Цесаревич - Ланцов Михаил Алексеевич (книга регистрации .TXT) 📗
Глава 2
Азиатский променад
(15 января 1863 года – 25 июня 1863 года)
Теперь путь великого князя шел на Гавайские острова, где он желал ознакомиться с обстановкой и «прицениться» к тому, чтобы из потенциальной сферы влияния подвести Гавайское королевство под руку Российской империи официально.
Оставление броненосцев в Асунсьоне очень сильно повысило ход эскадры, поэтому те восемь тысяч семьсот миль, что предстояло проплыть, получилось преодолеть довольно быстро. В порт Гонолулу корабли Александра вошли уже двадцатого февраля, то есть на тридцать пятый день пути. Там их, как и условились, ждал парусно-винтовой шлюп «Шляхт», стоявший в порту уже под Черногорским знаменем. Как вы уже догадались, этим кораблем был тот самый австриец, который грабил индийские порты Великобритании. А на его борту находилась наемная команда опытных моряков-ирландцев, нанятых в портах Балтимора и Филадельфии и большая часть разведывательного взвода под командованием Виктора фон Валя. Также в гостях у короля Камеамеа IV находился и руководитель Российско-американской компании Иван Васильевич Фуругельм, который предвкушал очень интересные переговоры.
Впрочем, никаких затяжных и сложных обсуждений не получилось. Король Камеамеа IV после своего кругосветного турне в конце сороковых годов пришел к совершенно очевидному выводу о том, что в «цивилизованной Европе» процветал расизм и острый национализм, который лишал его маленькое островное королевство шансов на какую-либо безвозмездную помощь. Короля буквально терпели, развлекаясь им как экзотической диковинкой. Он был для правителей Европы обычной обезьяной, которая только что слезла с пальмы и надела человеческое платье. Это необычно печалило, однако найти выход из сложившегося положения он не мог. В связи с чем последние свои годы жизни проводил довольно консервативную политику, передав подобный настрой и своему наследнику и брату, а по совместительству еще и будущему королю Камеамеа V.
Понимая сложность обстановки, Александр не стал ходить вдоль да около и сразу «в лоб» выложил все карты на стол. А что, собственно, он предлагал? Всего лишь дать королевскому дому королевства Гавайи вассальную клятву русскому императорскому дому и войти в состав империи с сохранением титула и права на самоуправление. Взамен острова получали защиту своих интересов силами императорского флота и армии, беспошлинную торговлю со всей империи и прочие прелести. Король поначалу немного пожевал губы, так как войти в состав одной из наиболее могущественных империй мира, сохранив автономию и получив возможность беспошлинной торговли с метрополией было очень заманчиво. Но его власть в самом королевстве была очень условна, и он опасался очередного восстания местной аристократии, которая либо ратовала за самобытность, либо тяготела к другим державам. Однако после того как великий князь пообещал оставить один парусно-винтовой фрегат в Гонолулу, разговор сразу перешел к обсуждению формальностей.
Казалось бы, мелочь, но этот корабль оставался не просто так, а в полное распоряжение короля, который, согласно вассальному договору становился главнокомандующим Гавайским гарнизоном, к которому могли приписываться как армейские, так и флотские подразделения. Это не только решительно укрепляло власть самой династии на островах, но и давало рычаги воздействия на браконьеров и прочих удальцов, пытавшихся заниматься ограблением островов.
Собственно этот нюанс и послужил причиной того, что уже на третий день переговоров Камеамеа IV подписал вассальный договор, заверенный от имени русского императорского дома Александром, которому и предстояло его довезти до Санкт-Петербурга, дабы ратифицировать через подпись своего отца.
В качестве небольшого бонуса, Александр оставил Камеамеа IV помимо «Приватира», еще двадцать тысяч винтовок Энфилда, которые специально для этих целей он не стал продавать Лопесу. Само собой не просто так, а с большим количеством боеприпасов и отделением особой роты сопровождения. Эти одиннадцать человек, во главе с Федором Ласковским, должны были заняться обучением полноценного Лейб-гвардии Гавайского полка – гарнизона островов, набираемого исключительно из этнических гавайцев.
Что же касается Российско-американской компании, то Фуругельм лишь надувал щеки для солидности, но никак не участвовал в практически рейдерском захвате Гавайских островов. То, что Александр смог убедить Камеамеа IV подписать вассальную клятву русскому Императорскому дому, осталось для Ивана Васильевича чем-то непостижимым и непонятным, так как он был человеком другого склада характера. Дипломатичный, мягкий, практически обтекаемый, Иван Васильевич просто не представлял, как можно было вот так, с наскока, добиться результата, так как сам пытался всегда все, что только можно, проговорить, обсудить и, гармонизируя чужие интересы, выйти в муках на никому не нужное компромиссное решение. Да, конечно, он помнил, что в 1818–1825 годах Гавайское королевство де-факто уже было под крылом Российской империи, но после того, как Николай I по неведомой для Ивана Васильевича причине резко оборвал все интеграционные процессы, глава Российско-американской компании откровенно боялся навлечь на себя гнев самодержца.
Надо также отметить, что связка из мягкого и обтекаемого Ивана Васильевича Фуругельма и вороватого Дмитрия Петровича Максутова, который был его замом, довела и без того убогую деятельность Российско-американской компании «до ручки». Степень воровства, взяточничества и всемерного вредительства государственным интересам могла бы дать фору даже началу лихих девяностых, когда СССР растаскивали просто стахановскими темпами. Но если первый персонаж был просто обычной квашней, не способной к жестким, решительным поступкам, то второй самым наглым образом не думал о последствиях своего откровенного воровства, хотя мужества, храбрости и решительности ему было не занимать. В итоге получалась, как говорится, «картина маслом». В связи с чем Александр решился на применение шоковой терапии – ночью, в связанном виде, с мешком на голове к нему доставили Максутова. Само собой не в апартаменты, выделенные ему королем, а в подвальчик припортовой таверны, где уже успел завязать надежные контакты командир разведывательного взвода Виктор фон Валь.
– Дмитрий Петрович, как вы добрались? Надеюсь, вам в дороге ничто не создавало неудобств?
– Ваше императорское высочество?! Что происходит?
– Ходят слухи, дражайший Дмитрий Петрович, что ехать ночью с мешком на голове и связанными руками – очень дурная примета, – сказал максимально вкрадчивым тоном Александр и улыбнулся своей коронной сияющей улыбкой, от чего Максутова всего перекосило.
– Ваше императорское высочество, я вас не понимаю.
– Давайте говорить начистоту. Вы вор. А вор, как известно, должен сидеть в тюрьме. Впрочем, за неимением таковой подойдут и другие лечебно-профилактические методы. Знаете, Дмитрий Петрович, вы очень удачливый и крайне счастливый человек. По большому счету эта наша встреча случайность, так как до недавнего времени я хотел просто вас прибить, без шума и пыли. Случаи ведь разные бывают. Напились, вы, допустим, и упали с пирса головой вниз. Ударились. Потеряли сознание. Захлебнулись. С кем не бывает? – Дмитрий Петрович побледнел. – Но беседа с Иваном Васильевичем меня сильно опечалила. Людей совсем нет, в особенности таких, кои в состоянии что-то делать толково. Поэтому я в силу своего неисправимого человеколюбия решил дать вам второй шанс. Вы отменно себя зарекомендовали во время последней войны как артиллерист, да и с воровством справлялись совершенно изумительно. Так что можно считать, что с организаторскими способностями у вас все в порядке. А потому мне остается лишь направить в нужное русло вашу кипучую энергию. Или не направлять? Как вы сами думаете? Сможете послужить Отечеству?
– А у меня есть выбор?
– Конечно, есть. Я же говорю вам, мое человеколюбие и природный гуманизм не знают пределов. Вы можете отказаться от сделанного вам предложения, и эти добрые люди, – Александр кивнул на трех парней в черных вязаных масках, свитерах, саржевых брюках и кожаных сапогах, сидевших на диване у входа в расслабленных позах с револьверами в руках, – проводят вас до пирса.
