Я должна вернуться (СИ) - "Мари" (книги полностью .txt) 📗

Пропетляв по улочкам, они вышли на самую широкую улицу в городе. Именно по ней привозили купцы свои товары. По ней могли проехать аж две телеги! Эллина может, и поехидничала бы на эту тему, если бы условия поездки были получше. Но поскольку это было не так, она молчала. Несмотря на неудобства, она начала замечать, что каменные дома перестали встречаться. Сперва были из камня и из дерева, затем только из дерева. А потом она увидела ЭТО.

Дорога шла выше, и отсюда хорошо была видна река Лар, протекающая через город, и улочки, разбегающиеся у подножия холма. Эти улочки и дома на берегу были затоплены. Вода стояла на высоте около тридцати сантиметров. Воняло так, словно прорвало канализационную трубу.

Эллина, забыв о трудностях поездки, с омерзением смотрела на эту картину, когда Лаир показав рукой, сказал:

— Эрик живет вон в том доме, если это можно так назвать — он указывал на кучку ветхих домишек расположенных чуть дальше от берега, но также подтопленных — теперь ты можешь понять, откуда он знал про свойство сока Чунар. Чтобы выбраться отсюда наверх, не промочив обувь, живущие здесь использовали этот сок.

— Не понимаю, что здесь произошло? Наводнение?

— Это происходит ежегодно. Когда в хицга начинается сезон дождей, река наполняется. Шесть декад хицга и четыре декады лога(шестьдесят дней осени и сорок дней зимы), пока длится сезон, она переполняется. Потом снега на Луке(Лук Вантора название гор) начинают таять. В общем жить около реки становится возможным только после двух декад дига.

— Подожди, ты же говорил, что у Эрика мать больна. Как же они здесь живут? Здесь и здоровый заболеет.

— Так и живут, а что остается. Денег ему едва хватает на еду.

— А почему ты им не поможешь? Ты ведь у нас барон — без задней мысли спросила Эллина, и пожалела. Грудь, к которой она прислонялась, напряглась, а руки так сжали поводья, что побелели. Она ничего не поняла, но побоялась встретиться с ним глазами и узнать, что именно написано на его лице. Чтобы сладить ситуацию, она продолжила расспрашивать:

— А куда они уходят, когда начинается наводнение?

— В верхней части города сдаются комнаты — ровным голосом ответил Лаир — Те, кто не могут себе этого позволить, остаются в своих домах, только перебираются на чердаки. Они специально их укрепляют.

— А что делают для того чтобы река не разливалась?

— Это река, что можно сделать?

Эллина чуть не поперхнулась. То есть как «что можно сделать»? А маги у них на что? Эллина перестала что-либо понимать. Какое ей до этого дело? Скоро она уберется отсюда. Пусть сами со своими проблемами разбираются. Пока шла эта беседа, они подъехали к воротам. Выехав из них, путь продолжили в молчании. Дороги, как и говорил Лаир, подсохли, и лошадь несла свой двойной груз достаточно легко. Когда Эллина стояла на пригорке три декады назад, трава только пробилась. Теперь же поля зеленели, солнце ярко светило, небо — безоблачно. Настроение поднялось. Она приспособилась к езде и даже забыла о страхе. Им не пришлось далеко отъезжать от города. Уже через пятнадцать минут спокойной езды они увидели кучку деревьев. Подъехав к ним, Лаир аккуратно спустил на землю Эллину, и, соскочив с лошади, привязал ее. А потом, важно показав рукой на дерево, сказал:

— Вот оно, дерево Чунар — хотя Эллина уже и сама догадалась. Арис была права, оно действительно было уродливым. Гладкий сероватый столб, словно увитый толстыми веревками. Как будто вздувшиеся жилы. А с макушки свисают желтоватые шнурки разной толщины и длины. Эллине это напомнило так называемое современное искусство, когда из отходов сляпают что-то, а потом, все вокруг ходят с умным видом рассуждая, что художник хотел сказать этим. Эллине очень хотелось брякнуть, что он не хотел выбрасывать мусор. А так, соединил сломанный утюг с ручкой от швабры, и вот оказалось, что размышлял он о бренности жизни. Но говорить этого нельзя, а то окажется, что ты человек приземленный, не видящий сквозь призму реалии жизни многогранность восприятия через материальность. Она не смогла бы точно передать не то, что смысл, просто саму фразу. Даже ее филологический не помогал. На такие выставки она ходила не по своей воле. Ее начальница считала, что они должны бывать на всех мероприятиях связанных с искусством. А то как же, они же ж интеллигенция. Ага. Как будто кому-то есть дело до библиотекарей. Но начальница считала иначе, и Эллине, которая была ей многим обязана, сцепив зубы, шла на выставки и тому подобные места. Вот и сейчас, глядя на это чудо в шнурках, она подумала, что только его полезность может искупить его уродливость.

— А как добывается сок — спросила она, представляя процесс добывания березового сока.

— Я не знаю — ответил Лаир — никогда не видел, как это делают.

— Ты говорил, что дети натягивают ветку. Это вот эти свисающие, это ветки?

— Да.

Эллина взяла в руки шнурок, и чуть не ахнула… На ощупь как резина… Кончик у него был заостренным.

— Отрежь его, пожалуйста — попросила она. Лаир достав нож из голенища, отрезал ей ветку как можно длиннее. Когда посмотрела на место среза, Эллина все-таки ахнула… Ветка внутри была полая… Это настоящий резиновый шланг! Невероятно!

— У тебя есть вода? — спросила она у Лаира, который все это время внимательно за ней наблюдал. Повозившись у седла, он принес ей фляжку. Эллина осторожно влила в ветку, как бы это нелепо не звучало, воду… и замерла. Попросив Лаира подержать ветку в вертикальном положении, она внимательно обследовала ее по всей длине. Снаружи она оставалась сухой. Только самый кончик выделял влагу.

Вылив из него воду, Эллина тщательно свернула шланг, или ветку, отложила его в сторону.

— Надо узнать, как из него добывать сок — заявила она, тоном, не допускающим возражения. Забрав у Лаира нож, она начала ковырять в стволе дырку. Потом сняла небольшой кусок коры. Сока нигде не было. Наверное, тут, как и с березой, по капле вытекает. Только у нее появились сомнения. Если он вытекает только каплями, это ж сколько нужно времени что бы набрать его в достаточном количестве? Пока она стояла в задумчивости, Лаир забрал у нее нож и проткнул жилу, которые оплетали ствол. Из прокола потекла какая-то белесая субстанция.

— Кажется это сок — показал барон на медленно текущее по стволу вещество.

Побоявшись трогать это руками, Эллина нашла веточку и макнула… Поднеся веточку поближе, она внимательно разглядывала, засыхающий на солнце, сок… Опустив веточку, она начала смотреть по сторонам… пощупала свою одежду… с размаху сев на траву, начала трогать траву… И продолжала задавать себе вопрос: она точно в другом мире или просто лежит в коме, и это все — игры разума? Она трясла головой и думала, как такое может быть — чтобы дерево давало резину и полиэтилен(а высохший сок точно был полиэтиленом). В ее мире на производство этого тратились энергия, материалы, загрязнялась окружающая среда… У нее было подозрение, что если она сожжет, например, эту ветку, вредных выбросов не будет… Хотя это нужно уточнить.

— Ты знаешь, что я от тебя не отстану? Пока ты не расскажешь обо всех тех мыслях, что бродят в твоей голове последние пол-кана — нарушил тишину Лаир, внимательно разглядывавший ее все это время.

— Лаир, скажи, а как вы узнаете, что ваш резерв полон? Вы можете знать сколько у вас еще осталось, после того как помагичите? — спросила она, не обращая внимания на его вопрос.

— Мы видим свой резерв как прозрачный шар — усмехнувшись, ответил Лаир — Только наполнение его отражается по-разному. У огневиков он оранжевого цвета, у водников — голубого. У каждого свой цвет.

— Но вы можете выливать силу понемногу, да?

— Не выливать. Когда мы что-то творим, энергии уходит ровно столько, сколько нужно на это творение. А если нужно освободить переполненный резерв, то его выплескивают весь. Понимаешь, когда освобождается резерв, появляется чувство слабости, человек некоторое время ничего не может делать. Зачем выливать по половинке и мучится два раза, если можно выплеснуть один раз и промучится столько же.