Орден последней надежды. Тетралогия (СИ) - Родионов Андрей (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Колокол бьет десять раз, и я ныряю на лежанку, заслышав скрежет ключа в замке. Внутрь вваливаются двое, Стефан бережно поддерживает лекаря под локоток, тот птицей разливается о многочисленных своих талантах. Пациенты выздоравливают у него как один, раненые вообще не умирают, ну а отравленные – его конек. Ему это как раз плюнуть. Стефан поддакивает с открытым ртом, и я с завистью ощущаю, что от них пахнет жареным мясом и пивом. Рот наполняется слюной, желудок негодующе бурчит.
– Очнулся, – констатирует лекарь. – Заноси!
Из? за его спины появляется юноша лет двенадцати в замызганной донельзя одежде. В руках у мальчишки поднос с небольшой кастрюлей.
– Легонький овощной супчик, – радует меня мэтр, сыто отрыгивая. – Лучшая пища для выздоравливающих.
Подмигнув Стефану на прощание, лекарь окидывает меня небрежным взглядом и тут же исчезает, предвкушающее потирая ладони. Вновь лязгает замок, Стефан прилипает ухом к двери, а когда поворачивается, на лице его сияет победная улыбка.
– Могу поставить золотой флорин против дырявой подметки от сапога, – фыркает мой спутник, – что наш эскулап полетел на свидание. Но встреча эта состоится не с какой?нибудь распутницей лукавой, а с парой пинт пива. Впрочем, судя по обширному животу и красному носу вышеупомянутого гиппократа, он и галлон осилит.
Я немедленно сажусь.
– Как ты?
– В порядке, – отвечаю я.
Осторожно снимаю повязку с раны. Как я и ожидал воспаление стихло, ушли краснота и боль, левая рука сгибается и разгибается.
– Принес? – спрашиваю я.
Стефан молча протягивает небольшой сверток. Я широко улыбаюсь, пока что все идет как задумано. Не проходит и получаса, как нужный отвар готов. Присев и заранее морщась, я одним духом выпиваю эту мерзость. Стефана передергивает.
– Смотреть на тебя жутко, – признается он. – Я бы так не смог. Всегда подозревал, что лекари нас травят, коновалы чертовы!
– А что ты хочешь, – сиплю я перехваченным горлом. – Сказано же, что всякое лекарство есть яд, тут главное не переборщить.
Тело содрогается в судороге, сердце молотит как барабан, и я покрываюсь потом. Наваливается слабость, зато проясняется в глазах. Оголодавший желудок требует немедленно набить его пищей, неважно какой, лишь бы объемом побольше, и калориями посытнее. Я встаю, и кастрюлька с овощным супом сама прыгает мне в руки. Маловата посудина, я осушаю ее в пару глотков и понимаю, что голод никуда не ушел. И тут Стефан, настоящий друг, деликатно трогает меня за плечо.
Прихватил, оказывается для раненого товарища здоровенный ломоть жареного мяса да полкаравая. Я глотаю еду кусками, не жуя, и тщательно подбираю все крошки. Когда еда заканчивается, я все еще ощущаю легкий голод, но уже готов к подвигам.
– Никогда такой чертовщины не видывал, – хмурится Стефан. – Полчаса назад я готов был поклясться, что ты еще неделю не встанешь, и вот ты уже прыгаешь как кузнечик, а жрешь так, что за ушами трещит. Любо дорого на тебя посмотреть, у нас так друиды умеют. Пошепчут, поплюют, и даже мертвых оживляют.
Вздрогнув, Стефан глядит на меня, словно видит в первый раз. В глазах у него не опаска, но некоторая осторожность.
– Это точно не магия? – уточняет он.
– Какая еще магия?шмагия, – фыркаю я, – ну ты же взрослый человек. На твоих глазах отвары делал, ничего не бормотал. Приплясывать не приплясывал, руку покойника в кастрюльку не крошил, сушеных нетопырей не сыпал. Чего привязался?
– Так?то оно так, – соглашается Стефан с некоторой неуверенностью. – Но ведь поначалу ты чуть не умирал, да и рука распухла и покраснела так, что я думал – все, доигрались! Боялся, что зря я тебя послушал с этим ранением, и руку тебе и в самом деле придется отрезать. А сейчас ты снова на ногах, и бодрый как зайчик!
Я фыркаю. Эх Стефан, простая душа. Если умеют доктора болезнь лечить, сам бог им велел ее изображать. Да и отвары разные бывают, и если мы стимуляторами направо?налево не разбрасываемся, то это еще не значит, что их готовить не умеем. Правда подобные стимуляторы здоровье жрут, как короед дерево. Подсядешь на них, и за год организм спалишь.
Но! Если редко, то можно. Наверное… Да ладно, разве здоровье главное в жизни? В мое вон время какую только химию не принимали, чтобы новый рекорд поставить, или к пляжному сезону мышцу подкачать! И печень сажали, и почки, а кого и сердце подводило. Скажу сразу, редко кому удавалось в Шварценеггеры выбиться, большинство к тридцати инвалидами становилось.
Но это, к слову сказать, никого не останавливало. Так коли ради такой мелочи как живот к квадратиках или бицепс объемом в бедро люди жизнью рисковали, мне уж сам бог велел ради Жанны рискнуть. Да хватит о здоровье, сколько можно уже! Пронесло на этот раз, вот и славно.
– Зато, – говорю я, – сейчас все в замке уверены, что я тяжело ранен, а ты за мной ухаживаешь. И никто нас не сторожит!
– Это верно, – соглашается Стефан.
Закончив ломать голову над загадками медицины он падает на соседнюю лежанку. Очень уж насыщенным выдался день, предстоящая же ночь принесет новые хлопоты, а потому следует набраться сил. Тут же он начинает храпеть, тихо, но вполне различимо. Я ложусь на свою лежанку в полной уверенности, что не усну, и так ведь целый день валялся. Итак, что там втолковывал мне по дороге Стефан?
– Понимаешь, – говорил он. – Это не просто выборы нового Великого магистра. Сейчас в ордене две силы борются. Одна по?прежнему желает захватить французское королевство, другая же обратила алчный взгляд на Британию. Поговаривают, мол, хватит нам править из?за спины. К чем нам эти куклы на троне, сменим династию, и придем к власти открыто.
– И на чьей мы стороне? – спросил я.
– На той, что рвется во Францию, разумеется, – с изумлением поглядел на меня Стефан. – Ты что, хочешь чтобы розенкрейцеры поработили нашу милую Англию?
– Разумеется, я просто мечтаю, чтобы поработили мою милую Францию, – парировал я, но молча.
Есть вещи, которые нельзя озвучивать. Итак, наши интересы со Стефаном все?таки различаются, надо иметь это в виду.
Я продолжал размышлять об этом, вертел мысли так и сяк, пока не проснулся от несильного толчка. Стефан тут же подошел к окну и замер, внимательно разглядывая замковый двор. Тут же метнулся к двери, надолго прилип к ней ухом. В замке было тихо, со двора донесся топот обутых в сапоги ног и звон железа, чей?то простуженный голос едва слышно отрапортовал о смене караула. Церковный колокол ударил дважды и замолчал, еще несколько секунд вяло брехала собака, и вновь над замком воцарилась тишина.
Стефан оторвал от двери ухо и махнул, давай мол, не спи. Я встал, стараясь двигаться бесшумно. Аккуратно капнул маслом из лампы в замочную скважину и, выбрав одну из отмычек, аккуратно повернул в замке. Навыки, некогда полученные в аббатстве Сен?Венсан, не подвели. Вот что значит страна высокой культуры, с давними традициями и сложившейся школой! Уверен, учись я в Англии, сейчас потел бы возле этого замка как медведь возле рыбы, в итоге провалив все задание!
Внутри замка громко щелкнула пружина, и язычок втянулся внутрь. Дверь тяжело распахнулась в тускло освещенный коридор, и мы выскользнули навстречу судьбе. Задача была проста – выбраться во двор, пересечь его и открыть калитку в крепостной стене, выходящую на маленькую площадку над рекой.
Снаружи, как не приглядывайся о существовании калитки вовек не догадаться, а вот откуда Стефан узнал, что она там все же имеется – даже и гадать не надо. Элементарное предательство. Как поговаривал папа Саши Македонского, Филипп: лучший в мире таран – это груженный золотом осел. Ворота любого города открывает толчком копыта.
В замковом коридоре было пусто, тускло чадили факелы, на стенах плясали изломанные тени. Мы быстро проскользнули мимо дюжины закрытых дверей, и я осторожно заглянул за угол. В дальнем конце коридора мерно прохаживался стражник, охраняя идущую спиралью лестницу – вход на второй этаж, в господские покои.
