Оборотни космоса - Белаш Людмила и Александр (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
– Пока можете вздремнуть. Спать в снаряжении.
За ничейной полосой в наскоро отрытом окопе трясся Удюк Лишай. Спина, в кровь иссечённая хлыстом Дуки, пылала болью. Этот жгучий жар просачивался в тело, становился лихорадочным ознобом и мутил голову, горячую и тяжёлую, как чайник на огне. Рот спёкся, язык и нёбо саднило от лишайниковой пыли, перемешанной для вкуса с бабской пудрой и оттого нестерпимо воняющей чем-то приторно-сладким, вроде градских леденцов. Было весело, но веселье текло из глаз и носа слезами. Он обнимал короб-пускатель, гладил лежащие рядком ракеты и пытался повторять молитву к Звезде, которую бубнил лежащий слева шибко правоверный недоросль. Тот собрался прямиком отсюда унырнуть в обратный мир, где его встретят.
Удюк туда не хотел. Он знал, кто ждёт за краем. Она всё время кружилась где-то рядом. То босые ноги в стороне прошлёпают, то голос послышится. Она и сейчас на позиции, только в другом окопе. Хихикает, с кем-то любезничает. Из-за края выбралась со смертниками пошалить, паскуда. В потёмках-то не видно, чего у неё не хватает, вот она этим и пользуется. То вдруг тонко запоёт вблизи или поодаль, а иногда заладит повторять шёпотом:
«Куда мы идём? Удюк, куда мы идём?»
И сама же хрипло отвечает, изображая его голос:
«Ты не бойся, я тебя спрячу!»
Плюх-плюх-плюх – ноги ступают по залитому водой полу.
«Куда мы идём? Мы так далеко забрели... Там сток, опасно!»
Она жмётся к стене, облизываясь от страха. Гудит, ревёт стремнина слива; темнота мерцает чёрными сосульками, дрожит грязной слизью на краях жёлоба.
«Какой тут лаз, где он? я ничего не вижу!»
«Подними руки, наверху скоба...»
Она вытягивается, привстав на цыпочки. Тощая, живот, как у викуса. Обхватив её туловище одной рукой, другой он вдавливает остриё снизу вверх с желанием сразу достать комок величиной с кулачок, непрерывно бьющийся под грудной косточкой. Её большие глаза замирают, рот открывается – но не дышит. Потом она несколько раз пытается вдохнуть, по острие не пускает воздух в грудь. Руки опускаются и скребут, цепляют за одёжку, колени дёргаются, тычутся в его ноги. И глаза навыкат – смотрят удивлённо, не моргая. Наверное, очень странно чуять у себя внутри железную пластинку, которая, как выключатель, враз всё останавливает. Ну и глазища! дрожь берёт от них.
Отпустил, вынимая клинок. Сползла, как плевок по стеклу, скользя руками сверху вниз, с шеи на плечи, с плеч ниже, ниже... А стынущий взгляд застрял в глазах, как вспышка; сколько ни моргай, он не отпускает, не тускнеет.
«Вот оно», – подал сержанту завёрнутое в тряпицу. Тот проверил. Уши свежие, не по-детски крупные, хрящи мягкие – то, что надо. Неплох и хвост с кистью тонкого, нежного волоса.
«Ты правильный пацан, Лишай. Никого не жалей. Забирай себе эти обрезки. Новую девку заведёшь – покажешь ей, что от изменницы осталось».
Глаза у сержанта – выпуклые, медленно текущие холодными слезами. Что за наваждение?..
«Молодые удальцы, на битву, к Чёрной Звезде! – выл, взывал жрец меньшего ранга, кружась и приплясывая в коридоре. – К оружию, молодые удальцы! За мной идите! отведу на край, где обретёте славу вечную!»
Ведь находились олухи, чтобы за ним увязаться. Когда надо ховаться по дальним отноркам, бежать к троглодитам, они, распустив слюни, плелись за зовущим, жевали порошок и ухмылялись, как придурки.
Удюк бы не пошёл. Ищите глупеньких в другой норе! Но его выволокли два бойца и швырнули жрецу под ноги, как был – с прилипшей к спине рубахой.
«От Дуки Подвального вклад в молодое войско! Он грешник перед вожаком. Пусть кровью искупит».
Слуги жрецов встряхнули его, поднимая.
«Боль – ничто. Пред тобою разомкнётся Чёрная Звезда. Ешь порошок».
Щепоть, другая, ноги сами пошли. Закачался в вышине полночный купол.
«Наводить – гляди в это окошко. Стрелять – нажми этот крючок. Звезда с тобой, молодой удалец! За промах будем резать, начиная с пальцев, по кускам. Без команды не стрелять, слушай радио. Код – Цветок Бессмертия».
К окопам юных героев провожал электрокар, он вёз ракеты, пусковые короба, литые каменные брусья с ушами арматуры и цепи. На каждый окоп по брусу и по два стрелка, прикованных за ноги. Еды им не оставили – злей будут.
– Цветок Бессмертия, открыть огонь! – захрипел из рации нечеловеческий голос. – Ракеты вставляй до щелчка! Цель – полсотки чир вправо, четверть версты!
– Кончай стонать, надоел! – закричал Удюк на любителя помолиться. – Слыхал? пора! Работай!
Короб заложил уши грохотом. Окоп окутался горячим едким дымом. Ракеты унеслись вдаль, дрожа пламенными хвостами и вытягивая за собой шлейфы газа. Загрохотало по соседству – из-за брустверов, из вскипевшего дыма, выбрасывались летучие драконы, с воем устремляясь в марево ранней зари, туда, где смутно темнели приземистые колпаки капониров. Удюк уткнулся лицом в землю, закрылся руками. На заревой стороне бухали частые разрывы.
Стихло.
Он поднял голову.
Слабый ветер относил взрывную гарь к западу. Дым, оседая, обрисовывал зыбкие полусферы защитных полей над капонирами. Там поблёскивали звёздочки прицелов, поворачиваясь вместе с орудиями.
– Мотаси полковник, позиция сорок семь атакована ручными ракетами. Все огневые точки чёрных на рубеже выявлены.
– У кого-то нервишки сдают... Прощупать нас хотят. Ответьте им спокойно и достойно, дистанция от четверти до полутора вёрст. Заодно проверите район на минные поля, расчистите путь танкам.
Капониры стали вспыхивать сиреневым огнём, вытягивая в сторону окопов шуршащие плазменные шнуры. Там, где невесомый жгут летящей плазмы касался земли, вздымалось красноватое облако и что-то рдело, словно угли в очаге. Роботы-стрелки действовали методично, выстрел за выстрелом пошагово выжигая каждый свой сектор. Где-то оглушительно затрещали найденные мины, взметая ввысь целую аллею грязных комьев.
Шнур – вблизи он был толщиной с тоннель, а горел, как трубчатая лампа в полный накал! – угас, чтоб следующим ударом лечь на соседний окоп. Кто-то, крича, вскинулся над бруствером, дёргаясь и стараясь сорваться с привязи. Новая вспышка грянула – и окоп стал оплывающим пятном расплавленной земли. Шнур опять потух, предутренняя мгла простёрлась над полем, лишь неясно тлели полосчатые выжженные зоны да светились на фоне зари звёздочки капонира – пламенные глаза-прицелы выбирали цель. Прозрачные лучи побежали по неровностям почвы, определяя угол падения и мощность следующего выстрела. Он ляжет здесь. Ствол бластера стал наливаться огнём.
Напарник Удюка запел молитву в полный голос, приняв коленопреклонённую позу и по уставу сложив руки. Ему хорошо! он бесстрашный начётчик! А остальные, значит, пропадай?!
– Заткнись, ты, святоша! перестань тут завывать!!
Отсчитав положенное число поклонов, правоверный парнишка поцеловал землю и, заправив в рот дозу порошка, вторую протянул напарнику:
– Боль – ничто. Делай как я. Зажуй. Я уже ничего не чувствую, правда. Повторяй за мной, слово в слово – и улетим вместе. Нас примут в завтрашнее войско, мы вернёмся. – В голосе его звенела истовая вера, а глаза лучились. – Мы родимся снова!
– Да, вместе, давай. – Заразившись его уверенностью, Удюк взял щепотку, жадно слизал её с ладони и втянул ноздрями воздух– ой-еее!! сейчас накатит! Слепящий сполох шнура не пригнул его, а вызвал приступ хохота, хотя над окопом прошла волна обжигающе близкого тепла. – Заряжай, браток! Влупим градским по паре пилюлек!
Меркнущий свет странно лёг на лицо восторженного напарника – глаза его высветились необычно большими, полными слёз, немигающими. Губы его выговаривали слова молитвы, а голос был чужой – тонкий, жалобный:
– Мне холодно. Меня едят. Здесь так темно!.. Удюк, прогони их.
По лицу молящегося пробежало что-то быстрое, тёмное, оставив глубокий и лохматый выгрызенный след – но кровь не потекла, плоть была бурой и мёртвой.
– Пусть он летит, – говорила она, войдя изнутри в тело молящегося, и её трупные черты проступали под оболочкой восхищённого, одухотворённого лика, – а ты иди ко мне.
