«Древоходец». Приблудный ученик. Книга первая - Колокольников Александр (библиотека книг TXT, FB2) 📗
Глава 3.
В себя Костя пришёл в какой-то маленькой комнатке, у него сильно болела голова и сознание было немного спутанным. В комнатке не имелось окон, а ослабленный дневной свет как-то проникал сверху, через довольно широкий зазор между стенами и потолком, еле-еле освещая помещение. В царящем полусумраке можно было разглядеть стоящий рядом невысокий стол, сбитый крепко и без изысков из толстых струганных досок, покрашенный уже облупившейся тёмной краской. На столе стоял кувшин и кружка из обожжённой глины.
Под стать столу была и топчан, на котором он лежал, из таких же досок, и, практически, являлся копией стола, только раза в четыре длиннее. Матрас и подушка, по ощущениям, были набиты тряпками. На подушке имелась наволочка из синей и достаточно грубой ткани. Такая же ткань пошла и на простыни, только краска на них сильно выцвела, и бывший синий цвет только угадывался.
Под простынёй Костя лежал абсолютно голый, только чувствовал: что-то висит у него на ногах в районе щиколоток. Он сел и скинул простынь. На правой ноге увидел стальной браслет, к которому крепилась стальная же цепочка, ведущая куда-то под топчан. Костя руками вытянул её метра на два, больше цепь не поддавалась.
На щиколотке левой ноги был тоже браслет, но другой конструкции и по виду выполненный из меди. Он контактировал с ногой через какую-то мягкую прокладку. Если стальной свободно болтался на ноге, то медный сидел достаточно плотно, имея для этого регулировочные винты. От него шёл медный же провод и тоже уходил под топчан. За медный провод мальчик дёргать не стал – он был достаточно тонким, его легко можно было оборвать, а судя по тому, что Костю приковали, наказание за оборванный провод могло быть достаточно строгим.
– Допрыгался! Допрыгался! – назойливо стучало в голове.
Он ещё раз подёргал за приковавшую его цепь, не с попыткой оторвать, а просто надеясь звоном привлечь внимание, но ничего не произошло.
Тогда, преодолевая головную боль, начал кричать: «Эй! Эй!». Сначала тихо, затем всё громче и громче. Наконец послышались шаги, дверь отворилась и сразу стало светлее.
В проёме, Костя увидел почёсывающего и зевающего подростка в одних штанах, с голым торсом. Парень, по земным меркам, был вполне обычный, с пепельного цвета лохматой, видимо со сна, шевелюрой, остроносый и сероглазый.
Он начал что-то спрашивать у Кости, но тот в ответ только слабо мотнул головой, показывая непонимание, и чуть не застонал от боли в висках. Парень же, оставив попытки поговорить, молча, достал из-под топчана деревянную шкатулку, к которой тянулся провод от ноги Кости, отвернув винты, снял медный браслет и осторожно размотал похожую на бинт подкладку под ним. Всё убрал в шкатулку. Сдёрнув простыню, укрывавшую Костю, смочил водой из кувшина её край, затем увлажнённым куском протёр ногу мальчика в месте, где крепился браслет и, забрав шкатулку, направился на выход.
– Эй! Эй! – Костя опять постарался привлечь к себе внимание.
Парень оглянулся, некоторое время постоял обдумывая, затем подошёл ближе и ногой выдвинул стоящий под топчаном ночной горшок с крышкой. Посчитав, что теперь уж все потребности Кости удовлетворены, вышел из комнатки, оставив дверь немного приоткрытой.
Костя, гремя цепью, воспользовался ночным горшком. После решил испытать, хватит ли ему длинны цепи чтобы самостоятельно открыть дверь. Понял, что если ляжет на пол, то, быстрее всего, до двери дотянется, но пробовать не стал – он голый, а пол грязный.
Налил в кружку и выпил воды из кувшина. Вода была неприятно тёплой, и он с трудом сдержал рвотные позывы. Больше заняться в этой комнатке было нечем.
Он лёг на спину, укрывшись простынёй, и, обхватив руками голову, в надежде уменьшить боль, постарался вспомнить – как же он сюда попал, как оказался в роли обезьянки на цепочке.
Сосредоточиться ему помешал громкий, заунывный звук трубы. Некоторое время продолжала царить тишина, затем захлопали двери и послышался топот множества ног.
Неожиданно его дверь приоткрылась шире и в полученную щель пролезла голова какого-то мальчишки. Голова исчезла и, что-то крикнув, опять появилась. Тут же, над ней, возникла ещё одна голова. Затем дверь распахнулась полностью, и Костя увидел в проёме сразу пять, или шесть подростков, пялящихся на него, при этом что-то активно и весело обсуждая.
Раздался повелительный окрик, все подростки враз повернули головы в сторону окрика и незамедлительно исчезли. Перед дверью задержался мужчина крепкого телосложения с короткой стрижкой и твёрдым, немигающим взглядом. Он внимательно посмотрел на Костю и полностью захлопнул дверь. Сделав несколько шагов, он, видимо, передумал оставлять Костю в темноте, вернулся и приоткрыл её, оставив достаточно широкую щель, отчего в комнатке стало гораздо светлее.
Крики и топот удалились. Костя опять попытался собраться с мыслями, и тут прострелило неожиданное, пугающее воспоминание – момент, когда он рассматривает руки и они кажутся ему чужими. Он быстро поднёс руки к глазам, благо освещение улучшилось и теперь мог хорошо рассмотреть – руки были не его. Скинул простынь: выпирающие снизу рёбра, пальцы ног, сами ноги, живот – всё непривычно на взгляд, всё не его. Это было как страшный сон.
Сознание с таким открытием справиться, в полной мере, не смогло, и Костя застыл в каком-то оцепенении.
Появился парень, заходивший утром. Бросил на топчан одежду, достав ключ, отсоединил от браслета на правой ноге цепь. Подёргав Костю за руку, показал на одежду.
Вся одежда состояла из нательных длинных трусов, штанов и рубашки из грубой ткани. Ещё на полу валялись сандалии с длинными ремешками. Костя медленно, оделся. Как завязывать сандалии не знал, но посмотрев на ноги подростка, примерно также обмотал и завязал ремешки на щиколотках.
Подталкиваемый в спину, он вышел на улицу. Мозг совсем отказывался работать и, в каком -то сомнамбулическом состоянии, Костя пересёк двор ни на что не реагируя и смотря только под ноги.
Поднялся на невысокое крыльцо, какого-то одноэтажного строения, прошёл по коридору, в конце которого, за красивой резной дверью находился кабинет, куда его и завели.
Стены, пол и потолок кабинета были отделаны лакированными дощечками на манер паркета. Только на полу дощечки имели тёмный цвет, на стенах посветлей, а на потолке совсем белые.
Правую от входа стену, под самый потолок занимали полки, заставленные книгами в кожаных переплётах.
Напротив входа, спиной к окну, за большим двухтумбовым столом, в кресле с высокой спинкой, сидел худенький пожилой мужчина с длинными седыми волосами в круглых очках. В дополнение к очкам он держал перед собой большую лупу и рассматривал переливающейся на свету камешек, извлечённый пинцетом из маленькой деревянной коробочки с задвижной крышкой. Ещё несколько подобных коробочек располагались перед ним на столе.
Субтильная фигура, за величественным резным столом и похожим на трон креслом, смотрелась совсем неуместно. А затёртый на локтях чёрный камзол, обильно обсыпанный по плечам перхотью, закреплял впечатление случайности попадания столь непрезентабельной личности на это монументальное место.
Но это было только впечатление: восседать там он имел полное право, потому как являлся не только дипломированным наставником, но и управляющим школы, на территории которой они сейчас и находились. Звали его Гарвил, а все обращались к нему – мэтр Гарвил.
Школа в официальных документах также носила название: «Либоргская школа целительства и артефакторики Гарвила», а в повседневном общении просто – школа Гарвила.
Должность управляющего школы в материальном плане была достаточно прибыльной, и если предыдущий управляющий по какой-либо причине уходил, то мэрия города проводила денежный аукцион, Победитель, заплативший больше всего денег, занимал этот пост. К участию в аукционе допускались только дипломированные наставники. В дальнейшем, выигравший аукцион наставник, ставший главой школы, должен был ещё оплачивать и ежегодный патент.
