Долина новой жизни - Ильин Федор (Тео Эли) Николаевич (книги без сокращений txt) 📗
В дверь легко постучали. Стук повторился. Фрау Фишер бросила беспокойный взгляд на мужа.
— Отто, к нам кто-то стучит?
Хозяин неохотно встал и, застегивая на ходу ворот рубашки, недовольным тоном произнес:
— Кто бы это мог быть в такую позднюю пору?
Прежде, чем открыть дверь, он нагнулся к стеклу, прикрывая глаза рукой, чтобы не мешал свет лампы, спросил:
— Кто там?
Чей-то голос ответил:
— Откройте, герр Фишер, откройте.
Силуэт человека, стоящего на веранде, был незнаком. Но голос казался знакомым. Фишер распахнул дверь, и в комнату вошел человек, одетый во все серое, с номерным значком на груди. Он снял шляпу. Минуту длилось молчание.
— Не узнаете? — проговорил пришелец.
Фишер порывисто дышал:
— Рене… Герье? Вы?.. В Долине?
Фрау Фишер вскочила из-за стола. Белье и кружево попадали на пол. Она смотрела на Герье обезумевшими глазами, как будто перед ней было привидение. Маятник часов стучал так громко, точно бил молотком.
— Да, это я. Я возвратился в Долину по собственному желанию, но об этом никто не знает. Дорогой Отто, я нуждаюсь в вашей помощи.
— Ах, мой бог, — стонала пораженная ужасом хозяйка. — Кто мог ожидать, что вы вернетесь?
Фишер вытащил изо рта трубку и смотрел в упор на гостя своими удивленными, выпученными глазами.
— Зачем вы это сделали? — спросил он наконец. Рене тихо ответил:
— Кажется, вам неприятно мое появление?
— Что вы, что вы, дорогой Рене, — запротестовал хозяин. — Пожалуйста, садитесь и расскажите, как вы сюда попали?
— У меня тут товарищ, может быть, разрешите ему войти?
— Пожалуйста, пожалуйста. Где он?
Клэр вошел в столовую и спокойным голосом представился хозяевам.
— Джон Клэр, ученый-орнитолог, исследователь Гималаев.
Герье подошел к фрау Фишер, поцеловал ей руку.
— Не сердитесь, что мы так поздно вторглись к вам. Мы долго искали вас.
— Садитесь, садитесь, господа.
— Герр Отто, фрау Фишер, простите, я должен откровенно сознаться, что мы с утра ничего не ели. Наши запасы истощились, купить что-либо здесь невозможно. Питательных таблеток у нас нет. Я едва стою на ногах от слабости. — Сказав это, Герье тяжело опустился в кресло.
— Ах, бедные, бедные! — засуетилась хозяйка. — Сейчас вам будет приготовлен ужин.
— Значит, вы явились в Долину против воли Куинслея? — спросил Фишер.
— Извините, — вмешался Клэр, — мы очень просим сделать так, чтобы ваша прислуга не знала о нашем визите. Я боюсь, что ужин…
— Не беспокойтесь, — прервала его хозяйка, — я сделаю все сама.
Она торопливо вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Несколько минут длилось неловкое молчание. Герье сидел согнувшись, закрыв глаза рукой. Фишер сосал потухшую трубку, открывал ее и, забыв зажечь, снова брал в рот. Глаза его растерянно перебегали с одного гостя на другого. Наконец, Герье произнес:
— Я боюсь спросить вас об Анжелике.
Фишера этот вопрос, хотя его следовало ожидать, застал врасплох.
— Мадам Гаро… — проговорил он, заикаясь, — она, слава богу, вполне здорова.
Герье быстро опустил руку и взглянул прямо в глаза растерявшегося Отто.
— Вы не хотите сказать мне правду!
В это мгновенье в дверях появилась хозяйка.
— Анна, — беспомощно обратился к ней Фишер, — Анна, Рене спрашивает о мадам Гаро.
Фрау Фишер всей своей фигурой выразила то, что пытался скрыть ее муж. Глаза ее дико уставились на пристально смотревшего на нее француза.
— Она умерла! — воскликнул тот, вскакивая с кресла. — Умоляю вас, не обманывайте меня. Или, может быть… — он не договорил, в голосе его как будто что-то порвалось. Он хрипло повторил: — Или, может быть… — И опять замолчал, вопросительно уставившись на супругов.
Что могли они сказать? Три недели тому назад состоялось бракосочетание Анжелики Гаро с Робертом Куинслеем.
В то время как несчастный Герье пробирался к Долине, а, может быть, уже блуждал по ней, опасаясь быть пойманным прежде чем разыщет свою возлюбленную, она предавалась своей новой любви. Эта мысль леденила мозг Фишера. Неудержимо хотелось сказать неправду или утаить ужасную истину. Он схватил жену за руку и, крепко сжимая ее, сказал:
— Подтверди, Анна, что мадам Гаро жива, здорова и чувствует себя превосходно.
Фрау Фишер, опустив глаза, повторила:
— Она чувствует себя превосходно…
— Вы скрываете от меня что-то, не хотите сказать правду! — устало проговорил Герье. — Не бойтесь, я готов ко всему. — И так как супруги молчали, он продолжал: — Где же она живет? Могу ли я увидеть ее?
Фишер заторопился. Он рассказал о возникшей междоусобице в Долине; он пустился в такие подробности, что Герье не мог скрыть своего нетерпения. Хозяйка воспользовалась удобным моментом и выскользнула в соседнюю комнату; оттуда донесся стук посуды и звон стекла.
— Теперь мы живем здесь под властью Макса, а там, за пушечным заводом граница, за нею начинается запретная для нас страна. В ней, во главе правительства, стоит старший сын Макса — Роберт Куинслей. И вот, я боюсь, что вы, дорогой Рене, не проберетесь туда.
— Значит, Анжелика находится под властью Роберта?
— Да, да, они живет в Средней Долине.
— Что же она там делает?
Дверь открылась, и вошла хозяйка с подносом, уставленным тарелками и бутылками.
Фишер сделал вид, что не слышал последнего вопроса, и бросился помогать жене.
Клэр, наблюдавший всю эту сцену и хорошо понявший недосказанное, пришел на выручку бедным хозяевам и, принявшись за предложенное угощение, начал расспрашивать об интересующих его сторонах жизни в Долине.
Рене ел очень мало, но зато проглотил четыре таблетки, две розовых и две белых. Он сосредоточенно молчал и только в конце ужина, нагнувшись к фрау Фишер, тихо спросил:
— Что случилось с Анжеликой?
Хозяйка, не поднимая на него глаз, ответила:
— О, мсье Герье, если бы вы знали, как она ждала вас, как страдала!
— А теперь? — еще тише спросил Рене.
— Теперь? — Фрау Фишер с облегчением вздохнула, вспомнив слова мужа: «Мы давно ничего не знаем о мадам Гаро». — Вы слышали, мсье Герье, она живет теперь в другом государстве?
Хозяин в это время передал мистеру Клэру ящичек с таблетками и две бутылки с питательной жидкостью.
Англичанин встал и, почтительно благодаря хозяйку за радушный прием, напомнил Герье, что пора идти, если они не желают быть замеченными на пустых улицах в позднюю пору.
Рене больше не расспрашивал. У него составилось какое-то определенное мнение обо всем. Или, напротив, он опять впал в то равнодушие, безволие, которые уже несколько раз захватывали его за последние месяцы.
Когда гости удалились, фрау Фишер упала в объятия мужа.
— Несчастный, несчастный Герье, — стонала она. — Боже мой, какой бездушной оказалась эта женщина!
— Что ты, что ты! — возражал Отто. — Опомнись, Анна. Разве можно осуждать кого-нибудь, не учитывая обстоятельств? Неужели ты была бы довольна, если бы Анжелика вечно ожидала Рене? Ведь она не могла предвидеть, что он сможет когда-нибудь достигнуть Долины.
Герье и Клэр в это время вышли из ворот на тенистую дорожку, сбегавшую вниз с холма, к человеческим инкубаториям. Они шли молча. Вдруг перед ними выросла темная высокая фигура.
— Мистер Макс Куинслей приказал вам немедленно отправиться в лабораторию, он желает говорить с вами!
— Мистер Макс Куинслей? — удивленно спросил Рене. Англичанин добавил:
— Это ошибка, вы принимаете нас за других.
— Нисколько. Вы — мсье Рене Герье, а вас зовут Джон… По фамилии…
— Клэр, — подсказал англичанин.
— Таким образом, вы видите, мы не ошиблись.
В тени деревьев показались еще два темных силуэта.
— Прошу вас следовать за мною, — проговорил все тот же незнакомый голос.
— Пожалуйста, — сказал Клэр и взял своего друга под руку. — Мы будем очень рады поговорить с мистером Максом Куинслеем.
Большой кабинет Куинслея был ярко освещен. Стекла книжных шкафов, стоящих вдоль всех стен, отражали огни электрических люстр. В высоких стеклянных колпаках, поставленных над странными аппаратами, повторялись сотни раз маленькие изображения кабинета. В камине потрескивали дрова, на мягком ковре посредине комнаты стояло большое удобное кресло, и в нем, заложив ногу за ногу, восседал Макс. Он смотрел на детей, резвившихся вокруг него. Он знал, что сейчас сюда будут приведены два путешественника, так неожиданно появившиеся на территории подвластной ему Долины, и предвкушал удовольствие встречи с ними. Он нарочно приказал разбудить детей, уже давно спавших в этот поздний час, чтобы похвастать ими перед этими путешественниками из другого мира.
