Орден последней надежды. Тетралогия (СИ) - Родионов Андрей (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
– Думаю, я имею право на некоторую откровенность. В конце концов, кто как не я вскрыл заговор против Карла Седьмого Валуа?
Наставник дергает щекой, опускает глаза, несколько секунд раздумывает, затем встает из?за стола. Руки его скрещены на груди, голос сух, словно шелест песка:
– Ну да ладно. Что ты знаешь о некоей графине Клод Баварской?
Я молчу. Очевидно, сейчас прозвучит какая?то гадость, иначе с чего бы отцу Бартимеусу так хмурить лоб?
– Она помолвлена, – делится со мной наставник и тут же интересуется: – Отчего ты не спросишь – с кем?
– Ну и с кем? – с трудом выдавливаю я из себя. Во рту у меня мигом пересохло, в животе образовалась сосущая пустота.
– Со средним сыном герцога Баварского Фердинандом, маркграфом Бранденбургским!
Для меня слова наставника не просто новость, это настоящий удар под дых! Вообще?то, в этом нет ничего удивительного, у дворян принято заключать браки между двоюродными братьями и сестрами. Нет ничего странного в том, что жених оказался... И только сейчас я понимаю суть и размах закрученной комбинации. Наставник протянул мне недостающую часть головоломки, и теперь я вижу всю картину целиком! Мигом позабыв о расстроенных чувствах, я таращусь на отца Бартимеуса, как баран на новые ворота, а тот хмуро улыбается в ответ. Значит, Клод станет королевой Франции, а маркграф Фердинанд – принцем?консортом. Разумеется, барон де Рэ не получит ничего из обещанного. Как только этот вельможа заставит французскую армию и Генеральные Штаты присягнуть новой королеве, нужда в нем немедленно отпадет.
Бьюсь об заклад, сразу же после нашей победы подлые англичане, до слез расстроенные поражением в войне, отравят героя, а то и раскошелятся на наемного убийцу. Во Франции объявят недолгий траур, воздвигнут памятник, но уже через пару недель о несостоявшемся короле все позабудут. Итак, будущий брак Клод и Фердинанда – союз людей, равных как по положению, так и по происхождению. А ребенок их выйдет замуж или женится на отпрыске герцога Лотара Баварского, старшего брата Фердинанда. Получается, что уже через каких?то четверть века перед нами замаячит объединение французского королевства и герцогства Баварского в руках семейства Виттельсбахов? Что ждет все мелкие германские княжества, графства и баронства, думаю, понятно. Кто не захочет добровольно, тех присоединят силой. Красиво задумано, сплотить половину Европы под властью одной династии!
– Проект «Аквитания»! – шепчу я ошеломленно.
Был такой детектив, там коварные генералы?заговорщики мечтали силой объединить Европу. Да уж, с этаким исполином ничего не смогли бы поделать ни Англия, ни Испания, ни прочие страны!
– Ну вот, теперь ты полностью в курсе происходящего, – грустно замечает отец Бартимеус. – Стало ли тебе от этого легче?
– Мороз по коже, – убито признаюсь я. – Оказывается, на наших глазах решается судьба всей Европы, и мы в числе активных игроков. Дух захватывает, не дай бог ошибемся, тогда все, конец! Изменятся границы стран, судьбы народов пойдут иным путем. Да и нас, раз уж ввязались, не пощадят. И вовсе не из мстительности, а другим в назидание!
– Правильно сказал старик Экклезиаст, что во многом знании многие печали, – меланхолично замечает наставник. – Не солгал.
Однажды, давным?давно, римляне захватили Галлию, а Юлий Цезарь проницательно заметил, что вся она прекрасно делится на три части. Усмирив всяческих Астериксов с Обеликсами, знатные римляне понастроили здесь тысячи роскошных вилл, окруженных пышными садами и бассейнами. Шло время, затрещала под ударами варваров некогда могучая империя, а затем рассыпалась в прах, оставив после себя лишь восточную, православную половину. Потомкам гордых римлян пришлось перестроить виллы в укрепленные бастионы, так в Европе появились первые замки.
Сотни лет жизнь человека не стоила и ломаного су, племя шло на племя, пылали и рушились города, создавались и уходили в небытие целые государства. В одиннадцатом веке французы принялись строить каменные церкви вместо прежних деревянных, которые так охотно и ярко горят. В память об укрепленных римских поместьях этот архитектурный стиль прозвали романским, да иного названия и подобрать?то нельзя было. Каждая церковь выглядела как неприступный бастион, с толстыми стенами, прочными дверьми и узкими окнами?бойницами. Частенько, когда враг врывался в кольцо городских стен, именно там запирались последние защитники и держались до последнего.
Но минуло каких?то двести лет, и французское королевство, на удивление и зависть соседям, сделалось центральной державой Европы. Больше некого стало бояться, а потому неугомонные галлы начали вместо старых церквей повсюду воздвигать дома Господа, то есть соборы, в новом, до того невиданном стиле. Привлеченные слухами немцы, итальянцы и испанцы приезжали на экскурсии со скептическими ухмылками, зато обратно возвращались с разинутыми ртами. И было отчего! Стиль тот, долго не думая, нарекли французским, и лишь много позже, когда он расползся по всей Европе, для него нашлось иное название – готический. Словно готы, немецкое племя угрюмых воинов, бесследно сгинувшее в глубине веков, когда?либо творили нечто подобное французскому чуду!
Да бог с ним, с термином, вы только гляньте, что вышло! Реймский собор – один из красивейших в мире, французы всю душу в него вложили, ведь с пятого века здесь венчались на царство их короли. Начал добрую традицию Хлодвиг, тот самый франк, который примучил галлов под свою тяжелую руку. С него пошло, что покоренную Галлию называют Францией, а жителей именуют французами, не деля их на потомков покоренных галлов и захватчиков?франков. А уж за Хлодвигом, иначе – Людовиком, по накатанной продолжили короноваться в Реймсе и все остальные властители страны.
Глянешь разок, и тут же понимаешь, что Реймский собор даже краше, чем Нотр?Дам?де?Пари. Над главным его входом расположено круглое пятиметровое окно, составленное из цветных витражей. Оно так искусно сделано, что выглядит точь?в?точь гигантской розой, вольготно раскинувшей роскошные лепестки. Потому его так и называют – «роза». Суть готического стиля заключается в стремлении к небу, поэтому башни над собором вытянулись на восемьдесят метров! Тонкие и стройные, они выглядят словно танцующие на столбах пламени баллистические ракеты. Поражает изобилие окон. Стены собора так часто прорезаны ими, что здание выглядит легким и ажурным. Стены как изнутри, так и снаружи снизу доверху украшены статуями и барельефами. С западной стороны, где находится «роза» и вход в собор, их около пятисот, а по другим сторонам намного больше. Лепота. Право слово, истинная лепота!
С утра небо было затянуто облаками, но уже к десяти часам погода разгулялась не на шутку. Оно и понятно, не каждый год во французском королевстве появляется законный государь. Улица Парвис, ведущая к площади перед Реймским собором, сегодня непривычно чиста, всю ночь жители окрестных домов мыли и чистили ее, украшали окна и балконы цветами, лентами и флагами.
– Скажи мне, Робер, как ориентированы соборы по сторонам света? – спрашивает отец Бартимеус.
Это у нас любимая игра. Наставник стремится сбить меня с толку неожиданным вопросом, в котором часто имеется двойное дно, а я должен понять, в чем тут подвох, и ответить на тот, незаданный вопрос.
Не раздумывая, я быстро выдаю:
– Вход в любой собор всегда глядит на запад, а та часть, где находится алтарь, смотрит на восток. Очень удобно для ориентации на местности.
– А отчего именно так строят соборы? – Ага, вот и подвох.
Я поджимаю губы и выпаливаю, так и не найдя ответа лучше:
– Алтарь находится на востоке, потому что там встает солнце. Мы входим в собор с запада и идем к солнцу, то есть к Христу.
– Нет, не поэтому, – усмехается отец Бартимеус. – Суть в том, что христианскую веру в наши земли принесли с Востока, понял? Именно в честь наших учителей мы заходим в собор с запада и по прямой идем к алтарю на восток, всякий раз словно возвращаясь к истокам христианства!
