Избранная 147/2 (СИ) - "Китра-Л" (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Эта идея мне нравилась. Хотела бы я посмотреть на своего двойника.
— Нет, это один и тот же мужчина. И одет всегда одинаково.
— Сто девятнадцатая, — я почесала затылок, — нам нельзя смотреть эти зеркала. Клод сказал их не тревожить. Тот мужчина может оказаться каким-нибудь смотрителем или человеческим воплощением Атроса. Да не знаю я. Спроси у Клода.
Девушка покачала головой.
— Он соврет. Они все нам врут. Мы умрем, Дробь. Нас сто сорок семь, потому что мир спасает только каждая сто сорок седьмая. Остальные умирают. Посмотри внимательней. Эти миры не спасены.
Сома скрестила руки, опустила голову и побрела в сторону своей комнаты, шаркая туфлями по полу. Я осталась смотреть на безмятежность покачивающейся зелени. У девчонки явно сдвинулась крышка.
Что-то странное резануло взгляд. Я нахмурилась. Провела пальцами по стыку рамы и зеркала там, где поблескивали странные прожилки золота. Их можно было списать на игру солнечных лучей, если бы они не тянулись к декорированному обрамлению зеркала.
На дорожке кто-то показался. До сих пор я не видела людей в зеркалах. Мужчина двигался стремительно и резко. Он то и дело оглядывался, но не опасливо, а словно в поисках какой-то важной персоны.
На молодом лице виднелась легкая щетина, придававшая ему суровую внешность. Чуть пригретая солнцем кожа казалась гладкой и ухоженной. Греческий профиль вызывал смешенные чувства, заставляя воскресить в памяти скульптуры античности. Напряженный взгляд скользил по изящным аллеям и терялся в пустоте. Кто бы знал, что он там искал между раскидистых дубов и пышных кленов.
Он походил на гротескного героя сказок, и я не могла сдержать улыбку, глядя на человека, полностью облаченного в черные одежды. Это в летнюю-то жару! В высоких кожаных сапогах, обтягивающих штанах, шелковой рубашке и бархатном фраке. Расклешенные манжеты забавно выглядывали из рукавов, и я могла поспорить, что в одном из них прячется надушенный цветочными духами платок.
— О, Господи, — выдохнула я, сдерживая смех. — Люди так не одеваются. И вот этого испугалась Сома?
Мужчина резко остановился. Как будто время замерло и он вместе с ним.
По субъективному восприятию нас разделяло метров пять. Он стоял боком, но я все же попыталась разглядеть причину его заминки. Пытаясь не чувствовать себя извращенной, подглядывающей за одинокими мужчинами из других реальностей, я провела рукой по выступам рамы. Кое-как поймав контроллер, медленно сместила ракурс, чтобы понять, куда смотрит человек.
Но он никуда не смотрел.
Его взгляд застыл так же, как и он сам. Так бывает с людьми, которые о чем-то глубоко задумались или полностью переключились со зрительного восприятия на слуховое.
Прошло несколько минут, а незнакомец продолжал стоять. Его пальцы подрагивали, как будто он перебирал невидимые бусы. Я заворожено следила за ним, снедаемая мыслью, что же такое он делает. Его дыхание становилось тяжелее. Грудь глубоко вздымалась. От напряженной позы подрагивали ресницы, а желваки ходили на мощной челюсти. Он что-то шептал под нос.
— Кого ты там слушаешь?
Мужчина вскинул голову. Я придвинулась ближе к зеркалу.
«Он нашел!» — обрадовалась я, предвкушая разгадку.
Его глаза зашарили по местности. Он произнес тарабарщину на незнакомом языке и посмотрел на меня. Точнее, мимо меня, потому что как бы ему меня видеть? Так же невозможно, верно?
Он крикнул что-то еще, похожее то ли на проклятье, то ли на немецкий язык. Сиреневая вспышка света взорвалась между нами, и мне пришлось отвернуться. Когда я вновь посмотрела на зеркало, мужчина стоял всего в шаге от разделяющей нас черты.
Я отпрянула назад.
— Какого черта?!
Теперь я могла сказать с полной уверенностью: он меня видел. И если секунду назад он меня просто заметил, то сейчас он пристально меня разглядывал. Оценивающий взгляд блуждал по моей фигуре, пока не остановился на значке.
Бледные губы раскрылись, обнажая белоснежные губы и глубокий низкий голос произнес:
— Номер сто сорок семь дробь два. Вы это серьезно?
Я вытаращила глаза, забыв как дышать.
Мужчина потянулся к стеклянной границе. В голове очень четко вспыхнула мысль, что сейчас он проломится через барьер между мирами и придушит этой вот рукой в черной перчатке, и поделом мне за нарушения правил.
— А иди-ка ты к черту, — предложила я, отскакивая в сторону и дергая за шнурок закрывающий зеркало.
Красные шторки схлопнулись, и звуки иного мира стихли.
В напряженной тишине я слушала сумасшедшее биение собственного сердца. Какое-то безумно-бесконечное время я старалась не дышать и не шевелиться. Я прислушивалась к темноте, боясь еще раз услышать пронизывающий до костей мягкий баритон. Когда тягучие единицы минут превратились в десятки, я развернулась и понеслась в комнату одинокого маяка.
Забравшись под одеяло, я свернулась калачиком и еще одну вечность спустя, забылась тяжелым сном. В мельтешении тягучих красок и темных пятен мне мерещился черный незнакомец, а эхо его голоса скользило на периферии смятого сюжета, где я куда-то бежала, оставаясь на том же самом месте.
Проснулась я от чьего-то крика.
— 9 —
Четырнадцатая билась в истерике. Она носилась по своим личным покоям, переворачивая все вверх дном. Стащила атласный балдахин с закрепленного на стене каркаса и не жалея бросила к подножью огромной кровати. Серебряный сервиз тоже не избежал вспыльчивого нрава. Поднос улетел к тяжелым ночным шторам и проскользив по богато расшитой ткани, рухнул вниз. Чашки, ложки, блюдца в хаотичном порядке летали по комнате, бойко запускаемые взъяренной блондинкой.
— Да как они смеют?! — прокричала она, бросаясь к комоду с вазочкой конфет и странным декором.
Сто сорок седьмая, наспех одетая в униформу, кинулась наперерез.
— Господи, она что, королева или кто? — ахнула Лариса, заходя в маленький филиал безумия.
Я пожала плечами. Комната дышала излишествами и роскошью. Если мой уголок маяка претендовал на стандартные двенадцать квадратных метров, то здесь простиралась бессмысленная и беспощадная сотня. Потолок мог похвастаться высотой комнат Эрмитажа, а хрустальной люстре обзавидовался бы любой театр. На стенах висело безумное количество светильников и картин, а маленькие вазочки с цветами заполоняли тумбочки, комод и низенький столик.
— Вот это да!
Пока сто сорок седьмая урезонивала четырнадцатую и разбиралась с причиной выплескиваемого недовольства, Лариса, очень юрко для тучной комплекции и возраста средних лет, прошмыгнула к двери, ведущей к ванной комнате.
— Иди сюда, — поманила она рукой.
Любопытство взяло вверх.
Нет, Лариса позвала меня не восхищаться фаянсовым произведением искусства. Она боролась с приступом удушения, именуемого в народе «жаба душит» и искала помощи. За резной дверью притаился вход в будуар. В настоящий.
Обтянутые блестящей тканью абажуры зазвенели от вызванного нами сквозняка. Запах духов и пудры ударил в нос. Трюмо с величественным зеркалом отражало инкрустированные шкатулки, разбросанные драгоценности, веера, перчатки и искусственные цветы, увеличивая красоту вдвое. Из шкафа, что тянулся на добрых пять метров, торчал подол парчового платья. Страшно было представить, сколько и какие наряды скрывались за плохо прикрытой дверцей.
— Я окончила школу и университет с отличием! — разорялась четырнадцатая. — У меня два красных диплома. Квартира в кредит своя собственная. Она не такая большая, как эта, но заработала я на нее сама!
Мы с Ларисой отпрянули назад.
— Как в музее, — шепнула я, оборачиваясь на непривычный звук.
Шлепая тапочками, через порог переступила Сома. Она, как и мы с Ларисой, не успела надеть форму и пришла в чем спала. Ее комплект содержал просторные штаны и длинную рубаху из плотной оранжевой ткани. Я щеголяла в льняных одеждах, скрывающих тело от кончиков пальцев и уходящих в глухой ворот до подбородка. Ларисе же достался махровый, темно-синий халат.
