Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь (СИ) - Крыс Виктор (книги полностью бесплатно txt, fb2) 📗
Но с Исау все одновременно и проще и сложнее, её выбрали на соревнование не просто так, и Агау запретили на них появляться также не просто так. Исау одарённая, необученная, и явно проиграет, и мастеру Иньху покажут, что у него нет иного выбора иначе как задуматься о судьбе своей дочери и внуков.
И он согласится на свадьбу, которая рассчитана на подобных Исау, станет третьей или четвертой женой какого-нибудь владеющего, которому захотелось попользовать молодое тело. И девушка нарожает как минимум с десяток детей, в основном девочек, которые будут дорогим товаром, а чтобы мальчиков не было и чтобы Исау рожала почаще, постараются местные лекари и маги жизни. И, к сожалению, старики тоже хотят здоровых детей, особенно если они главы центральных родов кланов.
Незавидная судьба, и в данный момент судьбой своей будет распоряжаться не Исау, а Иньху, ведь кто будет обучать его внуков? Да, если в них проснется стихия мастера, то они перейдут в его род. Потому сегодняшний бой так важен, и потому единственный бой Исау пройдет с сильнейшим кандидатом на чемпионство.
Ждет Исау практически то же самое, что поджидало в свое время и «светлую» ведьму, правда, у ведьмы все сложилось иначе, Керсане сломали пару костей, но как итог она убила своего поединщика, не магией, а руками, сломав ему шею. Как и велит судьба светлой ведьмы.
− Ножик дай! – отвлек меня от мыслей кузнец, который, пока я был в задумчивости, наорал на слуг, распалил горн и сальными глазами смотрел на мои ножи. – Пора гладить!
− А ты не испортишь? – с подозрением спросил я, а маленькие ручки обхватили мою шею.
− Испортит! – прошептала Агау.
− Я портить!? – возмутился кузнец. – Ты резать меня, мой жена, брат, овца если я портить! Лучше насиловать моя овца! Дай ножик! Я гладить!
Время обычно делится на «до и после» того как случится что-то важное, и смотря на свои ножи на раскаленных углях я вслушивался в слова кузнеца. Сейчас он держал в руках то, от чего зависела не раз моя жизнь.Я уже и не мечтал о мече, я люблю свои ножи!
− Они найдут тебя всегда и их сделали для тебя, – со страшным акцентом проговорил кузнец и положил мои ножи прямо на угли алого цвета, не снимая деревянных рукоятей. – Твой друг врать, он не мог их подарить. Он мог лишь принести клинки тому, кого они искали долгий годы.
Кузнец вновь начал усиленно работать мехами, и мои клинки начали приобретать алый цвет, а деревянные рукояти вспыхнули огнем.
− Испортишь клинки – прирежу, – прорычал я, смотря, как полыхает дерево.
− Ты не понимать, дерево не будет гореть просто так, − вновь пробурчал кузнец. – Прирежешь мну, я не против, но! Испортить их не в силах никто, я смогу, как не стараться, но тогда виноват будешь ты!
Пальцы сами сжались в кулак. Рукояти горели, и вдруг пламя потухло, а кузнец начал посыпать раскаленными углями мои ножи.
− Кушай, кушай, − ласково проговорил кузнец. – Сейчас я гладить буду, вас хорошо кормили, много, но не гладили.
Щипцами он достал оба ножа и положил на наковальню, раскаленные до красна, обгоревшие деревянные рукояти.
− Смотри, – шепотом проговорил кузнец, и поднял над головой молот. – Они готовы гладиться.
− Не-е-ет! – взорвал я воздух криком, но было поздно.
Огромная кувалда ударила по ножам, но ничего не происходило. Не было ни брызг, ни корежения метала, а тем временем кузнец сменил молот на небольшой молоток и начал простукивать лезвия ножей поочередно. Он не правил ножи, а гладил их, и когда ножи остыли, кузнец протер их овечьей шерстью и передал мне.
Черные ножи в копоти на первый взгляд не просто почернели, они обновились, не было ни одной зазубрины, а лезвие, не смотря на хаотичные удары молотом и молотком, было ровным и безумно острым. Кузнец погладил свою бороду и ухмыльнулся.
− Ты его грей, а потом гладить хоть камнем, они сам поймут, как им быть, а рукоять сгорит, твой нож, да, хоть я не слышать чтоб росло железо на рукоять, – пробубнил вновь с ужасным акцентом кузнец. – А теперь идти кормить.
− Да не буду я их кормить! – воскликнул я, когда кузнец меня выталкивал из кузни. Я прекрасно знал, что едят мои ножи. – Не сейчас.
− Пусть другой покормит! – уже на улице прорычал на меня кузнец, − Вон та, темный с говно в руках, ты их звать мечами, подойдет.
− Я отдать свой нож?! – от изумления от предложения кузнеца я заговорил, как и он, пародируя его ломанный общий. – Как там тебя, ты не много ли на себя берешь?
− Я Дамир, её меч готов сломаться. Дерьмо хотеть вредить хозяйке, дерьмо меч, – рассмеялся кузнец, и бросил мне напоследок. – Тебе решать что произойдет.
− У сестры лучшие мечи из элейской стали, – прошептала Агау.
− Но дополнительное оружие ей теперь точно не помешает, – проговорил я, смотря, как сквозь толпу идет процессия крупных, лысых мужчин, что ростом еле доставали мне до плеча. – Агау, это кто?
− Это ученики из монастырей, – прошептала кроха. − У них есть свои школы, они обучают символистов и входят в общую школу для изучения общих предметов.
− А эти из какого монастыря, ты знаешь?
− У них один монастырь, но отделений много, − задумчиво проговорила кроха, пока я пробирался через толпу, а монахи смотрели на меня, двигаясь параллельно мне, и из-за роста смотрели на меня также как и я, без проблем. – Мама говорила, что в монастыре раскол, и они делятся на добрых и злых, добрые ходят в одеждах светлых, а злые только в черных.
− Добрые, значит, – ухмыльнулся я, смотря как пятеро азиатов, идут сквозь толпу и ведут за собой явно участника соревнования.
Исау и мастер были обеспокоены, девушка в своем черном облачении нервничала и что-то говорила своему отцу, но сразу замолкла при нашем появлении. Она смотрела на монахов, что явно ожидали, когда пригласят их поединщика, огромного лысого азиата с двумя короткими клинками за поясом. В серо-белом одеянии, что указывало на то, что он очень добрый.
− Он похож на тебя, – тихо проговорила Исау мне.
− Даже слишком, – согласился я и вынул из-за пояса свой нож. Вот кузнец, я даже думать начал как он говорит, и протянул ножи девушке. − Мне сказали, что твои мечи могут не выдержать боя, и если твой противник так похож на меня, то почему бы не воспользоваться моим оружием?
Исау смотрела на протянутые мои ножи с ужасом, а потом посмотрела на отца и вновь на мои ножи.
− Исау, возьми. Если что-то дает проклятый по доброй воле, бери, но никогда ничего не обещай, даже этому, – тихо, но властно проговорил Иньху, а потом посмотрел на меня. – Ты уверен?
− Мне так будет спокойнее, – пожал я плечами, видя, как аккуратно взяла в руки Исау мои ножи в ножнах.
− Тяжелые, − шепнула Исау, сморю на ножи, что по размеру подходили ей как короткие мечи – И куда я…
− За пояс, я всегда так их ношу, – проговорил я, удивляясь размеру своих ножей, и тому, как удобно они уместились позади девушки. Лишь рукоятки выпирали по бокам, а свои мечи она понесет в руках, так как на небе светит солнце и кроме стали ей почти нечего противопоставить противнику. Только сталь и кулаки.
− Ты готова? – спросил Иньху.
− А к такому можно быть готовой?
− Нет, – ухмыльнулся я и одновременно со мной засмеялся отец. С арены же донесся голос.
− И вот настало время последнего боя, школа тьмы против! – кричал глава арены, а толпа начала гудеть от возбуждения. – Против школы летящего кулака!
− Я пошла, – слабо улыбнулась нам Инсау.
− Удачи, – прошептал едва слышимо мастер.
− Сестренка, покажи себя! − прокричала Агау.
Я промолчал, так как видел, кто вышел на арену, это был именно тот монах, которого я заметил, но ему точно не было семнадцать. Двадцать пять лет навскидку, высокий, жутко мускулистый воин ожидал Исау. Лысина его отражала солнце, а во взгляде читалась уверенность и желание убивать, а в правой руке он держал двухсполовинной метровойй длины копье с волнистым лезвием. А тем временем на арену вышла Исау, маленькая фигурка в черном выглядела жалко по сравнению с гигантом, что смотрел на неё с ухмылкой в своей рубахи без руковов, и медных наручах. На его руках было немало шрамов, словно он постоянно бился голыми руками, но я взглянул на свои руки, у меня еле-видимых шрамов, что скоро пропадут, не намного меньше.
