Рыкарь (СИ) - Гримм Никита (мир книг TXT, FB2) 📗
* * * * *
До входа в пещеру наша троица добиралась еще добрый час. Тропинка постоянно петляла в остром кустарнике. Только к концу тропинки я понял, что меня так смущало всю дорогу — весь этот кустарник был под завязку напитан энергией, которая словно уже прошла через луч Земли и закрепилась на нем. В конце пути я не удержался и, вырастив еще одно щупальце из своего плаща Тьмы, решил попробовать дотронуться до кустарника. Щупальце доползло до кустарника и как только коснулось поверхности шипов, кустарник, словно хищник, начал обвивать ту часть, что попала на его территорию, пытаясь пронзить шипами. Что-то не уверен я, что эти шипы всего лишь пронзают плоть и фиксируют жертву. Готов поставить сто рублей серебром, что они ещё и ядовиты… Я развеял попавшее в капкан щупальце, не решившись продолжать свои эксперименты, и прошел дальше. Интересно, а почему этого странного кошака данная флора не пыталась схватить? Или его чешуйчатая шкура защищает его от уколов этих шипов? Хотя вряд ли, его же не держали шипы, когда он пригнул на меня… Ладно, разберемся позже. Я вошел под своды пещеры. Вниз шла лестница, выдолбленная в камне. У третьей ступени стоял одинокий камень, на котором сидела одинокая старушка, одетая в несколько богатых халатов, очень похожих на те, что носили Баир Баторович и Жаргал. Верхний халат был просто накинут поверх плеч. Лицо женщины обладало всеми типичными признаками восточной внешности — черные длинные волосы, узкие карие глаза, смуглый оттенок кожи. И вроде бы её поза не выражала никакой агрессии, не было ничего, что несло признаки возможной опасности. Но что-то внутри меня, какое-то смутное чувство просто тихо шептало, что, если я не хочу сдохнуть прямо здесь и сейчас, сдохнуть окончательно и бесповоротно, так что моя душа уже никогда и нигде не возродится, мне нужно быть ОЧЕНЬ вежливым и вести себя достойно. Ни раболепно, а именно достойно. Поэтому я остановился на первой ступени, опустился на колени, положил ладони рук перед собой и поклонился в пол:- Здравствуйте, великий предок. — Здравствуй, юноша. — Позвольте узнать ваше имя, великий предок? — Задал я второй вопрос, не поднимая головы. — Я та, что несет на своем теле каждого. Я та, что примет в себя каждого, Я та, на ком стоит каждый. Баир Баторович сказал мне перед камланием, что нужно спрашивать трижды, если тебе не дают ответа. И если дают — тоже спрашивать. Ни боги, ни духи, ни демоны не могут солгать, когда их спрашивают трижды. Это один из небесных законов, который никто из них не способен нарушить. — Простите, великий предок, но я не услышал вашего имени. Как же вас зовут? — Меня называют началом и концом вечного круга, меня называют самым старым и вечным другом Синего Неба. С каждым словом этой женщины на меня падал груз. Тяжелый, просто неподъемный. Мне казалось, что с окончанием второго ответа я держу на себе горы. Так тяжело было слышать эти слова, этот голос. — И вновь…спрошу, великий…предок… Как… ваше имя?.. Трижды…спросил я, трижды…прозвучал…мой голос, небесный. закон…требует…ответа…Вены на руках вздулись, мои руки дрожали от навалившейся тяжести, но я все же приподнял голову, глядя на женщину, сидящую на камне. Она улыбалась. — Я — Мать Земля Ульгень. Приветствую тебя в своих чертогах, как хозяин приветствует гостя в своем доме. И груз пропал с моих плеч. От резкого рывка вверх я просто свалился на пятую точку. От знания того, где я оказался, меня ввело в ступор. Но я вновь встал на колени и поклонился в пол. — Здравствуйте, Великий предок Матушка Ульгень. Я — Матвей, сын Александра, славянских кровей. — Ты нашел моего котенка, Матвей, сын Александра. Ты пришел вернуть его? Я не понял её слов вначале. А потом услышал сзади нежное, почти детское:- Мяу. Повернув голову, я увидел, в в щупальцах моего плаща уже висит спутанным не огромный кошак с чешуйчатой шкурой, а маленький, просто крохотный милый рыжеватый, почти золотой котенок с тремя пушистыми хвостиками. — Честно говоря, Матушка Ульгень, когда мы с ним встретились впервые, он имел другой облик. Но я готов вернуть его вам, если вы этого пожелаете. — О, именно этого я и желаю. — Улыбнулась самая опасная женщина из всех, кого я встречал. Я опустил котенка на пол пещеры и развеял плащ. Щупальца, все это время удерживающие котенка, осыпались черным прахом, который, даже не успев коснуться пола, истаял прямо в воздухе. Котенок в несколько прыжков добрался до богини и запрыгнул к ней в руки. Мило заурчав, он сперва потерся об ее руки, а затем устроился прямо на них, свернувшись пушистым калачиком. — Часто бывает так, что то, что мы видим, не совпадает с тем, чем это является в действительности, юный рыкарь, но и то, чем видимое нами является в действительности, не всегда соответствует нашим ожиданиям от увиденного… — Матушка Ульгень подняла на меня взгляд. Сколько лет было в этом взгляде. Десятков? Сотен? Тысяч? Миллионов? Миллиардов?.. В мои глаза смотрела Вечность. На меня смотрели глаза того существа/богини/духа/сущности, которая помнила мир без людей, помнило мир, который был молодым и юным. Видело, как кто-то первым взял палку, что стала первым орудием. Видела первое сострадание и первый гнев, первую скорбь и первую радость, первую боль и первую нежность, первую старость, первую ненависть и первую любовь… И даже, когда умру я, умрут мои дети, мои внуки и правнуки, она все также будет наблюдать за этим миром… И видеть все и вся… — Мне пока не дано это осознать, Матушка Ульгень. — Конечно, не дано, жалкие полвека не могут даровать мудрость, но даруют опыт. А твоя жизнь была интересная. Не каждый проходит через такое испытание, но кто-то проходит и через те испытания, которые ты посчитаешь невообразимыми. Но каждому Река Мира дарует то, что он способен вынести. Если ты смог это вынести и не сдаться, значит, закон всего Мироздания вновь доказал, что Миропорядок не нарушен. — Какой Закон, Матушка Ульгень, позволено ли мне узнать? — У Знания, любого Знания, есть своя сила и своя цена. А Сила подобного Знания Велика, как и Цена за Обладание им. Ты уверен, что сможешь заплатить эту Цену, юный рыкарь? Я замялся. Каждое слово "знание" Богиня Земли произносила так, словно это было нарицательное имя. И каждый раз при этом слове по моей спине торжественным маршем в аккуратном строю гуляла "коробка" мурашек. Вверх — вниз — вверх — вниз… — Нет, Великий Предок. Я не уверен, что смогу заплатить цену за это Знание. — Наконец ответил я. — Тогда оно пока что не нужно тебе, юный Андрей. — Улыбнулась Богиня. — Простите, Великий Предок, но меня зовут Матвей. — А ты сам-то уверен в том, что говоришь сейчас? — Богиня Земли продолжала улыбаться. — Я…я…я…Мое горло схватила судорога. Мышцы стали каменными, во рту стало словно, словно в пустыне… Я пытался прошептать хоть что-то, но не мог выдавить из себя ни единого звука, словно я стал немым. — Так кто же ты, юный рыкарь, Андрей или Матвей? Я не отпущу тебя, пока ты не ответишь мне правду. — Матушка Ульгень никак не изменилась. Ни поза, ни выражение лица, абсолютная неподвижная фигура, я даже не видел ни одного тока энергии, ни одной крупицы, которая оторвалась от ауры, окружающей Богиню Земли. Но ее сила сковала меня. Что я могу сделать против нее? Да ничего! Она раздавит меня, словно червя, да какого червя?! Я для нее меньше, чем микроб! — Неважно…как меня…звали…тогда…и…как…зовут…сейчас…я…это…я…теперь…я…Матвей…Волков… — Именно! — Богиня впервые подняла руку и щелкнула пальцами. Ко мне вернулась способность нормально говорить, — Ты — это только ты…. В прошлой жизни ты был Андреем, в этой будешь Матвеем, в следующей ты можешь быть Баиром, но это не меняет твоего естества, твоей души, юный рыкарь. Имя — всего лишь пропуск, который нужен тебе исключительно для удобства. Как и мое имя нужно мне лишь для удобства. Моей сути это не изменит. Запомни это, рыкарь. — Запомню, Матушка Ульгень, благодарю за напутственное слово. — А ты интересный, юный рыкарь, ты напоминаешь мне Бату, воина — барса. Когда-то ему была дарована сила, подобная твоей. — Бату? Он был из бурятского рода? — Да, потом сможешь узнать о нем побольше, если захочешь. Но сейчас мы должны поговорить о другом. Ведь, ты пришел ко не просто так, юный рыкарь. — Матушка Ульгень опустила руку, и перед ней возник низкий столик, на котором стояли чайник и две простые глиняные пиалы.
