Великая Миссия - Князев Милослав (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
– А баня у тебя есть? – спрашиваю у мужика.
– Конечно, есть, господин, не голодранцы какие. И баня есть, и купальня рядом с ней, и даже мыло есть, – гордо заявляет крестьянин. – Но оно дорогое, – тут же добавляет он, воровато оглядываясь.
Теперь понятно, на чем нас собираются обсчитать. Видимо, цены на остальные товары и услуги всем известны, и тут особо не развернешься, а мыло вещь достаточно редкая, в разных местах имеющая разную стоимость.
– И почем нынче мыло? – спрашиваю я не для того, чтобы поторговаться, а чтоб не соглашаться сразу, а то потом начнет за все запрашивать слишком дорого.
– Две монеты за кувшин, господин.
– Две медные монеты за кувшин? Действительно, дорогое мыло в ваших краях, но изредка можно себе позволить, – соглашаюсь я.
– Если господин пожелает, то совсем недорого и одежду постирать или там заштопать можно, и продуктами в дорогу запастись, и вообще, вы только скажите чего надо, а мы исполним в лучшем виде.
Мы с Эледриэль крестьянину так и не представились, но его это нисколько не смущает, обращение господин и госпожа устраивает и его, и нас.
Постепенно начинаю понимать, какую большую покупательную способность имеют в этом мире деньги. За одну медную монету тебя готовы везти на телеге весь день, если по пути, а за две вообще в какую угодно сторону; за ту же монету освободят любую комнату на ночь, почти все прочие гостиничные услуги в деревне на том же уровне цен. Может, и странно, а может, и нет. В деревнях наличные всегда стоили куда больше, чем в городе. А у меня этой меди несколько килограммов, я вообще сначала хотел от большей части избавиться, закопав вместе с эльфийским кладом, думал, что она стоит, как наша мелочь, меньше чем полным карманом ни за что не расплатишься. А ведь у меня еще и серебра немало, и золотишко имеется (еще бы выяснить отношение монет из разных металлов друг к другу, у эльфийки не спросил, чтоб совсем уж диким не выглядеть). В городах наверняка цены за подобные услуги выше, но не думаю, что намного. Так что какой-никакой, а стартовый капитал у меня теперь имеется. Еще бы документами приличными запастись, и все будет хорошо. Настолько хорошо, насколько это вообще возможно в сложившейся ситуации.
Глава 23
Деревенька оказалась действительно маленькой: дюжина деревянных домов, не больше. Вопреки моим ожиданиям частокола вокруг не было. Значит, нет надобности. Возникни опасность, от которой можно уберечься за частоколом, построили бы. Лес вон он, рядом, есть из чего. Зато заборы вокруг каждого двора прочные, добротные, из бревен, но думаю, это из экономии, при наличии леса и отсутствии технического прогресса бревна дешевле досок. Двор нашего извозчика оказался одним из самых зажиточных – и правда, не голодранец. И семья у него большая, и дом немаленький, и сараи с хозяйственными пристройками имеются.
Хозяин, с моего согласия, распорядился домашним накрывать на стол, топить баню, наполнять купальню, определить ослика в конюшню и вообще принимать дорогих гостей по высшему разряду. Как и было обещано, нам предложили выбрать две любые комнаты на ночь, что мы и сделали. Комнаты как комнаты, с нехитрой крестьянской мебелью и бельем из ткани местного производства, но зато все чистое. Не скажу, что хозяйка готовила лучше, чем Эль, наверное, хуже, но наличие в больших количествах хлеба и овощей после лесной диеты, состоящей в основном из дичи, орехов, ягод и кое-каких диких фруктов, это прекрасно компенсировало. Баня находилась в дальнем углу двора, а купальня – сразу за ней. Эта самая купальня представляла собой огромную дубовую бочку примерно метр двадцать или метр тридцать высотой и два с половиной метра в диаметре, одна ее часть была как бы срезана, и там оборудована печь для подогрева воды. Снаружи были ступеньки, чтоб туда залезать, а внутри полки вдоль бортов, на которых удобно сидеть в воде. Даже не знаю, уместно ли все это называть бочкой или лучше деревянным бассейном?
– И кто из нас пойдет мыться первым? – спрашиваю у эльфийки. – Или, может, вместе?
Эль отрицательно качает головой, а я решаю не озвучивать крутящиеся на языке анекдоты про «заодно и помоемся» и «нэ хочэшъ мытса, ходы гразный». Вообще-то я никогда не был особым любителем бани и не очень понимал тех, кто без нее буквально жить не может. При возможности чуть ли не в любой момент залезть под душ она и не была слишком актуальной. Но теперь, когда единственной альтернативой стало купание в ближайшей речке, резко изменил свое отношение.
Эльфийка получает в помощницы крестьянскую дочку, а я моюсь в гордом одиночестве – дискриминация по расовому признаку в чистом виде. Но в купальне мы сидим уже вместе: я в плавках, она в рубашке до колен из такой тонкой ткани, что и в сухом-то виде почти прозрачная, а уж в мокром тем более. С трудом давлю в себе желание выскочить из бочки и бежать за фотоаппаратом. Опять задумываюсь о местных табу, и в том числе на наготу: Эль вон в прозрачной рубашке со мной в одной бочке сидит, крестьянская дочка вообще без всяких рубашек несколько раз из бани выскакивала. Или, наверное, зря я пытаюсь здешнее житье-бытье сравнивать с «цивилизованными европами», где люди тысячу лет вообще не мылись, а если и мылись, то непременно в одежде. Может, стоит с куда более практичной в этом вопросе Русью сравнить, где в повседневной жизни были одни табу на наготу, а при посещении бани совсем другие?
После купания прошу слить часть воды из бочки, загоняю туда Дрейка, зову детвору лет до двенадцати, выдаю им кувшин с оставшимся мылом и даю партийное задание помыть собаку. Дрейк, он хоть псина и злобная и взрослому человеку издеваться над собой не позволит, но все же какой-никакой, а сенбернар и малышей не тронет. Дети, уяснив суть задания, с радостными криками скидывают с себя лишнюю одежду и лезут в купальню, а получив после выполнения работы по мелкой медной монете, вообще счастливы. Орочьи монеты большие, или, как их тут называют, полные – не признают орки половинных, четвертичных и десятичных монет и не чеканят, так что на мелочь для детей я разменял одну полную монету у хозяина. Сделал это совсем не потому, что было жалко, а чтоб не вызывать лишних подозрений, швыряясь деньгами, хотя догадываюсь, что и так превысил все пределы разумного и в глазах хозяина и его домашних выгляжу как минимум графом, путешествующим инкогнито, и эльфийка в спутницах тоже укладывается в такую историю. Будут еще долго ее рассказывать после нашего ухода. А что? Для деревни и такая вполне сойдет. Поверить, может, и не поверят, но не в свои дела лезть не станут, так что ничуть не хуже любой другой будет. Тем более что сам я ее не озвучивал, так что и во лжи меня уличить по этому поводу невозможно.
Ночь провели в постелях – моя первая ночь в кровати в этом мире. А наутро опять в дорогу. Нет, мы, конечно, позавтракали, запаслись продуктами и всем прочим, за все расплатились. Проблема возникла только с мылом, ну неохота мне было связываться с кувшинами; на вопрос о сухом, а не жидком мыле хозяин сначала мялся, но потом сообщил, что такое есть, но не у него, а у соседа, который жадина и вообще нехороший человек. Но после уверения, что я готов заплатить высокую, но разумную цену, отправился к жадному соседу и принес кусок самого обыкновенного хозяйственного мыла размером с половину кирпича за бешеные деньги, аж пять полновесных медных монет. А раз уж я решил тратиться, то и телегу нанял на весь день. Теперь повозка пустая, едем не только мы с Эль, но и Дрейк, а в качестве возницы один из сыновей крестьянина, он не так разговорчив, как отец, но на вопросы отвечает.
А ехать – хорошо, даже пусть и на крестьянской телеге. Или как точно высказался человек:
– Лучше плохо ехать, чем хорошо идти.
Вон, даже его пес с этим согласен, лежит себе на куче соломы и только лениво ушами водит. Не будь этой Великой Миссии, наняла бы и телеги, и охрану и доехала куда нужно, правда, если бы не Миссия, то и нанимать никого не пришлось, сидела бы у себя в роще, в библиотеке, и горя не знала. И с людьми тоже общаться не пришлось бы. Хорошо, что на человека такие ограничения не накладываются. И пока он не является моим официальным спутником для выполнения Великой Миссии, а просто случайным попутчиком, то и нанимать может кого угодно для чего угодно, и меня на телегах катать, и вообще. А вот говорить я ему об этом не могу, и даже намекнуть нельзя, а хочется.
