорировав шпильку, — пошли уже. Время.
Инна Станиславовна (а именно так звали секретаршу) подготовилась к нашему визиту с размахом. Очевидно поэтому она назначила его в столь позднее время. Хотела блеснуть и пустить пыль в глаза (а нам с Велимиром, блин, пришлось больше часа сидеть в парке на лавочке и ждать).
Ужин протекал уныло и шаблонно. Пока я, тихо позвякивая столовыми приборами, с аппетитом поглощала греческий салат и котлеты, Инна Станиславовна, приодетая в ядовито-лиловое платье с большим, вязанным крючком, кружевным жабо, приговаривала, поминутно заглядывая в глаза Велимиру:
— Как прекрасно вы исполняете прелюдию ми минор номер четыре! Я в восхищении! Готова слушать её и слушать!
Я скосила глаза и заметила, как Велимир подавил страдальческий вздох и укоризненно посмотрел на меня.
— А канон ре мажор! Это божественно!
Ужин был накрыт в большой комнате, которую Инна Станиславовна называла «зал». На зал эта комнатушка была мало похожа, но москвичам виднее.
Документ, который мне нужно было заменить, находился, по сведениям «опиюса», в кабинете. Как понять где у неё кабинет, если в квартире всего две комнаты? Одна из которых — зал. Логично, что вторая — спальня. Но, может быть, Инна Станиславовна спит в кабинете?
Как бы там ни было, нужно было действовать.
— Такое чудесное вино, — вклинилась я, протягивая свой бокал Велимиру, — долейте нам с Инной Станиславовной вина, пожалуйста. У меня есть тост.
Инна Станиславовна, которую я перебила на описании её восхищения от фуги Франка с вариацией си минор, недовольно нахмурилась. Велимир так вообще готов был заплакать. Мне их обоих было по-человечески жаль. Но задание есть задание и его надо было выполнять. Иначе не видать мне таких денег, как нарисовал на салфетке «опиюс».
Поэтому я протянула бокал и провозгласила:
— Предлагаю выпить за то, чтобы в глазах наших любимых была только радость и любовь! — признаюсь, текст тоста я сплагиатила у бедного Эдички, но других тостов, подходящих к событию, я не знала. — За любовь положено пить до дна!
Я внимательно проследила, чтобы голубки выпили вино до дна, а сама, незаметно отставив полный бокал в сторону, сказала:
— А давайте потанцуем?
Инна Станиславовна и Велимир уставились на меня с таким осуждением, что мне аж стало больно. А я что? Я — ничего:
— Вы потанцуйте. А я схожу, носик припудрю.
И проявила благородство, оставив два любящих сердца вместе. А сама вышла искать документ.
Всё оказалось не так уж и страшно — Инна Станиславовна действительно спала в некоем подобии спальни-кабинета. Все стены были заняты стеллажами с книгами и бумагами. Книг было не просто много, а очень много. Книги стояли на полках и стеллажах в два ряда, громоздились стопками на полу и подоконнике, пылились под креслом и на кушетке. А посередине комнаты сиротливо красовалось узкое монашеское ложе, достойное Фомы Аквинского (после того, как он нагулялся и заявил, что бабы — зло, если только я опять не путаю).
Капец! И как я в этом бедламе найду нужный документ⁈
Могучим усилием воли подавив зарождающуюся истерику, я принялась судорожно осматривать чёртовы полки!
Здесь?
Вроде нет, только книги?
А здесь?
Здесь?
Или здесь⁈
Мои руки затряслись от напряжения. На лбу выступили капли пота.
Наконец, я выделила один стеллаж, на полке которого стояли папки.
Может быть здесь!
«Опиюс» говорил, что папка тоненькая, белая.
Я бросилась к стеллажу, торопливо перебирая папки. Одним ухом я прислушивалась к звукам музыки из «зала», пока пальцы стремительно листали бумаги, не хуже, чем Велимир долбил клавиши фортепиано.
Эта?
Нет!
Или эта?
Я перебирала и перебирала.
Наконец, когда осталось всего три папки, я вытащила нужную.
Отлично!
И тут же похолодела от звука голоса:
— Что вы здесь делаете⁈
Глава 16
Я где-то читала, что в случае смертельной опасности мелкозубый опоссум, которого от страха парализует, падает набок словно замертво, язык у него при этом синеет и вываливается, а еще он выпускает особо зловонную струю.
Я набок падать не стала, язык и струю тоже удержать как-то смогла, но зато окаменела, словно статуя роденовского мыслителя.
— Что вы тут рыщете⁈ — с прорезавшимися истерическими нотками повторила Инна Станиславовна внезапно тонким от негодования голосом.
Это меня привело в себя и развернулась я к ней уже вполне спокойно:
— Как это что? Книгу ищу.
— Что?
— Ну, чтобы вам с Велимиром не мешать, я решила тихонечко почитать здесь, — заговорщицки подмигнула я ей и указала глазами на дверь.
Инна Станиславовна благодарно зарделась и я, ободрённая, нагло продолжила, не давая ей опомниться:
— Кстати, у вас «Гарри Поттер и философский камень» есть же? — обвела руками необъятные стеллажи я, — давно почитать хотела.
— Я не очень люблю философию, — растерялась та, — это какой век? У меня только Спиноза есть и Кант. И Фейербах еще… вроде.
— Жаль. Очень жаль, — искренне расстроилась я, и, уже даже не надеясь на положительный ответ, продолжила, — а что-нибудь из боярки или хотя бы реалРПГ?
