Ученик (СИ) - "Vells" (полная версия книги .TXT, .FB2) 📗
За окном уже было темно, и начинал моросить промозглый дождик, что грозил перерасти в полноценный ливень, а где-то вдали сверкать молнии, когда в уютную гостиную зашёл глава семейства Юхан-ю.
— Ну что горе-лекари поведали? — Первым среагировал на приход Рихо, Гин.
Но, конечно, его никто не услышал.
— Рихо? — Встала с диванчика Юмей, откладывая кружку с чаем.
Мужчина устало выдохнул, облокотившись без сил на дверной косяк плечом.
— Они уехали. Сказали то же, что и все остальные. Но предположили, что Яро чахнет из-за начала недавних тренировок Шэнь даоки. Мол, Яро изначально при рождении был слаб органами, и тренировки пробуждения даоки спровоцировали разрушать больных внутренностей Яро.
— Да ладно? — Гин скорчил удивлённую рожу.
Ян же вопросительно посмотрел на призрачного лекаря, и сразу отвёл взгляд, поймав на себе внимание Ояды.
— Уважаемый Урусим. Давайте посмотрим Яро, а потом вы сможете отдохнуть. Я распорядился уже подготовить для всех вас гостевые комнаты.
— Конечно, уважаемый Рихо Юхан-ю. — Встал из кресла толстяк, с пуза которого на пол полетели крошки от пирожных.
— Мы можем присоединиться к вам? — Учтиво спросила Ояда Очи.
— Конечно — конечно. Я не возражаю госпожа Очи. — Шаман, поправляя одежду, добродушно улыбнулся пожилой женщине.
Не прошло и пяти минут, как Ян вновь оказался в комнате ребёнка, что спал, наполовину укрытый тяжёлым одеялом.
Когда Урусим приблизился к кровати, Ян и остальные люди стоял у края кровати.
Яну было хорошо видно больного ребёнка, чья кожа была бледной и серой, а местами имела лёгкий желтоватый оттенок. Большие чёрные мешки под глазами, и потрескавшиеся практически потерявшие цвет губы паренька, явно говорили об изнурении болезнью, что отняла большую часть жизненных сил у ребёнка.
Гин же, что был, ещё весьма слаб и не восстановил свои духовные силы, находился рядом с Яном и так же, как и все смотрел на спящего мальчика.
— Я начну. — Повернулся вполоборота на людей шаман, доставая из кармана небольшие коричневые чётки.
— Да. Прошу, преступайте. — Уставшим голосом произнёс Рихо.
Урусим кивнув, сразу затянул невнятные напевы, начиная трясти чётками над телом спящего ребёнка.
— Что-то не так? — Протянул встревожено Гин, и под косой взгляд Яна, направился к толстяку.
За окном прогремел раскат грома, и блеснула молния, а шаман всё громче начал напивать невнятную тарабарщину, тряся над кроватью чётками.
— Да заткнись ты уже, — внезапно открыл глаза ребёнок, пристально уставившись на толстяка. — Ха! Кто здесь у нас. Я чую тебя! Чую. Слышишь? Слышишь же!
Толстяк остолбенел с вытянутой над кроватью рукой, сжимающей чётки, таращась на пришедшего в себя ребёнка, а Ян, как и все остальные, кто стоял рядом с парнем, удивлённо распахнули глаза.
— Эй, ты, ублюдское отродье. Зачем явился сюда. — Губы ребёнка расплылись в улыбке, трескаясь и начиная кровоточить.
Шаман сделал шаг назад, прижав руку с чётками к груди, словно спрашивая, это ты мне?
— Яро! — Сделал шаг впритык к кровати Рихо. — Что ты себе позволяешь.
Паренёк резко повернулся на отца, и посмотрел на мужчину глазами, полными злобы и ненависти.
— Ян, дело, труба. В теле ребёнка демон. — До Яна донеслись взволнованные слова учителя.
— Он одержим, — в тон призраку вторил шаман. — Телом завладел злой дух.
Надменный детский смех, что с каждой секундой становился грубее и жёстче, огласил комнату.
— Рихо. Рихо-Рихо-Рихо-о. Не указывай мне. Ты кусок дерьма. Дерьма! Это тебе могут указывать в собственном доме, — расплылся в улыбке парень, сидя на кровати. — Знаешь? Ты. Ты знаешь! Что желал тот помощник лекаря. Тот похотливый щенок. Трухнуть Юмей. Ты. Ты же видел. Я знаю. Знаю. Как он поедал её глазами. Рихо-рихо. Ты это терпишь. Ничтожество. Да! Да. Это похоть. Сладкое вожделение, — высунул ребёнок, огромный язык, облизывая окровавленные губы. — Я. Я и сам не прочь поиметь Юмей. Может я так и сделаю. Да. Точно. Я так и сделаю Рихо. Прямо у тебя на глазах Рихо.
От слов ребёнка все впали в шок, смотря на, то и дело ухмыляющегося паренька, чьи зубы стремительно желтели и чернели.
Ян перевёл взгляд на Гина, что встал рядом с шаманом, и протянул руку к мальчугану.
— А ну не смей, — резко развернулся в сторону призрака и Урасима ребёнок. — Тебе не справится со мной. В твоём-то нынешнем состоянии. Твоё время ушло. А моё пришло. Пришло. Оно пришло.
Родители парня и Ояда непонимающе посмотрели на шамана, на которого смотрел ребёнок.
— Эй! Эй, ублюдок. Каково это — осознавать, что все, кого ты любил, уже давно сгнили. Они все сдохли! Сдохли-сдохли-сдохли!
— Что? — С непонимающей рожей страха и растерянности выдавил из себя шаман из Хейдона.
— Когда тебя не стало рядом, держу пари, что шлюхи, которые тебя окружали, быстро раздвинули перед другими ноги.
Ян в отличие от остальных собравшихся в комнате людей, смотрел не на паренька или шамана, а на учителя.
Гин стоял с каменным лицом, на котором не отражалась ни одна эмоция, но Ян чувствовал, как начинала исходить от него давящая энергия. Хотя как понимал Ян, это давление чувствовал только он и демон, что завладел телом ребёнка.
— Злишься, что ничего не можешь мне сделать. Я чувствую это. Чувствую, — засмеялся ребёнок, а все присутствующие в комнате кроме Яна, смотрели на шамана. — Злись, тварь. Нет у тебя силы, сражаться со мной. Ты сукин сын, стал никчёмней куска дерьма. — Засмеялся в голос демон в теле ребёнка.
Ребёнок резко отвернулся от Гина, а его лицо начало чернеть и краснеть, пульсируя вздутыми венами.
— Ты! Ты, ты-ты. — Уставился на Яна демон, улыбаясь, глаза которого заволакивало кровавой пеленой, и только две жёлтые точки зрачков разбавляли этот вид. — Твой выродок, мастер, сдох. Ты пропах этим ничтожеством. Ты. Ты тоже мне ничего не сможешь сделать. Даже убить это тело. Ты как твой мастер скоро сдохнешь! Так, как вы должны. Да, должны сдохнуть. — Засмеялся в голос демон.
— Злой дух! Я заклинаю тебя святым деревом Пекиндам, — внезапно словно вспомнил Урусим, что он шаман, заорал, тряся чётками. — Повинуйся мне! Заклинаю тебя! Повинуйся моей воле отродье тьмы.
Демон в теле ребёнка вскочил на кровати, и в секунду поймал руку шамана, после чего раздался треск костей и вой боли Урусима, а через секунду толстяк отлетел к стене, сломав спиной стол, теряя сознание.
В этот же миг аура демона накрыла комнату, а само исчадье зла рвануло на людей.
Первым на пути одержимого демоном ребёнка оказался хозяин дома. Мужчина, что вспыхнул зелёной аурой даоки, был сметён в сторону в последний момент перед атакой, дрогнув, неспособный нанести удар по сыну.
В коридоре же послышался топот, а демон, окутанный ужасающей аурой, налетел на Юмей и, врезав ей в живот, сразу же ударил в лицо.
Кровь разлетелась по комнате в разные стороны из разбитого личика белокурой женщины, а ребёнок, что был ей максимум по грудь, взвалил Юмей на плечо и рванул к окну.
Звук бьющегося стекла разлетелся по комнате, в которую ворвались порывы ветра и капли дождя, словно оглашая уход демона со своей добычей.
Звон осыпающихся осколков всё ещё раздавался по комнате. А Ян, не задумываясь, рванул следом и выпрыгнул со второго этажа в окно, чтобы уже через пару мгновений приземлиться в лужу, и рвануть следом за демоном, который уже добежал до высокого забора, и в один прыжок перемахнул преграду с женщиной на плече.
— Тупой баран! — Гин орал на Яна летя рядом с парнем по воздуху. — Тебе не одолеть эту тварь.
— Какой есть! — орал Ян на бегу, а его слова тонули в проливном дожде и завывании ветра. — Но если эту тварь не остановить. Она убьёт Юмей, а потом ещё кучу народу. — Выкрикнул Ян и перелетел с прыжка забор.
Секунда полёта, и вот Ян, приземлившись в размытую дождём землю, ушёл в кувырок, гася инерцию приземления.
— Да пойми ты, упёртый осёл! Это демон. Не человек! С ним только призрачный лекарь справиться может или божественный шаман. Ты ни то ни другое. Сдохнуть захотел! — Орал на ученика Гин.
