Дуэльный Кодекс. Том 3: Шепчущий Во Снах (СИ) - Март Артём (библиотека книг txt, fb2) 📗

Сикорский видел их уже не раз, и всегда задавался одним и тем же вопросом: как они так сверкают золотом в полутьме зала резонации?

— Вы свободны, — проговорил Провидец, и своды зала сделали его голос еще более грозным.

Люди в балахонах, низко поклонившись попятились назад. Только когда они оказались почти у самого входа, то удалились прочь.

— Князь? — обратился к Сикорскому Провидец.

— Да, владыка.

— Ты потерпел неудачу на дуэльном фестивале, хотя твой план казался мне удачной схемой.

— Замятин не так прост, — скромно сказал Сикорский, — он щелкает наши схемы как семечки. Не знаю, как ему это удается. Он вмешался и в дело с ареной. Перепутал все. Только с вашей помощью, господин, я смог замести следы на вербовочной арене, которую обнаружил Фомин.

— Вербовочная арена, — холодно сказал Провидец, тень от капюшона скрывала его лицо, — жаль, что ее больше нет. Но главное, что тайны ордена не попали в руки прокураторов.

— Это не беда, владыка, — поклонился Сикорский, — я разверну новую арену, и новобранцы с юга продолжат прибывать в орден.

— Очень хорошо, Сикорский. Хоть ты и проиграл в последний раз, я не распорядился лишить тебя статуса магистра ордена лишь потому, что ты решился пожертвовать Дуэльным Фестивалем ради того, чтобы скрыть следы Ордена.

— Во имя Новой Маны, — поклонился Сикорский.

— Во имя Новой Маны, — кивнул ему Провидец, — насколько я знаю, роялисты пытались взять дом Замятина силой и проиграли. Мы должны быстрее взять его под контроль.

— Но как это сделать? — Нахмурился Сикорский, — с ним не договориться. Он слишком хитер, чтобы попасть в наши сети просто так. Что ты прикажешь делать мне?

— Он хитер и упрям, — медленно проговорил Провидец, — но есть другое средство.

— Какое же?

— Он дал роялистам серьезный отпор. Сейчас они на время затаятся. Их ведущие люди на юге убиты Замятиным. Сновидец укрылся в своем логове, чтобы продумать следующий ход. И сейчас подходящее время, чтобы сделать наш ход.

— Но… как? Что мне делать? — сглотнул Сикорский.

— Замятин слаб. Знаешь почему?

— Почему?

— Потому что не одинок. Своей жизнью он готов рискнуть, или даже заплатить. Но жизнью близких — никогда. И ирония в том, — Сикорскому показалось, что он видит в тени капюшона жуткую белозубую улыбку Провидца, — что с каждой победой у нашего врага становится все больше и больше близких людей. Ты понял меня, князь?

— Да, владыка, — Сикорский поклонился, — я сделаю его близких разменной монетой. Я смогу вынудить Замятина подчиниться.

— Во имя Новой Маны, князь.

— Во имя Новой Маны.

* * *

Когда я проснулся, то почувствовал у себя на плече влажные Катины губы. На бедрах — закинутую на них ножку. Ее тонкая рука сплеталась пальцами с моей. Я пошевелился, открыл глаза, увидел, как буйные черные волосы в беспорядке лежали на подушке. Стоп… Черные?

— Ты проснулся? — пошевелись черные волосы и обнажили лицо Томы, — ночь была чудесной. Тебе понравилось? Мне очень. Смущало только, что ты постоянно называл меня Катей.

Глава 8

— У нас был секс, верно? — приподнял я бровь вопросительно.

— Секс? — задумчиво начала Тома, — о, нет. Сексом так не занимаются, — она приподнялась на локтях, заглянула мне в глаза, — этой ночью у нас с тобой была любовь. Почему ты не помнишь?

Я задумался, откинулся на подушку и тут же почувствовал, как Тома прижалась ко мне, положила голову на грудь. Я не помнил секса с Томой. Не помнил, хоть лопни. Зато в памяти было свежо то, как мы с Катей проводили время на полустанке. Любовь во сне… Неужели как раз в этот момент?..

— Я говорил тебе что-то? Общался с тобой? — спросил я.

— А что, — Тома приподняла голову, — что-то не так?

— Ответь, пожалуйста.

Тома тихонько вздохнула и вернула голову мне на грудь. Потом тихим голосом начала:

— Общался. Был ласков и нежен. Однако, не называл меня по имени. Только Катей.

«Проклятье, — подумал я, — внутри своего сна я занимался любовью со своей невестой, и одновременно с Томой наяву. Как это может быть? Что вообще произошло?»

Признаюсь, я был удивлен. Однако, удивления Томе я не выдал. Продолжал думать о том, что случилось, под ее тихое сопение.

— Я сделала это намеренно, — проговорил вдруг Катин голос у меня в голове.

— Что? — ответил я мысленно.

— Сделала это намеренно. Через твои прикосновения я ощущала Томино тело, как свое собственное. Я хотела этого, Паша.

— Как свое? А в нигде не так?

— Мои чувства в нигде несколько притуплены, — продолжала говорить Катя в моей голове, — все ощущается так, будто ты слегка онемел. Совсем чуть-чуть, лишь немножко. Будто бы слегка отсидел ногу. Я хотела почувствовать, что такое — твоя настоящая нежность. И эта девушка помогла мне.

— Когда мы были вдвоем в Нигде, — ответил я, — ты не выглядела так, будто не чувствуешь моих ласк.

— Дело в них, — я услышал, что ее интонация изменилась так, будто Катя улыбается, произнося эти слова, — в твоих ласках. Ты столь хорош, — теперь в голосе появилось немного смущения, — что чувственность пробивается даже через эту странную немоту. Но с Томой я ощутила весь спектр эмоций.

— Никогда не думала, что ты такая выдумщица.

— Она правда любит тебя, Паша, — серьезнее проговорила Катя, — я чувствовала это, когда провела наш маленький эксперимент сегодня ночью. И мне стало ее жаль. Я же знаю, что ты никогда не выберешь никого, кроме меня. Поэтому спроси ее, пожалуйста, обиделась ли она на то, что ты звал ее моим именем.

— Тома? — уже вслух произнес я.

— Да?

— Когда я называл тебя именем моей невесты, Кати, тебе было обидно?

Девушка не ответила сразу. Сначала она вздохнула. Я смотрел на то, как ее непослушные волосы зашевелились на моей груди. Девушка подняла голову. И только потом проговорила:

— Немножко, Игнат. Мне было немножко обидно. Но если, для того чтобы провести ночь с тобой, мне придется слушать имя другой женщины, — она осеклась, я видел, что некоторое время Тома борется с собой, — я готова его слушать, — наконец закончила она.

— Ты точно знаешь, куда идти? Окружность должна получиться более-менее ровной.

— Я бывал здесь пару раз, — ответил я, — когда пытался проверить, что вообще есть вокруг замка.

Предлесье чернело вдали своими башнями. Взобравшись на высокий, но очень пологий лесистый холм, мы с Виктором Наблюдали за замком отсюда, оценивали расстояние.

Времени было около восьми утра. Солнце заставляло черненые крыши замка блестеть так, будто их намазали маслом. Чуть поодаль я видел серебристую ленту реки. С другой стороны, была еще одна лента, но серая и совершенно неблестящая. Это дорога бежала от большой трассы, проходящей вдоль всего Екатеринодара. Ее ответвление заходило в лес и, теряясь между стройными тополями, высвобождалось только у самого замка.

— Так, здесь, до замка, по моим расчетам, — заглянул в какую-то тетрадь Виктор, — должно быть примерно семьсот метров. Это также подтверждается временем, которое мы прошли по лесу, чтобы оказаться на холме.

— Не забывай в следующий раз ставить метки, — Я всмотрелся в башенки Предлесья, прикрыв глаза от солнца, — в нашей компании летать умеешь только ты, Виктор.

— Ладно, — пробубнил он себе под нос, — один раз каждый может ошибиться. Так где нам, говоришь, спуститься?

— Вон за той акациейэ. Пойдем, — махнул я рукой.

Мы побрели меж деревьев, обходя объемные стволы. Одетые, скорее как егеря, в удобные и практичные комплекты одежды, мы медленно, но верно чертили окружность вокруг замка. Точки должны были располагаться более-менее ровно относительно друг друга, поэтому, перед постановкой каждой, Виктор поднимался в воздух, чтобы оценить, удачно ли мы выбрали место.

— Чуть опуститься нужно, — вернулся он на землю и принял человеческий облик, — пошли кривовато.