Рассвет над Самуром (СИ) - Богородников Алексей Владимирович (первая книга TXT, FB2) 📗
Граф Сентента проснулся в отвратительном настроении. На новогодней трапезе, улучив момент ближе к ночи, он пересекся с бароном Ферми. Последний уже принял на грудь, печально жрал паштет из креветок с макадамией и разговаривать поначалу наотрез отказался. Но граф предвидел такой момент.
— Давись своим паштетом ореховым, — зло прошептал он, — завтра на совещании будешь давиться словами, когда его величество спросит почему важнейшие сведения о своих врагах он получает от меня, хотя по своей должности за это отвечаешь ты.
Барон Ферми встрепенулся, залпом принял кувшин родниковой воды и потащился с графом до комнаты в конце замковых покоев. Там он споро проблевался, достал из кармана камзола какую-то склянку, отхлебнул, скривился и сказал, что десять минут у него есть.
Выглядел грозный и мощный барон не как начальник тайной стражи, но скорее, как обычный городской стражник, пойманным на взятке не по должности. Серенький и осунувшийся.
Сентента только порадовался за состояние заклятого врага. Такого нюню продавить будет легче.
— Я завтра Южную Каталию опускать буду, — без долгих предисловий сказал граф. — Режим опасный, антикоролевский. Аристократия их хочет реванша, жрецы желают новой паствы, военные мечтают о новых званиях и личном месте в истории. План вторжения у южнокаталийцев уже готов. Это короткий набросок моей речи.
— А ниче, что ты с Малуроном корешился несколько дней назад? — удивился такому обороту барон Ферми. — За такое не просто маголябрами бьют.
Маголябры, то есть подставки для артефактов света, в приличных аристократических семьях делали в виде фигур Создателей из благородных металлов.
— Малурон по-другому ведомству, — отмахнулся Сентента. — Чем быстрее начнется столкновение, да даже война, тем больше рыбы возможно выловить в мутной воде. Чем больше тебе доверяют, тем эффективнее можно продать доверившегося. Ты не понимаешь, что нас через месяц такими темпами нас со дворца погонят? А так, мы первые заметили угрозу королевству, подняли тревогу. Трогать нас в таком моменте глупо, не патриотично, раскалывает власть.
— Я тебе зачем? — не поверил барон. — Геройствуй в одиночку. Ты еще тот кидала, чтобы тебе на слово верить.
— Про кидалу обидно было, — прищурился граф, — у меня связи, которые тебе и не снились. Но будет лучше если информация королю донесут два независимых и не терпящих друг друга источника. Ты вбросишь сведения об увеличении размера императорской армии путем набора рекрутов и наёмников. После моей речи.
— Запашок от твоих сведений отпугнет даже крысу, — пренебрежительно высказался барон, — какой новый набор, там сервы недавно бунтовали из-за цен на овес. Какие наёмники, если там наводнение пол-урожая сгубило?
— Вот кого не повесили, попали в армию, — усмехнулся Сентента, — на наёмников нашли золотишко, конфисковав имущество гибридов. Короче ты в деле, тогда получишь подтверждение от меня. Нет — я встаю на Большом королевском совете и обо всем докладываю сам.
Барон Ферми немного помялся и согласился.
Подойти к принцу Сентента не смог, тот постоянно сидел рядом с королевой, а если и выходил проветриться, то со своим наставником из гильдии авантюристов. Граф даже пытаться не стал. Одна радость — принцесса посидела всего часа три и свалила. Взгляд её бездонных синих глаз пугал Сентенту, как блеск палаческого меча.
Казалось в актив себе вчерашний день занести можно. Но уже в полночь, когда приём официально заканчивался, всех присутствующих поразило системное сообщение от Создателей про лучшего королевского наместника.
Кто потупее зашушукались с соседями, кто поумнее поспешил выразить верноподданническую радость королевской фамилии. Шайред Четвертый поднялся с бокалом и провозгласил тост за свою умнейшую дочь: героиню современных баллад и кадровой службы.
Сентента достойно выпил этот бокал со вкусом ядом, но симптомы мучили его полночи. Ночевать он остался во дворце, на кровати в комнате своего кабинета. Комфорта такое не прибавило.
Поднявшись с трудом около половины десятого, он второпях оделся, выпил бодрящей цветочной настойки, сунул нужный свиток в тубус, свистнул своего верного пса — наёмника из Вольных баронств. Хека Бредгерс, получивший свой шанс, после исчезновения Кэсси Бладана. Хороший мечник, как-то в одиночку заваливший ВарОрка.
С ним, из отдельной пристройки дворца, граф дошел до пролета второго этажа, где Хеку отпустил. Со своей охраной на королевский совет приходить было не принято, вот с помощником еще допускалось, но только до дверей совета. Под помощника звероватый Хека, со своей вмятиной в черепе, мало подходил, да и меч пришлось бы сдавать гвардейцам на посту. Смысла в безоружном охраннике нет, только шепотки за спиной, что граф поехавший и боится нападения в самом королевском дворце.
В конце концов, в последний раз во дворце убивали во времена Шторморожденной.
Сентента мельком пропустил эти мысли через сито анализа. Его махинации на налоговом, коррупционном, предательском поле были настолько велики, что графа в случае королевского гнева и отряд Хек не спасет. Не такую защиту с этой стороны надо выстраивать.
На подъеме со второго этажа на третий, после охранного караула графа встретила прелестная горничная.
— Ваша милость, их высочества ожидают вас в покоях принцессы, — робко и тихо доложила она кланяясь. — Это займет несколько минут.
Поклон у неё дурацкий и непочтительный вышел, но Сентента, всегда внимательный к деталям, не обратил на это внимание, поглощенный странным приглашением.
Принц у принцессы? Пытается возобновить отношения с сестрой? Просит её повлиять на родителей, пытается заручиться поддержкой графа как арбитра в споре? Очень непонятно, но если Аиша согласилась увидеть графа, это звучит многообещающе.
— В каком расположении духа принц? — решил уточнить Сентента.
Розовая накидка горничной была со скрепляющей серебряной фибулой в виде молнии. Значит новая служанка принца. Конечно странно, с каких пор Шилнагаил возлюбил ушастеньких, но может это креатура со стороны королевы.
— В отменном. — снова поклонилась та.
«Опять как-то издевательски. Сразу видно без опыта работы. Напринимают по объявлению от зазывал рыночных». — не преминул про себя уколоть королеву Сентента.
— Веди! — отрывисто приказал граф.
Гарн и Хумпер, с утра ожидавшие, когда её высочество примут результаты вчерашнего труда по приделыванию новой петли к обувнице были поражены. Их подавляющее высочество самолично вышли из опочивальни, даже не прикрыв за собой дверь, и устроили приятную беседу с простыми подмастерьями.
Завидев строгую красотку в милом платьице Гарни почувствовал падающее в трусы сердце, а Хумпер внезапно ощутил дуновение убегающей из тела старости. Даже усиленный после покушения наряд из гвардейцев охраны подобрался, подтянулся, посолиднелел. Замер единым четырехтельным организмом, засверкал мощью, заискрился преданностью.
Вот настолько принцесса была хороша.
К сожалению, это была единственная разумная мысль работников рубанка и стамески. Все десять минут разговора подмастерье потели, краснели и мекали. Получив массу односложных ответов на вопросы о мастере, родном доме, питании, образе жизни, что говорят о ней в народе принцесса не пала духом, сама рассказала про своей первый бой в огненными великанами.
— Наврали про него с три короба, — самокритично призналась она, — потом еще больше наврут. На самом деле меня спасли простые авантюристы из народа. Затем всё быстро понеслось: подвиги, геройства разные, титулы от Создателей. Но монстров я всех вырежу на земле, даже не сомневайтесь.
Те горячо заверили синеокую богиню что ни-ни, в мыслях такого не было.
Здесь принцесса неуловимо поменялась в лице, принимая решение.
— Гвардейцы, повелеваю помочь нашим доблестным подмастерье, всю ночь трудившихся над моим шкафчиком. Ты и ты, помогите его донести. Поставите у дверей.
