Орден последней надежды. Тетралогия (СИ) - Родионов Андрей (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Затем мне удалось понять, что за спинами британцев маячат зловещие фигуры бывших тамплиеров, а ныне членов ордена Золотых Розенкрейцеров, поставившие целью вновь вернуть Францию под свою власть. Но после смерти Жанны и года, проведенного в каменном мешке подземной монастырской тюрьмы весь мой прежний задор куда?то подевался. Я понял, что больше меня с этой войной ничего не связывает.
Пусть французы сами разбираются с британцами, тем более что добытые мной сведения, о которых я доложил самому королю, никому, как оказалось, не нужны. И если бы не любимая, ныне я и на пушечный выстрел не подошел бы к Англии. Жанна…
Собственно, сейчас британцы являются мне противником лишь потому, что держат Жанну в плену. Любимую я спасти не успею, остается только месть. Допустим, я вернусь в Лондон и попытаюсь убить кого?то из правящей верхушки. Но что это даст? Убьешь одного – придут другие, да и чем это поможет Жанне?
Мысли сбились, перед глазами появилось прекрасное лицо с самыми зелеными в мире глазами, нежный голос произнес мое имя, и я, с трудом пробуждаясь от сладких грез, замотал головой. Нельзя, забудь! Никогда более мне не увидеть Жанны, и хватит о ней.
Поставим вопрос по другому. Истинный враг Жанны – Золотые Розенкрейцеры, чем я могу их ослабить, хоть ненадолго? Я перевел взгляд на умирающего, и широко ухмыльнулся. Тут же внутренний голос возразил:
– Стоило подумать об этом раньше, до того, как ты все разболтал Стефану!
Помедлив, я кивнул. Стефан – это проблема, да еще какая. Что бы я делал на его месте? Обязательно предупредил бы жителей всех деревень, лежащих на моем пути об угрозе вспышке Черной Смерти. Это во?первых. А во?вторых, увидь я бывшего попутчика с подобным заболеванием, как можно скорее постарался бы его убить.
Не из какого?то особого злодейства, а потому, что на кону стояла бы и моя собственная жизнь, и выполнение порученного задания. И я не думаю что Стефан поступит иначе, у него просто нет иного выхода. Так уж устроена наша жизнь, и ничего тут не поделаешь. Выходит, занести розенкрейцерам чуму у меня не получится.
В досаде я сплюнул, и вскочил на ноги. Мерно шелестели листьями деревья, что?то бормотал ручей, по синему небу плыли белоснежные облака. Все вокруг дышало покоем, как бы подсказывая мне, что беспокоиться не о чем. Все мы смертны, и раньше или позже уйдем в землю.
– Вот именно, – язвительно заметил внутренний голос, – а тебе, счастливчику, вообще несказанно повезло. Все вокруг переживают, сколько времени им еще осталось, а ты знаешь точно, что максимум через пару недель умрешь. Так что давай успокойся, и начинай думать!
Так я и поступил, и не прошло и получаса, как меня осенило. Я вспомнил о грязном методе начала двадцатого века, впервые примененном англичанами в англо?бурской войне. Вспомнил и широко ухмыльнулся. Вот чем я займусь – террором мирного населения, базы и кормовой прослойки всех этих якобы настоящих джентльменов и рыцарей в сверкающей броне!
Терроризм, как знает всякий мало?мальски образованный человек – это плохо, грязно, недостойно и вообще… не по?рыцарски это, не по?хозяйски! Ни в одной войне рыцари не трогают смердов. Пожгут, бывало, деревни, победокурят со спелыми поселянками, всласть пограбят. На то она и война, чтобы творить безобразия. Но уничтожать основу, что кормит и поит господ – это нонсенс.
Кому же, простите, нужна земля без крестьян, кто ее обрабатывать будет? С кого собирать оброк? Кто будет выращивать рожь и пшеницу, пасти коров и овец, разводить кур и гусей, прясть полотно? Из кого набирать горничных и лакеев, поваров и истопников, нянек и стряпух, в конце?то концов? И без того Британское королевство населено гораздо беднее Франции!
А потому с отравителями колодцев, поджигателями посевов и прочими грязными шалунами англичане обращаются строго: веревку на шею и на ближайшее дерево, дрыгать ногами, подманивая вездесущих ворон. А ты не рушь экономику, не подрывай мощь державы! Люди для британцев более важный ресурс, чем неприступные крепости, золотые и серебряные шахты в Америке, морские порты и налаженные торговые пути.
Какое? то время я сижу, преодолевая естественное отвращение к тому, что собираюсь сделать. Затем, решившись, встаю, и тут уж начинаю действовать без промедлений. Умирающий жалобно вскрикивает, но мне некогда его жалеть: для дела что я задумал, он подходит идеально. Закончив, я перехватываю несчастному горло, тот тихо сучит ногами, отходя.
Кровь из перерезанного горла течет черная, вязкая, мертвая даже на вид. Я безразлично отворачиваюсь. Пятнадцатому веку все же удалось меня сломать, из обычного человека двадцать первого века я опустился до уровня средневековья. Но на этом не остановился, и собираюсь с лихвой перекрыть все их достижения! Оседлав коня, я пускаюсь в обратный путь к побережью.
Жеребец останавливается прямо у коновязи, я устало сползаю вниз. Глаза привычно находят вырытый во дворе колодец. Подскочивший мальчишка ухватывает повод, конь неохотно бредет за ним, упорно поворачивая морду к колоде с водой.
Не понимает, глупый, что запалится, если не дать остынуть, и тогда его только на мясо. Я подхожу к колодцу, жестом остановив худого, как щепка светловолосого парня. Припадаю к ведру с водой, долго пью, затем с наслаждением плещу в лицо, смывая густую пыль.
Благодарно кивнув, я отпускаю парня. Трактирный слуга уходит, кренясь на один бок под тяжестью громадного ведра. Проводив его взглядом я небрежно дергаю рукой, и небольшой кусок человеческого мяса отправляется в короткий полет. Еле слышное бульканье отзывается слабым эхом, я довольно потягиваюсь и захожу на постоялый двор.
И все время, пока я ем и пью, внимательно разглядываю окружающие меня лица. Все эти люди уже мертвы, хотя и не подозревают об этом. Нет, не в философском смысле, мол, все мы когда?то умрем, а в самом что ни на есть практическом. Большинству из них осталось жить совсем недолго, ведь бубонная чума не щадит никого.
Наевшись, я расплачиваюсь. Конь встречает меня укоризненным взглядом, я равнодушно отворачиваюсь. Я тоже смертник, просто болезнь еще не успела себя проявить. Осталось недолго, еще день?другой, и у меня подскочит температура. Резко, с ознобом и мучительной головной болью. А дальше все зависит от того, какую именно форму чумы ухитрился я подхватить.
Если легочную – мне предстоят за пару дней выхаркать собственные легкие, если бубонную – проживу чуть подольше. Кожа тела почернеет, вздуются до размера кулака лимфоузлы на шее и в паху, прорвутся потоком кровянистого гноя. И все это время я буду верещать от мучительной боли, если не хватит смелости перехватить себе горло.
Я влезаю в седло, тяжело вздохнув, жеребец делает первый шаг.
– Шевелись, волчья сыть! – рычу я сквозь сомкнутые зубы.
Свистит плеть, конь протестующе ржет, но ходу прибавляет. Я едва не выпадаю из седла от усталости, но отдыхать некогда. У меня вообще ни на что не осталось времени, и вопрос теперь стоит так: сколько англичан я смогу захватить с собой. Каждый умерший от чумы британец – это несобранный урожай, не выращенные кони, не отлитые пушки, не выкованный доспех. Каждая женщина – это не рожденный воин, каждый ребенок – убитое будущее страны.
Действия властей при появлении Черной Смерти отработаны до мелочей. Тут же начинают тревожно гудеть колокола церквей и монастырей. На всех дорогах встает стража, что под угрозой смерти никого не впускает и не выпускает, и так вплоть до полного завершения эпидемии. Со времен Великой Чумы власти худо?бедно научились организовывать карантин.
Но поглядим, как повоюется Англии, когда в самом центре острова вспыхнет Черная Смерть. Это пару маленьких деревушек легко окружить тройным кордоном, запретив все и всяческие с ними контакты. Пусть?ка британцы попробуют справиться с эпидемией, что возникнет одновременно в разных областях! Даже жаль, что англичане так никогда и не узнают, кто и по какой причине ополовинил проклятый остров!
И не смотрите на меня укоризненно, при чем здесь общечеловеческие ценности? Я, дите двадцать первого века, лишь воспользовался частицей того богатого багажа знаний, что накопило окружающее меня общество. Я, что ли, выдумал спрятанные в игрушках мины?ловушки для детей? Кто создал отравляющие газы, атомную бомбу, боевые лазеры и пули со смещенным центром тяжести? А фосфорные бомбы, чьи осколки, попав вглубь тела, продолжают гореть там часами, причиняя невыносимую боль?
