Сад Рамы - Кларк Артур Чарльз (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
Ричард был ошеломлен. «Откуда взялись эти снимки? — гадал он. — И почему их мне показывают?» Припомнил все, что недавно приключилось внутри паутины, и, не веря себе самому, заключил: раненый мирмикот, должно быть, действительно видел все злодеяния, которые показали Ричарду… а значит, это сетевая структура каким-то образом перенесла изображение из разума мирмикота в мозг Ричарда. Осознав это, Ричард стал рассматривать картинки уже с большим вниманием. Сцены вторжения и убийств пробудили в нем гнев. На одном из последних снимков трое вооруженных людей нападали на птиц уже внутри бурого цилиндра. Живых не осталось.
«Итак, эти бедные существа обречены, — сказал себе Ричард, — и, вероятно, понимают это…»
Слезы вдруг наполнили глаза Ричарда, и с глубокой скорбью, еще не испытанной прежде, он понял, что личности, принадлежавшие к его собственному виду, систематически уничтожают птиц. «Нет, нет! — тихо вскрикнул он. — Остановитесь, пожалуйста, остановитесь. Неужели вы не видите, что делаете? Эти птицы — тоже воплощение чуда… химические вещества обрели сознание и в их телах. Они во всем подобны нам… Они наши братья».
За несколько секунд многочисленные встречи с птицеподобными существами заполнили память Ричарда и вытеснили наведенное изображение. «Они спасли мою жизнь, — вспомнил он о полете через Цилиндрическое море. — Притом без какой-либо выгоды для себя самих. Какой человек, — с горечью признался он себе, — сделал бы нечто подобное для птиц?»
Ричард редко плакал, но скорбь о птицах переполняла его. И он зарыдал, воспоминания обо всем, что было с ним в птичьем поселении, заполняли его разум: в особенности внезапная перемена в их обращении… и перевод в поселение мирмикотов. «А потом была эта экскурсия, и я оказался здесь… Значит, со мной пытались вступить в переговоры… но почему?» — Тут Ричард испытал еще одно потрясение, слезы вновь прихлынули к его глазам. «Потому что они в отчаянии, — ответил он себе. — И просят меня помочь».
6
Снова внутри паутины образовалась большая пустота. Ричард внимательно следил за тем, как тридцать с небольшим ганглиев сходились в сферу диаметром около 50 сантиметров по другую сторону зазора. Каждый из ганглиев с центром сферы связывало необычно толстое волокно. Поначалу Ричард ничего не смог обнаружить внутри сферы, но, после того как ганглии передвинулись в другое положение, на ее месте остался крошечный зеленый объект, присоединенный к сетке сотнями мельчайших волокон. Он рос очень медленно. Ганглии уже трижды меняли положение, каждый раз образуя ту же сферическую конфигурацию, когда Ричард наконец осознал, что в паутине растет манно-дыня. Он был ошеломлен: неужели без следа исчезнувший мирмикот оставил какие-то семена, так долго прораставшие? «Тогда они состоят самое большее из нескольких клеток. И ватное существо неким образом пестует эти крохотные эмбрионы…»
Тут ход его мыслей нарушился. Ричард осознал, что зародыши манно-дынь зреют метрах в двадцати от того места, где растаял в коконе мирмикот. «Тогда получается, что живая паутина перенесла яйца из одного места в другое и хранила их там в целости и сохранности несколько недель».
Логический ум Ричарда отбросил эту гипотезу: едва ли раненый мирмикот мог оставить какое-то семя. И медленно, но верно в голове Ричарда стало складываться альтернативное объяснение, предполагавшее наличие биологии куда более сложной, чем известная на Земле. «Что, если, — подумал он, — манно-дыни, мирмикоты и ватная паутина представляют различные формы существования одного и того же вида… с нашей точки зрения?»
Потрясенный подобной идеей, Ричард потратил два долгих периода бодрствования на воспоминания о том, что видел внутри поселения птиц. Не отводя глаз от четырех манно-дынь, подраставших напротив него, Ричард представил себе цикл метаморфоз, в котором манно-дыни порождали мирмикотов: умирая, последние отдавали плоть ватной сетке, в ней в свою очередь созревали зародыши манно-дынь, снова начинавшие процесс. Все известные ему факты не противоречили этому объяснению. Впрочем, ум Ричарда разрывался от сотни вопросов. Трудно было понять, как осуществляется этот сложный цикл метаморфоз и почему этот вид эволюционировал столь причудливо.
В студенческие годы интересы Ричарда были обращены к области точных наук. Физика и математика составляли основу его образования. И, пытаясь разобраться в жизненном цикле создания, в теле которого он обитал уже много недель, Ричард устыдился собственного невежества. Он сожалел, что в свое время не отнесся с должным вниманием к биологии. «Чем я могу помочь им, — спрашивал он себя, — если даже не знаю, с чего начать?»
Теперь Ричард гадал, не научилось ли сетчатое создание читать все его мысли, а не только воспоминания. Гости прибыли через несколько дней. В сетке вновь образовалась дорожка, ведущая ко входу. Четверо совершенно одинаковых мирмикотов прошли внутрь и жестом пригласили Ричарда к себе. В руках они держали его одежду. Ричард пошевелился… приютившая его сеть более не пыталась мешать ему передвигаться. Ноги Ричарда подгибались, но, одевшись, он все же сумел последовать за мирмикотами по коридору в глубь бурого цилиндра.
В большом зале были видны следы недавних работ. Огромная фреска на стене еще не была завершена. Действительно, пока мирмикот-преподаватель указывал Ричарду на конкретные предметы, изображенные на фреске, мирмикоты-художники все еще дорисовывали ее. Ричард изучал картину, а дюжина этих существ срисовывала по наброскам отдельные ее части. Ричард сразу же понял, зачем создана эта фреска. Этот зал устроили, чтобы объяснить ему, как он может помочь инопланетянам выжить. Бесспорно, внеземляне не сомневались в том, что люди собираются уничтожить их. И мирмикоты нарисовали все эти картины, чтобы предоставить Ричарду знания, необходимые для их спасения. Только способен ли он усвоить урок… понять смысл изображений?
Мирмикоты-живописцы были искуснейшими мастерами. Ричарду то и дело приходилось осаживать левое полушарие мозга, торопившееся проанализировать содержание картин, чтобы дать возможность правому полушарию насладиться талантом художников. Работали они стоя на двух задних ногах, а четырьмя передними рисовали. Мирмикоты негромко переговаривались, задавали друг другу вопросы, не создавая при этом заметного шума, способного отвлечь Ричарда, разглядывавшего их произведение на противоположной оконечности зала.
Первая половина фрески представляла собой учебник по биологии инопланетян. Представления Ричарда о странных существах оправдались. Главная последовательность повествования была образована примерно сотней отдельных картин. Две их дюжины иллюстрировали различные стадии развития зародыша мирмикота, тем самым значительно расширяя познания, которые Ричард приобрел, разглядывая рельефы внутри храма мирмикотов. Первые панели поясняли развитие эмбриона, они тянулись по прямой линии вдоль стен зала. Над и под этой главной последовательностью размещались дополнительные кадры, смысл которых Ричарду было трудно понять.
Четыре из них, например, располагались вокруг изображения манно-дыни, только что извлеченной из ватной паутины, однако зародыш мирмикота еще не возник внутри нее. Ричард решил, что эти четыре дополнительные картины должны предоставить ему конкретную информацию об условиях, в которых происходит процесс созревания. Но мирмикоты-художники воспользовались для этого ландшафтами родной планеты, а необходимые условия описывали с помощью туманов, озер, флоры и фауны. Ричард лишь качал головой, когда мирмикот-преподаватель показывал на эти картины.
Диаграмма над главной последовательностью посредством звезд и спутников определяла временные масштабы. По их расположению и количеству Ричард понял, что время жизни этих созданий на стадии мирмикота невелико по сравнению с длительностью существования сеток. Однако он так и не смог сообразить, что ему хотели сообщить с помощью этой диаграммы.
