Бородатые боги - Захаров Андрей Николаевич (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
– А как же закон? А совесть? – недоумевал Климович.
– Какой закон? Какая совесть? Мы здесь сами себе закон! А совесть в таких делах надо подальше засунуть! Пока будем в себе ковыряться да червяков в башке искать, нам уже горло перережут, как тем ребятам из дзота!
– Но нельзя же так, мы ведь цивилизованные люди, а не дикари! А суд божий? Вы про него забыли? Забыли, что проливать невинную кровь – это грех великий? – не сдавался Алексей Аркадьевич. – Да. Каюсь. Виноват. Смалодушничал в тот раз. Но нельзя такое отношение к людям ставить за правило! Так и к нам с вами его применить могут! Вспомните себя. Если бы я тогда действовал по такому принципу, вас и ваших современников расстреляли бы в первый день, как немецких диверсантов!
– Спасибо, что не расстреляли. Но здесь все по-другому. Если я не ошибаюсь, то еще в Средние века кто-то из крестоносцев или инквизиторов сказал: «Убивайте всех, Господь на небе узнает своих!» – жестко ответил Уваров. – Это, конечно, грубо, но в нашей ситуации, как в хирургии Яниса Людвиговича, надо было срочно вырезать больную опухоль, чтобы выздоровело все тело. И не говорите мне, пожалуйста, про слезу ребенка. Я не Достоевский, и мы с вами не боги, хотя пока такими и считаемся у местных.
– Поймите, жестокость жестокости рознь. Она хороша при удержании власти, против бунта, ведущего к краху. Но не ради самой казни. Это еще Никколо Макиавелли сказал; кстати, он совсем недавно умер, в одна тысяча пятьсот двадцать шестом году от Рождества Христова, – пояснил Климович. – Я не желаю превращаться в диктатора-людоеда. В любых условиях надо оставаться человеком.
– Жесткость и жестокость – это большая разница, – не согласился Олег. – Я принимаю необходимую жесткость, но так же, как и вы, не принимаю бессмысленную жестокость. Расстрел уголовников – необходимая жесткость, а вот резня воинами-уаминка женщин и детей гуаро – бессмысленная жестокость. Хотя не нам их судить. У каждой эпохи свои нравы. Давайте лучше готовиться к завтрашнему выступлению. Мне очень хочется обнять своего друга Николая живым и здоровым…
Утром вернулись разведчики, наблюдавшие за лагерем гуаро. Они сообщили неожиданную новость. Дикари свернули свой лагерь и перенесли его ближе к Уанка-канча. Гуаро расположились на окраине леса, напротив города, перекрыв всю долину и выставив усиленные посты со стороны уанка. С тыла никакого охранения нет. Всех мужчин вожди гуаро направили на штурм крепости уанка. Есть возможность свободно пройти в лагерь дикарей и захватить его.
Быстро посовещавшись, решили, что виракочи с лошадьми пойдут вдоль ручья, так как в лесу от них толку мало, а Синчи Пума со своими воинами захватит лагерь врага. После этого уаминка должны присоединиться к виракочам и ударить в тыл гуаро. Климович попросил вождя уаминка не убивать семьи дикарей, а держать их в качестве заложников. На поиски похищенных женщин в лагерь врага также направлялся и Дулевич со своими бойцами.
Первыми по кромке леса вдоль ручья шли проводники-уанка. Следом продвигалась созданная Уваровым огневая группа, вооруженная ручными пулеметами и автоматами. За ними – все остальные. Опять всадникам Новицкого «не повезло». Они шли самыми последними.
По мере приближения к крепости все отчетливее слышались воинственные крики и шум битвы. Иногда даже доносились звуки коротких пулеметных очередей и одиночных винтовочных выстрелов.
У Максима все внутри затрепетало. «Это батя с Роговым бьются! Если стреляют – значит, живы!»
Он увидел, как Григоров со своими минометчиками поднялся на нижнюю террасу и начал устанавливать минометы. Пока бойцы закрепляли опорные плиты и присоединяли к ним стволы с двуногами-лафетами, Андрей в бинокль выбирал ориентиры. Максиму захотелось подняться к другу и также посмотреть в бинокль на битву: может, и отца найдет! Он такого никогда раньше не видел. Все эти ролевики, реконструкторы и толкинисты его времени завидовали бы ему черной завистью. Впереди настоящая битва, которую ты не только увидишь, но и поучаствуешь в ней! Класс! Круто! О том, что его могут ранить или даже убить в этой схватке, Максим не думал. Извечный юношеский максимализм…
Перейдя ручей, пулеметчики залегли у пулеметов. Командовать остался Климович. Уваров повел своих пехотинцев в лес на соединение с воинами Синчи Пума. Когда Григоров доложил о готовности, командир полка отдал приказ открыть огонь. Что тут началось! От минометных выстрелов и пулеметной стрельбы заложило уши. Поле перед городом покрылось пылевым туманом от разрывов мин. Из этого тумана к лесу с криками ужаса бежали дикари, но они тут же падали, сраженные кинжальным пулеметным огнем. Но это продолжалось недолго. По команде Климовича стрельба резко прекратилась и настала очередь действовать Новицкому.
Ротмистр выстроил своих кавалеристов на краю поля лавой, развернутым строем в две шеренги. Причем в первой шеренге находились опытные казаки, а за их спинами, немного левее своего впередистоящего, – молодые бойцы. Сам Новицкий занял место в центре перед лавой.
– Держись за мной! – быстро проговорил Степан Левченко Максиму и занял свое место, как урядник, с левого фланга первой шеренги, ближнего к крепости. – Не отставай! Куда я, туда и ты! И башкой крути во все стороны! Руби всех нехристей, кто попадется на пути!
Кони в предчувствии боя, еле сдерживаемые наездниками, гарцевали на месте. Новицкий окинул взглядом строй, выхватил шашку и громко скомандовал по-гусарски:
– Эскадрон! Шашки вон! В атаку! Рысью! Марш-марш!
Вслед за его командой вся казачья лава с гиканьем и залихватским свистом в едином порыве бросилась на бежавших к лесу дикарей. Максим, выхватив шашку, дал Ворону шенкелей и, стараясь не отстать, встав в седле, направил коня вслед за Левченко. Карабин больно бил по спине, панама слетела от встречного ветра, в глазах зарябило от разбегающихся в диком ужасе гуаро. Многие из них, побросав свое оружие, падали на землю, закрыв голову руками. Но находились и те, кто пытался сопротивляться скачущим на них двухголовым чудовищам. Они в отчаянии бросались с копьями и дубинками навстречу. Да, в смелости дикарям не откажешь! За короткое время скачущий впереди Левченко, свешиваясь с коня то вправо, то влево, лихо зарубил пятерых дикарей, не оставив Максиму ни одного. Те, кто попадался ему на пути, уже были зарублены или упали в страхе на землю. Как смерч пронеслась лава сквозь ряды отступающих гуаро, оставляя после себя множество побитых врагов. Макс даже не успел прийти в себя от увиденного, как они оказались на другом краю поля.
– Не зевай, казак! В строй! – скомандовал Левченко, разворачивая и выравнивая свой фланг, одновременно бегло осматривая ближайших к нему. – Все целы? Сейчас еще раз пройдемся!
Не давая дикарям опомниться, Новицкий бросил своих всадников в новую атаку:
– Эскадрон! Марш-марш!
В этот раз сопротивляющихся оказалось гораздо меньше, но больше стало мечущихся по полю гуаро. Они не знали, куда бежать. От крепости их били уанка, со стороны леса наступали виракочи с уаминка, а по полю скакали со страшными криками и свистом ужасные чудовища на четырех ногах и о двух головах, несущие смерть на своем блестящем в лучах солнца оружии.
Наконец-то Максу «повезло». Прямо на него выскочили два дикаря. Один из них попытался ударить Ворона по морде своей дубинкой, но Макс, действуя машинально, и на чувстве самосохранения, и как учили, ударил его сверху шашкой по голове, разрубив ту чуть ли не пополам. Вдруг обожгло левое бедро. Не обращая на это внимания, Максим перекинулся на другого дикаря, но не успел. Конь грудью сбил того с ног и затоптал копытами. Левченко впереди кровавил свою шашку о других гуаро. Разгоряченный азартом боя и видом первой пролитой им вражьей крови, Макс старался не отставать от своего учителя и, пока доскакал до пулеметов, зарубил еще двоих дикарей. Как ни странно, но его не терзала совесть: правильно ли он поступает, убивая уже практически прекративших сопротивление дикарей. Нечего им было сюда лезть! Тем более что они хотели убить отца и его самого! Это пусть хлюпики и интеллигентики разные пускают сопли по этому поводу. Мы не будем подставлять другую щеку, а вмажем так, что слабо не покажется! Добро должно быть с кулаками!
