Истребитель тварей - Шаргородский Григорий Константинович (лучшие книги TXT) 📗
Утреннее происшествие не только взбодрило нас, но и обеспечило завтраком, причем на всю компанию. Хватило и людям, и зверям.
Обжитая часть Магадхи, до которой мы добрались к концу второго дня пути, сильно отличалась даже от соседней субтропической Загорной провинции Брадара. Там тоже можно было встретить смуглых индусов и женщин в сари, но здесь был совершенно другой мир, с другими традициями, правилами и законами. И чтобы не оказаться во враждебном окружении, следовало контролировать свое поведение. Именно поэтому я останавливал нашу колонну за пределами мелких селений, не позволяя бойцам расслабляться.
На первом же привале возле небольшой деревушки пришлось жестко давить недовольство поводырей.
– Что, скучно вам, хочется размяться? – холодно встретил я делегацию наездников. – Насчет «поразмяться» – думаю, скоро у нас будет такая возможность. Умаетесь до полусмерти, а кое-кто и до смерти. И не забывайте, что сюда мы пришли не для отдыха. Кстати, если кто-то совсем уж шустрый привезет домой срамную болячку – пожалуюсь Нарине, и она собственными руками кастрирует любителя любовных похождений.
Расслабившиеся в отрыве от контроля Вина Драгана, поводыри подобрались: в реакции строгой директрисы госпиталя они не сомневались, да и меня знали довольно хорошо. Жаль, рядом не было Клеппа – в присутствии викинга мало кому хочется бузить. Увы, здоровяк оказался слишком тяжел даже для ковая, так что пришлось оставить его с главными силами.
В этой же деревне мы наконец-то взяли проводника. Благо в приграничных землях обоих государств хватало переводчиков.
Индийские деревеньки особым колоритом не впечатляли – дома с глиняными стенами и тростниковой крышей и смуглые жители, многие из которых знали брадарский. Никаких тебе бродящих по улицам коров с гирляндами цветов на шеях и вечного праздника индийского кино. Даже женские сари и мужские тюрбаны выглядели обмотками из тусклых тряпок.
Внимание привлекал лишь храм в центре деревни, и, что самое неприятное, он был посвящен Кали. Я мало знал об этой богине индийского пантеона – лишь то, что она была темной ипостасью сразу нескольких богов. В общем, радостного мало. На вопрос, почему здесь не видно храмов того же Шивы или его жены Парвати, которая умудрялась выходить замуж за одного и того же бога несколько раз в разных ипостасях, наш проводник сказал, что Кали поклоняется раджа Прабху и соответственно все его подданные.
Да уж, хорошего союзничка нашла себе брадарская корона…
Еще один короткий марш-бросок вывел нас к небольшому городку, от которого до резиденции местного раджи было рукой подать. Выдав этот довод, наш проводник отправился обратно – мужика очень напрягал вид хидоев, причем даже больше, чем это тревожило флегматичного ослика, на котором и передвигался индус.
Я ничего не имел против его отбытия, потому что ослик был не только спокойным, но и очень медленным, а на хидоя проводник отказывался залезать даже под страхом смерти.
Городок уже больше соответствовал моему представлению об индусах. Здесь и сари на женщинах были поярче, да и здания радовали глаз резьбой по песчанику. Дикая смесь из переплетенных на резных барельефах тел то ли людей, то ли обезьян воздействовала на моих спутников завораживающе, особенно их впечатлили некоторые эротические мотивы. А когда осмотр дошел до большого храма Кали, восторг перешел в шок. На меня благодаря научно-популярным телепрограммам вид вязанок с черепами и клыкастой физиономии самой четверорукой богини сильного впечатления не производил. Но морозец по позвоночнику все же пробежался.
Одно хорошо – от созерцания местного мистического колорита ребята подобрались, некоторые даже вернули на место снятую по причине духоты броню.
Управитель городка, тоже сносно говорящий по-брадарски, буквально излучал радушие – он рассыпался в комплиментах и все зазывал нас на праздник с выпивкой и яствами. Делал он это так мастерски, что едва не уговорил, но очередного взгляда на верхушку храма хватило, чтобы удержаться от соблазна.
– Благодарю за радушие, но, как стало известно из сообщения вашего раджи, оба наших государства в большой беде.
– О, я не стал бы так беспокоиться, вы прекрасно успеваете, ведь раджа ждал вас не раньше чем через десять дней, – проявил подозрительную осведомленность смуглый толстяк.
Индус владел своим лицом не идеально, поэтому у меня сразу же появилось ощущение, что спешим мы не напрасно.
– Благодарю вас за приглашение, но я выполняю волю моего повелителя, а вот на обратном пути мы обязательно устроим совместный праздник, – с самым доброжелательным видом заверил я управляющего.
Ага, фиг тебе, смуглый, а не совместная пьянка, особенно после предательской судороги на твоем лице, я с тобой не рискну даже пить воду из одной реки…
Пока мы с управляющим занимались политесом, возле замерших на окраине города хидоев уже вертелись колоритные дамочки. В наличии весь набор – цветастые сари, гирлянды на шеях и, так сказать, звезды во лбу. Парни уже начали принимать из их рук подношения. Я тут же подозвал к себе выделенного Драганом десятника. В принципе отряд должен был вести Али, но Вин решил пока оставить его возле себя – арабу никак не удавалось найти общий язык с подчиненными. Но это никак не влияло на мое решение оставить Али на должности предводителя наездников на хидоях.
– Сбыня, кто разрешал принимать подарки?
– Так девчата такие симпатичные, – непонимающе пожал плечами поводырь, – чего ж отказываться-то?
– Отказываться не стоит, – чуть подумав, сказал я, – но пусть не вздумают это есть.
Сбыня хотел было возразить, но, наткнувшись на мой колючий взгляд, угрюмо кивнул.
Я и сам не понимал, с чего так завелся. Действительно, почему бы парням не полакомиться диковинными фруктами, которые в Брадар хоть и попадают, но не на каждый стол? И все же что-то грызло глубоко внутри. Возможно, недоверие к смуглым индусам осталось еще с прошлого года – когда они в качестве «озверелых» пытались дорваться до моей глотки.
Отряд быстро собрался в походный ордер и покинул городок по выложенной камнем дороге. Но хидои так и не успели набрать максимальную скорость, потому что были остановлены происшествием на дороге – прямо на брусчатке один из верховых коваев лапой прижимал к земле бледного мальчишку. Наездник что-то спрашивал у пленника, поглядывая на него через голову своего зверя.
– Что здесь происходит? – немного раздраженно спросил я.
– Да вот этот прятался в зарослях. Шустрик его почуял, а когда мы подошли, пацан рванул в лес как заяц. Пришлось догонять и тащить обратно.
– И чему ты удивляешься? Морда твоего Шустрика даже взрослого мужика доведет до обморока, не то что этого заморыша.
– Это вряд ли, – упрямо мотнул головой наездник, – в городке пацанва чуть не вешалась на коваев. Они же не взрослые и чувствуют, когда можно бояться, а когда нет. Этот боится меня больше, чем Шустрика.
Наездник был ближе к мальчишке и потому чувствовал его эмоции лучше меня, хотя все равно – настолько хорошего эмпата следовало запомнить.
– Хорох, – позвал я птицелюда.
Похожее на смесь обезьяны и ощипанного грифона существо тут же спрыгнуло со спины хидоя и подбежало к пленнику. Верховного хороха я с собой не взял – старик не годился для дальних походов, а вот его лучший ученик был в великолепной для птицелюда форме.
Подбежав к пленнику, хорох небрежно отмахнулся от рыкнувшего ковая, заставляя зверя отступить. Наездник принял действия птицелюда совершенно невозмутимо, ведь все поводыри, кроме меня, принимали молодых о?ни из когтистых ручонок этих нелюдей.
Юный индус завизжал как пойманный заяц, но тонкие пальцы хороха уже вцепились в его голову. А так как дворянской татуировки на пленнике быть не могло, нелюдь с легкостью «вскрыл» его мозг, добираясь до самых сокровенных тайн.
По моей спине пробежал холодок от воспоминания о процедуре инициации умений поводыря, при которой верховный хорох вот так же копался в моих мозгах, что-то там изменяя. Хорошо хоть теперь дворянская татуировка ярла защищала меня от подобных угроз, да и, по словам верховного хороха, взять под контроль Укротителя не сможет ни один птицелюд. Хотя Очину они все же сумели подсадить ментальный «наказ» на покорность. Почему-то эта мысль посетила меня только сейчас.
