Попаданец со шпагой - Коротин Вячеслав Юрьевич (книги .txt) 📗
Бывший актёр и нынешний террорист на ногах устоял. Отскочил, выплюнул кровь, а может и пару зубов – я не разглядывал, несколько секунд приходил в себя, а потом снова стал в стойку. Разойтись миром явно не получится. Да и мне уже расхотелось.
Он мне кто, в конце концов? "Одновременник", не более. Причём из тех, к кому спиной поворачиваться нельзя – немедленно какую-нибудь заточку всадит. Оно мне надо? К тому же его ещё необходимо было бы перед подполковником отмазывать, легенду какую-то придумывать. И для заради чего? Да пошёл он!
Причём запросто способен мне в пузо железо организовать – и второразрядник случайно вполне может зацепить мастера сдуру. И будет ни разу не легче от того, что я его тоже уделал… Всё! Работаем аккуратно и на убой.
Как-то в армии, не помню по какому поводу, мой комвзвода, бывший боксёр, рассказывал: в боксе, проигрывающий по очкам, зачастую делает ставку на нокаут, а что ему остаётся? И это, обычно, очень хорошо заметно противнику, если тот имеет кое-какой опыт боёв. Обычно номер не проходит, но последний шанс – он и есть последний шанс…
Мой явно стал готовить атаку ва-банк. Разговоры прекратили оба, чувствуя приближение кульминации боя.
Что я ему сделал? Чем мешаю?
Да просто своим присутствием, наверное. Вряд ли этот несчастный ощущает во мне конкурента, но уж если я его нашёл в такой ситуации… Не-а, не отмазать этого парня. Светит ему однозначная каторга на весьма немалый срок. Соображает он, кстати, получше "благодушного меня"…
Пошёл "актёр" в атаку. Уже совершенно по-глупому пытаясь сбить ударами мой клинок с линии, упирающейся в его грудь.
Пара шагов назад, чтобы провалить соперника, перехват в "круг-шесть"… Вот и всё: если взята защита, то рефлексы требуют дать ответ в приблизившееся туловище противника. Что и было сделано: мой клинок заскользил по его, гарда неумолимо отклоняла угрожавшую мне сталь, и шпага, вручённая подполковником, неотвратимо пробила грудь бывшего актёра, бывшего бойца Арены и нынешнего террориста…
На его лице, умирающем лице, читались исключительно ненависть и, что-то очень похожее на непреодолимое желание уволочь меня вместе с собой в "Края счастливой охоты".
Оттолкнул соперника невооружённой рукой, контролируя, тем не менее, ситуацию – вполне может на последних вздохах, полоснуть сталью по столь родному мне организму. Нафиг-нафиг…
Стоял и смотрел как умирает в этом чужом времени человек из времени моего… Откуда у него такая неприязнь и неверие? "Не верь. Не бойся. Не проси."? Человек человеку волк? Не верится. Актёр всё-таки. Интеллигент, хоть и бывший. Чего вдруг в бутылку полез на свою голову?
А я тоже хорош: только-только закончил убивать в своём мире, но визит в новый опять-таки начал с убийства. Что за карма такая?
От самокопания меня отвлёк топот лаптей хозяина хутора…
— Не смей трогать дверь, дурак! — только и успел я крикнуть.
Внял. Тормознул. Но не въехал:
— Как же так, барин? Ведь там бабоньки мои…
— Вот и не дёргайся, пока я не разрешу, если хочешь их живыми увидеть. В подполе они, говоришь?
— Истинно так.
— Чем крышка прижата?
— Так, не ведаю. Столом, наверное.
— Понятно. Постой тут пока я не позову.
Угу. Что-то типа этого я и ожидал: закрытой дверью защемлён кончик верёвки. Причём синтетической, значит кое-что у него с собой имелось. Машина, вероятно где-то недалеко. Странно, что хуторянин о ней ничего не сказал.
Так, что за "адскую машину" пациент успел сварганить из подручных материалов? Вряд ли граната – раз у него пистолета не было, то странно ожидать наличие более серьёзного снаряжения… Скорее всего канистра с бензином… Ставится в наклон, удерживается натянутой, переброшенной через что-нибудь верёвкой, ну и свечка зажжённая неподалёку. Попытался представить процедуру установки: стрёмно. Но больше никаких вариантов не придумывалось.
— Эй! — крикнул я хозяину дома. — Загляни в окно, что видишь?
— Так не видно ничего, — донеслось в ответ через минуту.
— Вырежи пузырь.
— А без этого никак?
Во, куркуль! У него там жена с двумя пацанками, а он копейки считает!
Окошко маленькое, не пролезть, но разглядеть внутреннюю обстановку вполне себе можно.
Глаза потихоньку привыкли к полумраку помещения. Небогато живут хуторяне: стол, действительно стоящий ножкой на люке, пара лавок, печка, кровать… Ничего криминального и угрожающего дому неприятностями не видать. Может в сенях? Но там окна нету. Ладно.
— Гвоздь и молоток имеются?
— Найдутся, — ошалело посмотрел на меня абориген, — а зачем?
— Тащи, давай! — не стал я заниматься разъяснениями.
Аккуратненько приколотив кончик верёвки к косяку, отогнал хозяина и Петра на относительно безопасное расстояние. Ну что же: если покойник меня перехитрил – конец местным бабам, а может и мне заодно…
Толкнул дверь. Открылась. И ничего.
То есть ничего и быть не могло – просто кусок верёвки, защемлённый дверью. Блефовал наш подопечный.
А ведь с меня столько потов сошло… Ну, зараза!
На всякий случай осторожно прошёл в дом, внимательно осмотрел стол, опирающийся на крышку люка в подвал – вроде ничего подозрительного.
— Эй, внизу! — это я уже открыл выход из подпола. — Сами выйти сможете?
В ответ – испуганное шушуканье. Да ну его к бесу – я им психолог-реабилитатор что ли?
Позвал Еремея – пусть сам со своими бабами разбирается, и вышел снова на двор.
Теперь машина – геморрой на мою голову. Куда парень эту жестянку заховал, и что мне с ней делать? И чего эта груда штампованного железа в трактире не сгорела? Насколько меньше проблем было бы!..
Из избы вывалило слегка ошалевшее, но вроде счастливое семейство. Ничо так жена у Еремея – не в моём, правда вкусе – крупновата, но вполне себе интересная женщина для своих лет. А девки мелкие совсем, я, честно говоря, ожидал "на выданье", судя по возрасту самого хозяина, ан нет – лет восемь-двенадцать…
Крестьянин, а за ним и всё семейство бухнулись передо мной на колени, и стали с причитаниями биться головами о планету. Среди всего этого вяканья и бормотания можно было разобрать только общий смысл: Спасибо, барин! Век за тебя молиться будем!..
Короче:
— Еремей! Встань и подойди!
— Слушаю, ваше благородие! — немедленно нарисовался "как лист перед травой" мужик. Невооружённым глазом было заметно, что самое заветное его желание – спровадить нас поскорее со двора. Хренушки!
— Покойника мы заберём…
— Покорно благодарим!..
— Не перебивай. Где его "повозка"? — "подзащитный" кажется собрался включить дурочку: и глаза округлил, и на роже попытался "я жду трамвая" изобразить… — Только не врать! Где?
— Так вы, барин, про колесницу его бесовскую? — запричитал землепашец. — Так как перед Истинным: не ведаю. Приехал, да, на телеге без лошадей – чёрная вся… А дальше мы все в подполе сидели, только вас встретить меня покойник, — мужик перекрестился, — и выпустил.
Понятненько. Натуральненько. Не врёт, вероятно. Вряд ли этот террорист сильно далеко автомобиль отогнал. Где-то рядом, наверное, заныкал. Сарай? Хлев? Сеновал? Или вообще куда-то в поле или лес?
Скорее третье – сеновал: строение обширное, и, по сезону, должно быть практически пустым.
— Пошли, посмотрим, — махнул я рукой мужику. Тот послушно засеменил рядом.
Ну да, как говорил дедушка Оккам: не множьте число сущностей сверх необходимости.
"Опель-Аскона" стоял именно за дверьми сеновала – самый удобный "гараж" на дворе Еремея…
Ну, вот и ты… Моя головная боль с момента, как понял о твоём существовании здесь… Лучше бы ещё пара урок. Куда же тебя девать, создание германских автомобилестроителей?
Лениво открыл дверь, пошарил в бардачке – только солнечные очки. Нафиг они мне? В багажнике, естественно, запаска и домкрат. Хорошая штука, конечно, но как я её в усадьбу к Сокову привезу?
