Белая ворона (СИ) - Вран Карина (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Дальше на скакуне помчался сын старика. Упал, сломал ногу. (Очнулся — гипс).
Там же, те же. Дед-тролль и любители халявных развлечений (соседи). Вторые сочувствуют, первый изрекает: «Может быть, это несчастье обернется удачей?»
В скором времени на заставу нападают бандиты, уводят в плен всех молодых и здоровых. Сынок старого тролля валяется со сломанной ногой, такая обуза бандитам даром не нужна. Профит.
Классная история, мне понравилась. Дедок — вообще эпичный.
Я рвалась обучиться писать на китайском: удача, но это прям сложно. Не всегда стоит бежать впереди паровоза, лучше нарабатывать навык постепенно. Вот ключ «лошадь» я осваивать начала. Это вот этот вот, он читается как: «ма» — 马.
Но не то «ма», которое мама, это другое ма. Тоны, помните?
— Как фамилия мамы Вэйлань? — уточнила я на «уроке». — Такое ма, ма?
— Фамилия мамы Вэйлань — ма, — сообщила моя замечательная. — Второй тон. Как «кунжут». Лошадь — «ма» — третий тон.
Часть этой фразы для нетренированного уха звучала как-то так: «ма-ма-ма». Вот и поговорили!
Это про ключ, а есть еще и традиционный иероглиф 馬 —«ма» — лошадь. Всмотритесь: видите бегущую лошадь с развивающейся по ветру гривой? А она есть.
Труден и запутан путь юного бойца на восточном фронте… Самое сложное, это не запутаться в произношениях.
Из плюсов: в процессе изучения слова лошадь мы с родителями (сначала с мамой, а вечерком и отца подтянули) освоили новую увлекательную игру «лошадка». Они меня катали, а я придавала им ускорения маленькими ножками.
У моей лошадки было два варианта посадки: низкое седло — это когда я каталась на отцовской спине, а также высокое седло — на шее одного из родителей.
Наверное, у детского тельца есть скрытые потребности. Вроде таких вот незамысловатых и забавных игрищ. Потому что я не припомню, чтобы в прошлой жизни так веселилась.
На «лошадке» я каталась и по парку Юйюаньтань. Нефритовое голубое озеро, так можно перевести название.
С утра не получилось, шел дождь. Так что в парке мы оказались ближе к вечеру. Родители ступали по влажному гравию парковых дорожек, держались за руки и обменивались теплыми взглядами.
Я восседала на батиной шее, болтала ножками и слушала пение цикад. Много зелени, много воды — целое озеро с живописно оформленными берегами.
По озеру плавали уточки, я там впервые увидела утку-мандаринку. Красивая, вся как расписная игрушечка.
Красиво. Хорошо. Масштабно.
Мне понравилось. Умеют все же китайцы в ландшафтное планирование и дизайн. И всё это за два юаня с человека — такая низкая плата за вход в парк.
Тут мне не читали лекций. Предки наслаждались отдыхом, в полуулыбках и взглядах отражались добрые воспоминания, а природа дарила покой и умиротворение.
Поднялся ветер, взволновал озерную гладь.
«Фэн-шуй», — что-то ворохнулось во мне, непривычное, новое. — «Ветер и вода».
[1] 家 [jiā] (кит). — семья, дом.
[2] 塞翁失马，焉知非福(кит) [sài wēng shī mǎ, yān zhī fēi fú] — Старик потерял лошадь, кто знает, беда это или удача.
Часть 4
Что такого может произойти в песочнице? Где уже все известно, разве что песчинки не посчитаны? Но за такими благоглупостями не ко мне, я гуманитарий, и всякие дотошные расчеты-учеты не по мне.
Я в полной уверенности, что дела на вверенном мне участке идут, как надо, старательно вывожу ключ «лошадь» (который ма, но не та ма, а другая ма). Мне ж тут мать моя женщина вдруг сказала, что я неправильно держу кисть.
Ладно, не кисть, речь шла о карандаше. Но подразумевалась кисть, ведь каллиграфия — это искусство. Традиционное, где правильная бумага, кисть, тушь. А не просто чирк-чирк, как придется. И мне сие искусство предстоит постигать, раз я такая умница.
Кому много дано, с того много и спросится, и кому доверено многое, с того больше и взыщется. Евангелие от Луки. Где там точно он это сказал, не помню, а гугла у меня тут нет.
Но это совершенно уместно сказать и про мою ситуацию с каллиграфией.
А я пока что черкаю знаки-черты, как ручкой шариковой обыкновенной.
Надо же так: большой, указательный, средний — эти три пальца зажимают середину стержня кисти (или ручки, или фломастера, на худой конец). Безымянный с мизинцем придерживают заднюю часть инструмента. Выступают в качестве стабилизаторов.
Ладонь держим «ямочкой», слегка впалой. Угол наклона также имеет значение.
Словом, тут у нас океан тонкостей. И я только начинаю в этот океан погружаться. А ведь там разные стили, они же подводные течения: печатный стиль письма, официальный стиль письма, обычный стиль, травяной стиль…
На травяном стиле урок пришлось ненадолго прервать. Ученицу накрыли хохотулечки.
Подводные камни тоже в наличии: на самом деле стилей больше. Применяются в наше время (одни чаще, другие реже) такие: цаошу, кайшу, синшу, лишу, сяоджуань, дачжуань.
Звучит, как последовательное перечисление пыток для какого-то ужасного злодея.
Травяное, если любопытно — это цаошу. Как бы курсив, но для иероглифов.
Сложно! Хотя местами весело.
И вот, пока я рисую лошадиный хвостик, меня вдруг закручивает пылевая буря. С песочными вкраплениями. Это балбесу с жирафом вздумалось сцепиться, да так, что эти двое принялись валяться по земле (свободной от постройки, а то я бы потом обоим добавила). День выдался солнечный, подсушил стройплощадку, отсюда пыль.
И обычная городская пыль. По правде говоря, ее тут многовато. Мамуля не от нечего делать полы намывает по нескольку раз в день.
И вот эти два пылевых воина устраивают покатушечки, со всей яростью, какая только вмещается в два годовалых (тоже с хвостиками, да) тельца.
Балбес крупнее. Он успешно реализовывает свое преимущество, наваливаясь всем собой на жирафа и вдавливая того в песочек. Джиан более юркий. Зарыть его в сыпучее сложно, он выковыривается.
— Йя! — Чжан Джиан ускользает от захвата, делает подсечку противнику.
Взметается облачко из песка и пыли.
Ах, как летит этот пухляш! Как он размахивает руками в несинхронной мельнице. Как он раскрывает рот для крика, уже даже колышутся наетые щеканы… Грация бегемота в действии. Но враг хитер и коварен!
В раззявленный рот прилетает пригоршня песка. Щеканам, шее и футболке тоже достается.
«И победителем становится — Жи-и-ирафище!» — ухахатываюсь мысленно. Вслух бы тоже не постеснялась, только не знаю, как на китайском будет «победитель».
Очень большое упущение. Очень!
— Эй, ребятишки, чего бузим? — в поле зрения возникает нечто неуклюжее.
Ну вот: накаркала. Будет теперь шляться к нам, как к себе домой. Этот Син, который местами свин, с интересом разглядывает наше монументальное сооружение.
С интересом не меньшим, если не большим, таращатся на студентика мои одногодки. Ченчен слегка подавился песочком, отплевывается. Балбеса неумело похлопывает по спине Джиан, словно и не он вовсе полминуты назад кормил товарища несъедобным.
Хотя… Бегемотик любит кушать. Бывает, даже на стройке что-то пожевывает. Может, Джиан хотел разнообразить рацион приятеля?
И я просто держу в памяти неверную концепцию песочных печенек. А на самом деле оно готовится именно так: зачерпываем свеженького песочка, закидываем сыпучее в рот другу. И друг рад — аж до самых печёнок.
— Чего молчим? — Син сгибается под девяносто градусов, чтобы быть ближе к народу.
— Тебя ждем, — бурчу под нос.
— Я тоже по тебе соскучился, Мэйли! — сияет будущий режиссер, словно уже получил престижную статуэтку. — Ладно, раз вы больше не деретесь, не буду расспрашивать.
Волшебство: как только этому взрослому становится не интересно, малыши наперебой начинают вываливать сведения. Кроме меня: я сижу на корточках с палочкой для письма (для еды) и отчаянно хмурюсь. Дабы кое-то понял: ему здесь не рады.
