Т. 13 Число зверя - Хайнлайн Роберт Энсон (бесплатные серии книг txt) 📗

32. «ГДЕ ЕСТЬ КОШКА,

ТАМ ЕСТЬ ЦИВИЛИЗАЦИЯ»

ДИТИ:

В лесу, в сотне метрах от Дворца, я обнаружила полянку, отделенную от Дворца стеной деревьев. Я велела Ае определить дистанцию, сказала ей три раза, что это то самое место, — и она посадила себя сама, не хуже Зебадии.

Я отстегнулась, открыла люк в переборке и заползла назад, чтобы взять чистую одежду, — но потом передумала. Тетя Хильда влезла вслед за мной и сразу открыла какой-то ящик. Я села в позу лотоса и спросила:

— Шельма, что ты собираешься надеть?

— Платье, в котором выходила замуж, и обручальное кольцо, которое подарил мне Джейкоб в Виндзор-Сити.

— А украшения?

— Так, чуть-чуть.

Мама Джейн много лет назад говорила мне, что у тети Хильды безошибочный инстинкт — что когда надеть. Я достала платье, в котором была, когда соблазняла Зебадию, кулон, который подарил мне папа, обручальное кольцо и бальные туфельки. А как нарядить моего милого? В рабочий комбинезон? Ну нет — в трико в обтяжку и короткую белую шелковую рубашку-болеро, которую я сшила ему в Гнездышке. Красный шарф вместо пояса, бальные туфли, шорты — так будет в самый раз.

Я полезла обратно, держа все это в охапке. Мужчины еще сидели на своих местах, дверцы были закрыты Я спросила:

— Почему закрыты дверцы? Тут жарко и душно.

— Посмотри налево, — сказал Зебадия.

Я посмотрела. Там стоял крохотный домик из сказки с надписью над дверью: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ». Когда мы приземлялись, его здесь не было.

— Понимаю, — согласилась я. — Скинь-ка все, что на тебе, и надень трико и шорты. Папа, твои брюки у Хильды.

— Дити, это все, что ты можешь сказать?

— А что еще я, по-вашему, должна сказать, сэр? Папа, по твоей милости мы побывали во множестве диковинных мест, но уж в Стране Оз я не какая-нибудь там чужая в незнакомой стране. Я знаю, чего тут можно ожидать.

— Но какого черта…

— Тише, Зебадия. В Стране Оз не поминают чертей. И вообще не ругаются и не говорят грубых слов. Вот это — теперь уже не сиси и даже не груди — это перси, и упоминать их в разговоре нельзя. Наш словарь теперь ограничен — как в конце девятнадцатого века. Можно употреблять только самые осторожные эвфемизмы.

— Дити, будь я проклят, если стану вести себя не так, как привык.

— Сэр, я говорю как специалист. Нельзя лезть с фортраном к компьютеру, который понимает только логлан. Капитан, нельзя ли открыть двери?

— Минутку, — остановил меня отец. — Дити, ты назвала меня капитаном. Но с того момента, как мы приземлились, я уже в отставке.

— Ну нет, погоди! — перебил его Зебадия. — Ты должен помучиться не меньше моего — ты это заслужил, приятель.

— Ладно, ладно, — согласился папа. — Но ты говорил, что время, проведенное на земле, тоже идет в счет. Так что когда будем взлетать, нам все равно понадобится новый капитан. Лучше выбрать очередную жертву сейчас.

— Давайте переизберем папу, — предложила я. — Он провалился и должен пересдавать экзамен.

— Дочка!

— Я шучу, папа, — только не забывай, что ты действительно провалился, и больше никогда не действуй на нервы капитану. Предлагаю моего мужа.

— Надо сделать все, как полагается. — И папа достал четыре карточки. Я написала на своей «Зебадия» и отдала ее папе. Хильда зачитала, что было написано на карточках, показывая нам каждую: «Дити, Дити, Дити, Дити». Я возмутилась:

— Э-э! Требую пересчитать! Нет, лучше голосовать заново — тут кто-то сжульничал.

Я так расшумелась, что было решено сделать по-моему. Я написала на новой карточке «Зебадия», положила ее лицом вверх на сиденье первого пилота, сверху сложила одну за другой три остальные и начала читать сама: «Дити, Дити, Дити» — и снова «Дити», причем почерк был мой собственный!

Мне оставалось только сдаться. (Но я решила потом сказать Волшебнику пару теплых слов.)

Это был хорошенький домик с широким крыльцом, обвитым розами, — только для жилья непригодный: всего одна комната со столом посередине, и больше никакой мебели. На столе стояли ваза с фруктами, кувшин с молоком и четыре стакана. Справа и слева было по двери — на левой была нарисована маленькая девочка в большом капоре, а на правой — мальчик в коричневом костюмчике.

Мы с Хильдой направились прямо туда, где был нарисован капор. Проходя мимо стола, я ухватила кисть винограда и выпила залпом стакан молока, после чего у меня на лице остались молочные усы. Уж и не помню, сколько времени не пила молока. Восхитительно!

Хильда уже наливала ванну, одновременно скидывая одежду. Окно оказалось открытым, но располагалось оно высоко, и я тоже разделась. Очень скоро мы были уже чисты и «красивы», то есть снова устроили себе прически почуднее, только без драгоценностей. В той туалетной комнате оказалось все, что нужно, от мочалки до губной помады как раз такого цвета, какой предпочитает тетя Хильда.

Мы очень спешили и уложились в сорок две минуты. Зебадия был чудо как хорош, и папа не хуже в темных брюках и изысканно простой гавайке.

— А мы думали, вас засосало в водосток, — сказал мой муж.

— Зебадия, прошло всего сорок две минуты. Если у вас это заняло меньше тридцати, вы просто не отмылись.

— Можешь понюхать.

Я понюхала — слабый аромат мыла и немного лосьона.

— Да, больше тридцати минут. Поцелуй меня.

— Тридцать шесть по моим часам. Скажи «пожалуйста».

Я сказала «пожалуйста», и он впился в меня, не дав мне закрыть рот — он всегда так делает. Зебадия — это то, что мне надо, и если я когда-нибудь дулась на него или упрямилась, значит, это было необходимо.

К Дворцу вела тропинка. Папа с тетей Хильдой пошли вперед, мы за ними. Сандалии тетя Хильда несла в руке, я тоже свои сняла и оглянулась на поляну. Как я и ожидала, домик исчез. Зебадия это заметил, но ничего не сказал. Очень интересное у него было выражение лица.

Тропинка привела нас в сад перед Дворцом. Земля здесь была твердая, и мы с Хильдой обулись. Дворец Глинды был больше похож на нормандский замок или на родовое гнездо Берти, чем на эти унылые замки на Рейне, — но он был прекрасен, как сказка, и немного он напоминал Тадж-Махал.

Мы только начали подниматься по широким мраморным ступенькам к огромной двери, как Зебадия споткнулся.

— Что за черт!

— Ш-ш-ш! — сказала я, — Не выражайся, милый. Это волшебная лестница. Глинда не хочет, чтобы ее гости поднимались вверх. Вообрази, будто ее сконструировал Эсхер. Держи голову выше и иди, как по горизонтальной плоскости.

Когда мы вступили на широкую террасу, из огромных дверей вышли два высоких трубача, подняли свои длинные трубы, и прозвучали четыре торжественные ноты. Как только они затихли, появился какой-то весело ухмыляющийся старик в клеенчатом матросском плаще, с густыми бакенбардами, сверкающей лысиной и деревянной левой ногой. Я удивилась, почему он здесь, а не в Изумрудном Городе.

Вынув изо рта трубку, он сказал:

— Добро пожаловать во Дворец Глинды Доброй! Я капитан Билл. Вы, сэр, — Волшебник доктор Берроуз со своей замечательной супругой — Принцессой Хильдой. Вы, вероятно, капитан Зеб Картер — привет, капитан! — а Дити все знают: так много времени она провела в Стране Оз. Привет, Дити! В последний раз, когда я тебя видел, ты еще под стол пешком ходила, а теперь — гляньте-ка! Ростом мне почти по плечо и уже замужем! Поздравляю, капитан. Вам повезло.

— Мне тоже так кажется, капитан.

— Я знаю, Дити. Озма шлет свои наилучшие пожелания и велела сказать, что ты и твоя семья будете желанными гостями Королевства столько времени, сколько пожелаете.

— Пожалуйста, передай Ее Королевскому Величеству мою благодарность, капитан Билл. (На самом деле я теперь выше ростом, чем капитан Билл, — но для него, конечно, всегда останусь маленькой девочкой. Это очень приятно.)

— Передам, непременно передам. Заходите, друзья, мы тут не слишком церемонимся. По крайней мере, я. Я ведь не дворецкий, я просто подменяю на дежурстве одного приятеля.