Дизель решает все - Маришин Михаил (книга жизни .txt) 📗
Ну хватит! Разнылся, как маленький! Я решительно прервал созерцание самого себя и, раздевшись по пояс, размялся, изображая зарядку, энергично растер себя обжигающе ледяной водой. Вот так-то лучше! Теперь чего-нибудь горячего проглотить и в путь.
Быстренько выпив кружку сладкого чая и покормив пса, свернул свое хозяйство и скорым шагом двинулся к намеченной цели. Переход предстоял немаленький, да и воспоминания о вчерашнем звонке вызывали смутное беспокойство. Шел и прикидывал и так и этак, но разумного объяснения произошедшему не находил, про себя решил, что никому никогда рассказывать об этом не буду, однако эта здравая мысль меня отнюдь не успокоила. Поэтому я за весь день сделал всего пару коротких привалов и упрямо продвигался к своей цели под зарядившим с утра холодным дождем.
Ориентироваться в лесу для меня особого труда никогда не составляло, за всю жизнь ни разу не помню, чтобы я заблудился. Просто интуитивно выбирал дорогу мимо хороших местных ориентиров — ручейков, оврагов, приметных горушек. Поэтому никакими техническими средствами никогда не пользовался, так, компас таскал с собой на всякий случай и все. Карта же — дело святое.
Но тут, уже ближе к вечеру, я впервые в жизни стал в себе сомневаться. Лес был не тот! Нет, речки-ручьи никуда не делись, но сам лес в целом неуловимо изменился. Стал каким-то подчищенным, что ли, бурелома и гнилых стволов попадалось все меньше и меньше, пока они не исчезли совсем.
И уж совсем меня изумила дорога. Дело в том, что место это мне посоветовал друг-зенитчик. Заброшенный городок дивизиона «двухсоток» располагался вдали от цивилизации и практически никем за последние пятнадцать лет не посещался. Мой товарищ, бывший здесь до меня, даже нашел приказы, которые он подписывал аж в 1985 году. Люди, когда это место покидали, конечно, утащили с собой все что можно, но самих строений это никак не коснулось. Чем я и воспользовался, загнав машину в пустой бокс. Дополнительным бонусом была дорога, которую, конечно, последние четверть века никто не ремонтировал, однако по ней и не ездил почти никто, для паркетника терпимо.
И вот эта самая дорога предстала в совершенно новом обличье двухполоски с идеальным асфальтовым покрытием. Вышел я на нее, попробовал на крепость каблуком, убедился, что не глюк, и скрылся обратно в лес. Уж больно некомфортно я себя на открытом пространстве почувствовал, когда такие непонятки творятся. Ну не могли же за пять дней новый асфальт положить в медвежий угол, в самом деле! Тогда откуда дровишки?
В общем, решил я воспользоваться тем, что дорога в этом месте делает крюк, обходя овраг, и срезать пару километров до базы напрямик лесом. За что потом не раз себя похвалил, может и с перебором, но, видимо, какая-то чуйка все же есть.
— Один, ты что нибудь понимаешь? — спросил я напарника, выйдя из леса и перевесив «сайгу» за спину, тупо глядя на уже освещенные электрическим светом к наступающему вечеру незнакомые постройки. — Стоит на недельку хабар без присмотра в безлюдном месте оставить, как понаедут, понастроят, ищи теперь наше добро! Пойдем по душам поговорим, — возмущенно сказал я. Пес же хранил характерное для лаек гордое молчание.
Однако напрямик пройти не получилось, не успел я продвинуться вверх по склону, к бывшей стартовой позиции, а теперь вообще непонятно к чему, и на полсотни шагов, как наткнулся на колья с натянутой на них колючкой. Еще выше, тоже шагах в пятидесяти, виднелся второй ряд кольев и колючка на них, как пить дать, была.
Я озадаченно стоял и вертел по сторонам головой, думая, в какую сторону обойти препятствие, и уже почти двинулся в сторону дороги, здраво рассудив, что там должен быть проезд, как в разом загустевшем, ледяном воздухе, резко, словно предупредительный выстрел, ударило.
— HALT!!!
Тело, не обращая внимания на затупивший мозг, бросилось на землю еще до того, как погас последний звук короткой команды. И поступило совершенно правильно, потому что спустя мгновение раздалась короткая очередь и пули прошили воздух прямо надо мной, на уровне груди стоящего человека. Один метнулся в сторону и исчез.
«Мамочки родные, что же это делается! Мало того, что лаются не по-русски, так еще пуляют почем зря! — думал я, сбрасывая тощий рюкзак с левого плеча, „сайгу“ с правого и перехватывая их в руки. — Надо ноги делать, пока ими располагаю, до милиции, даст бог, доберусь, там и выясню, что за звери здесь завелись».
Все это в голове проносилось на заднем плане, сам же я интенсивно работал локтями и коленями, извиваясь в мельчайших низинках и пользуясь любой тенью, живенько продвигался к опушке, благо под горку. Вслед еще прошла пара очередей, но наугад, стрелок меня явно не видел.
Добравшись до опушки и скрывшись в кустах, уперся взглядом, как мне показалось, в иронично улыбающуюся морду Одина.
— Чего ржешь? Видал? Помнишь как я зайцев да вальдшнепов стрелял? Вот мы с тобой для этого козла вроде зайца и есть, так что не попадайся.
Вдали глухо заурчал двигатель, и я, выбрав местечко поудобнее и хорошо укрытое скомандовав Одину для порядка «лежать!», что, впрочем, было излишне, так как напарник уже устроился рядом со мной, приготовился смотреть, что будет дальше. Занял место в партере, так сказать, а вместо театрального бинокля у меня БКФЦ с пятикратным увеличением.
Приблизительно через пять минут за вторым рядом проволоки остановился джип, в котором я с удивлением опознал «Геленваген», только видок у него был насквозь утилитарный, совершенно не похожий на тот, к которому я привык. Да, вдобавок, еще камуфлированная раскраска, а не благородный черный цвет элитных иномарок.
Из машины высыпали шесть солдат, включая водителя, и сгрудившись в свете фар, принялись голосить не по-нашенски. На вопли вылез мой стрелок-неудачник, подошел к группе и что-то сказал в ответ, махая рукой в мою сторону. Так, интересно, часовой получил от разводящего подзатыльник, от чего его каска съехала на нос, и заверещал пуще прежнего, аж на месте подпрыгивает. Командир что-то коротко ответил и дал команду притихшей группе, после чего все прибывшие не торопясь сели обратно в «Гелик», развернулись и укатили в сторону дороги. Часовой же подошел к колючке и уставился на лес.
Пока продолжалась эта беседа, я подробно рассмотрел действующие лица и, надо сказать, увиденное меня совсем не вдохновило. Прежде всего, бросились в глаза каски, такой фасон я последний раз в фильмах про войну видел, натуральный немецкий Stahlhelm. Вся семерка была одета в броники, а вот разгрузок ни у кого не было, амуниция размещена на поясе и тесак впечатляющих размеров тоже. Камуфляж двухцветный в мелкую точку. Вооружены они были автоматами смутно знакомого вида, но модель я с ходу назвать затруднился, видно что-то редкое. У старшего — еще и пистолетная кобура в придачу. В общем, они мне крайне не понравились, не говоря уже о том, что нагло обнесли мое добро колючкой и простреливают подступы.
Прикинув свои возможности в случае прямого вооруженного столкновения, решил до этого не доводить. Но оба имеющихся у меня пятизарядных магазина переснарядил, первый — всеми пятью наличными пулевыми патронами, второй — картечью, еще пяток картечей осталось. Мелкой дроби тоже патронов двадцать есть, но это уж если совсем припрет.
Тем временем вновь нарисовался «Гелик», но уже с моей стороны колючки и вся компания, правда кроме водителя, вновь высыпала на свежий воздух. Ишь, фонариками по земле шарят, а мой-то, мой, руками машет и вещает, смотрите, мол, левее. Так, следы нашли, забуробили что-то по-немецки, пора, видимо, и мне свое слово сказать.
— Эй, фюреры недоделанные! Какого рожна вы здесь объявились и в честных людей стреляете?
Что тут началось! Прям сорок первый год, ни дать ни взять.
— Партизанен!!! — И очередями по лесу веером, фонари тоже в эту сторону, грамотеи, лежат, светят и поливают почем зря. Водитель даже «Гелик» в сторону леса развернул.
