Фантастика 1986 - Непомнящий Тихон Алексеевич (лучшие книги .txt) 📗
Исследователи наблюдали, как во время миграции южноафриканских газелей лев оказывался захлестнут их потоком и оказывался бессилен выбраться из него. Не испытывая ни малейшего страха, газели двигались прямо на льва, обтекая его, как некий неодушевленный предмет.
Точно так же во время перелета нередко случается видеть, как стая хищных птиц, следуя рядом со стаей своих традиционных жертв, не делает никаких попыток напасть на них. И стая их жертв тоже летит совершенно спокойно, не испытывая ни малейшего страха от столь опасного соседства. Сильный хищнический инстинкт одних и не менее сильный инстинкт самосохранения других оказываются совершенно заторможенными. Но это случается, только когда встреча происходит не на уровне отдельных особей, а на уровне двух стай, двух «сверхорганизмов». При одиночной встрече и те и другие ведут себя совершенно иначе.
«Воля популяции» проявляется и в другом. Обычно едва количество особей начинает превышать некое критическое число, животные, словно подчиняясь неизвестно откуда исходящему приказу, перестают воспроизводить потомство. Наступает блокировка или, говоря словами французского исследователя Реми Шовена, «групповая стерилизация». Доктор Р. Лоус из Кембриджского университета, в течение многих лет изучая жизнь слонов, пришел к подобному же выводу. Когда поголовье слонов слишком возрастает, стадо как бы само начинает регулировать свою численность. Либо самки становятся гораздо реже способны к воспроизводству, либо период зрелости у самцов наступает значительно позднее.
Были поставлены эксперименты с кроликами и крысами. Едва среди них создавалась повышенная плотность, как, вопреки обилию кормов и прочим благоприятным условиям, начиналось самое непонятное — фаза повышенной смертности. Приказ, исходящий из некоего незримого источника, неумолимо обрекал животных на смерть. Без всяких причин наступали ослабление организма, снижение сопротивляемости, болезни. Продолжается это только до тех пор, пока популяция не сократится до оптимальных размеров.
Если бы удалось найти «канал», по которому идет этот приказ, человек мог бы управлять численностью различных популяций.
Над этой проблемой работают сейчас в Уральском институте экологии растений и животных. Получив сигнал типа «нас очень много», личинки, скажем, комара или гнуса сразу же замедлят свое развитие, законсервируются на промежуточных стадиях, и лишь немногие из них разовьются до взрослого состояния. Этот способ обещает быть во много раз эффективнее химических или биологических средств борьбы.
Известно, что биологически зарождение мужской или женской особи равновероятно. Однако если в популяции почему-либо оказывается мало самок, то среди новорожденных вдруг начинают преобладать самки; если мало самцов, то количество самцов среди вновь родившихся начинает заметно превышать среднюю цифру.
Процесс этот продолжается до тех пор, пока соотношение полов не выравнивается.
Ясно, что отдельная особь не может по собственному желанию влиять на пол своего потомства. В то же время речь идет о явлении, повторяющемся с правильностью закона. Иными словами, мы снова сталкиваемся с неким целенаправленным воздействием, источник которого находится вне каждой отдельной особи.
Явление, о котором идет речь, хорошо известно и в человеческом сообществе. Среди демографов оно получило название «феномена военных лет». Во время войн и после них в воюющих странах, потерпевших урон среди мужского населения, наблюдается внезапный рост новорожденных мужского пола.
Известно несколько подходов к объяснению физиологического механизма этого явления. Нас интересует, однако, не сам механизм, а то главное, что стоит за всем этим — регулирующее начало популяции, приводящее механизм в действие.
Некоторые исследователи отмечают, что, наблюдая за стаей саранчи, которая движется плотной, компактной массой, достигающей иногда веса в 10 000 тонн, трудно бывает отделаться от ощущения, что это некое единое гигантское существо, некий «сверхорганизм». Такое же впечатление производят порой и перелетные стаи птиц, летящих сплошною живой массой длиной в 6–8 километров и шириною в 100 метров. Отдельные особи кажутся как бы частицами некоего единого «сверхорганизма», а их нервная система и мозг — компонентами общего сверхкода.
По словам биолога Луи Тома, термиты, обитающие в своей гигантской постройке, «не составляют, как может показаться, сплоченную массу индивидуумов, но являются единым организмом с уравновешенным и вдумчивым умом, подающим команды миллионам лапок». (К слову, живая масса термитов на Земле столь велика, что на каждого человека приходится около 750 килограммов термитов!) Исследователи все больше приходят к мысли, что совокупность живых существ — это нечто качественно иное, чем принято было считать до сих пор. В специальной литературе появились термины, выражающие это иное понимание: «сверхорганизм», «диффузный организм». В работах советских исследователей В. И. Василевича и В. С. Ипатова мы встречаем термины «надорганизменные биосистемы», «надорганизменные уровни развития живого».
Для такого «сверхорганизма» гибель одних особей и рождение новых подобны отмиранию и регенерации клеток, беспрерывно происходящим в живом существе. Возможно, здесь уместна следующая аналогия. «Летящие брызги бушующего водопада, — писал А. Шопенгауэр, — сменяют друг друга с быстротой молнии, между тем как радуга, основой которой они служат, стоит над ними в невозмутимом покое». Не так ли и «сверхорганизм» пребывает в «невозмутимом покое», в то время, как отдельные особи, составляющие его, поколение за поколением сменяют друг друга?
Можно ли допустить, что «сверхорганизмы», населяющие Землю, образуют некую совокупность следующего, более высокого порядка?
В свое время В. И. Вернадский ввел понятие «биосферы» — совокупности всего живого, что есть на планете. Изучая эту совокупность живого, Вернадский пришел к парадоксальному выводу — в геохимическом отношении биосфера пребывает неизменной, в течение всего своего существования она имела ту же массу, что и сейчас, — 10²º грамма. Появляются и исчезают отдельные существа и виды, а биосфера пребывает все в том же «невозмутимом покое».
Итак, биосфера. Совокупная масса всех живых тварей, заполняющих собой Землю. Совокупность эта, считает академик АМН СССР В. П. Казначеев, должна рассматриваться «как единый целостный планетарный организм». Так же видел биосферу известный французский палеонтолог и философ Тейяр де Шарден. Это, по его словам, «живое существо, расползшееся по Земле, с первых же стадий своей эволюции оно вырисовывает контуры единого гигантского организма».
Возможно ли предположить, чтобы биосфера, этот совокупный планетарный организм, был наделен неким подобием единого кода?
Многие известные философы и ученые допускали это. Земля, на которой мы живем, — утверждал, например, известный немецкий физик Г. Т. Фехнер, — должна иметь некое единое коллективное сознание. Подобно тому, как человеческий мозг состоит из множества отдельных клеток, сознание планеты, считал он, слагается из сознаний отдельных живых существ, обитающих на ней. Такая программа должна настолько же разниться с программой отдельного индивида, насколько мозг как целое качественно отличается от отдельных клеток, его составляющих.
Если допустить, что биосфера действительно существует как носитель некоего алгоритма, то, очевидно, между различными биосферами должны быть постоянные контакты. Об этом, в частности, писал В. И. Вернадский. Он писал, что биосферы различных небесных тел находятся в постоянном взаимодействии друг с другом.
Это единое целое планетарных алгоритмов, рассеянных во Вселенной, возможно, образует то, что может быть обозначено как «космический алгоритм», «алгоритм Вселенной».
Говоря о таком совокупном алгоритме, мы имеем в виду прежде всего его материальную основу — взаимосвязанную сумму всего живого, населяющего космос.
Несколько лет назад сотрудники западногерманского Института имени Макса Планка обнаружили на расстоянии свыше двух миллионов световых лет гигантское облако водяных паров. Открытие это вызвало сенсацию. Но это было только начало. Спектральные анализы обнаружили в открытом космосе муравьиную кислоту, а позднее — молекулы винного спирта. Сейчас известно несколько десятков органических молекул, существующих в космосе. Они заполняют газовые облака протяженностью в световые годы. Это миллиарды и миллиарды тонн органического вещества. Членкор АН СССР В. И. Гольданский допускает образование в космосе «даже самых сложных молекул, вплоть до белков».
