Джокертаунская комбинация - Милан Виктор (читаемые книги читать .TXT) 📗
Вертолеты приземлялись и на ту сторону, где располагались джамперы… это была полномасштабная атака… Логично. Им рассказали, как джамперы расправились с копами. И лучшей тактикой была быстрая жесткая атака большим числом людей. Дерьмо, еще два вертолета, заходящие с востока… надо увидеть Блоута, узнать, что мне делать…
Ястребок сорвался с насеста, но кто-то ниже, должно быть, заметил его и выстрелил, потому что мысли его вдруг стали испуганными и рассеянными… не могу двигать… крыло… о боже, больно… все кости переломаны…
Он почти пропал из поля слышимости.
Паника сочилась из разума Блеза как горький сироп. Их слишком много. Я не могу контролировать их всех. Это была высказанная мысль, и я понял, что он говорит с Дургом, потому что ощущал эту странную пустоту разума таксианца. Щиты Блеза упали. Его разум проблескивал смертью, солдатами, стреляющими друг в друга, джамперами, лежащими на окровавленном полу. Дург (боже мой, неужели человек действительно может двигаться так?), ведущий бой как хорошо налаженная машина. Еще один военный транспорт приставал к берегу у госпиталя. С ним пришло еще больше солдат. Что делать? Что делать? Что делать? – в панике думал Блез.
Ответ проник в мозг Блеза словами Дурга.
– Уходите, здесь больше не безопасно, – сказал Дург.
– Куда? – спросил Блез, но затем мысль сверкнула в его сознании. Образ Харона сверкнул в его сознании.
Внезапно я почувствовал решение.
– Келли! – крикнул он Дургу. – Найди сучку. Немедленно!
Несколько мгновений я больше не чувствовал от Блеза ничего. Потом еще одна короткая вспышка. Да заставь же эту чертову штуку лететь, говнюк…
И сразу образ вертолета и его напуганного пилота, его разум контролировал Блез. Келли, полуослепленная страхом, была с ним, Дург твердо держал ее в руках.
Вон отсюда, скорее бежать, думал Блез.
Последним образом, который я уловил от него, был звук вращающихся лопастей.
Голос Кафки вернул меня к реальности.
– Вы единственный, кто может сказать нам, что делать. Губернатор! – он кричал. – Куда нам идти? Что мы должны делать? – Кафка неистово размахивал руками перед «Искушением». Его щитки грохотали как связка консервных банок. Он боялся и думал, что все это было слишком похоже на Монастыри, когда все ополчились против Астронома. Джокеры толпились вокруг, вооруженные кто чем: от бейсбольных бит до «узи».
Кафка все кричал:
– Блоут, ну давай же! Кажется, они идут сюда.
Кафка был прав. Я чувствовал его, тускло-алый поток, катящийся к зданию.
– Я не хотел их знать, – сказал я, – нет, давай честно, – я бормотал, – я не должен был их знать.
– Блоут, там умирают джокеры!
– Они просто люди. Все мы. – Я пытался заглушить все голоса Рокса. И не мог. За Кафкой святой Антоний боролся с демонами и другими фантастическими существами. Они наседали на него, кусая и хватая когтями.
– Блоут!
Я вздохнул.
– В западном крыле уже три отряда, поднимаются по лестнице. Другая группа приближается быстро с востока, идет над водой. Через несколько секунд они соединятся на площадке. Забудьте о стороне, которую занимают джамперы, там везде подводные лодки. У всех отрядов приказ направляться в административное здание после зачистки периметра. Скоро они все будут тут.
Кафка выстреливал приказы по мере того, как я излагал диспозицию. Джокеры рассредоточились, крича как сумасшедшие. Охрана разделилась, чтобы защищать холл и комнаты позади, где лежало мое беспомощное тело.
Я слышал, что орудийный огонь усилился и стал ближе. Я чувствовал приближение смерти.
Я смотрел, не шевелясь, пока ум мой бродил по моему Роксу, моему атакованному острову. Никто никогда не говорил мне, что это будет так. Никто и не предполагал, я думаю. Я просто хотел остановить все это.
Ястребок полуупал, полускользнул в открытое окно балкона. Кровь забрызгала его перья, одно крыло было раздавлено и разорвано.
– Блоут… – начал он.
– Я знаю, – сказал я, и один из джокеров подбежал, склонившись над ним.
– Все будет в порядке. Все будет в порядке, – одна из тех готовых фраз, которые выскакивают, когда вы не в силах думать. Откровенно говоря, я не думал, что что-нибудь «будет в порядке». Я не был уверен, что хоть кто-то из нас останется в живых.
А потом ад пришел нанести мне маленький личный визит.
Раздались крики из-за дверей холла. Стрельба захлебывалась своей победною речью. Я почувствовал смерть Блевотины и Мохового Рта. Двери распахнулись от удара ноги, стекло полетело по плитке пола. Солдаты в штурмовых касках, форме и кевларовой броне шли от центральных входов и по балконам.
У них не было хороших мыслей. Ни одной. Эти люди уже видели смерть своих товарищей и сами убивали в бою. Они думали только о том, чтобы остаться в живых.
Хотя это не совсем точно. Позвольте мне внести ясность. Они собирались остаться в живых, убедившись, что их враг мертв.
– Только двиньтесь, пристрелю! – кричал один из них, размахивая автоматом. Я думал, что так говорят только в фильмах. Это почти заставило меня захихикать… почти. У него была колодка лейтенанта на плече и значок на груди кевларовой брони с именем И. ШЕР.
Пингвин посмотрел на меня.
– Иногда ты просто должен сделать что-то, губернатор, – сказал он мне.
Существо издало нечленораздельный насмешливый звук и бросилось на лейтенанта. Офицер – на самом деле мальчик не старше меня – не колебался.
Очередь почти разорвала пингвина пополам. Яркая артериальная кровь брызнула во все стороны – на Кафку, на меня, на других джокеров, на картину Босха. Части плоти ударили в стеклянные стены и сползли вниз, оставив алые потеки. Тело развалилось на две части, прямо перед возвышением, на котором лежал я, а мальчишка все еще продолжал стрелять. Я знал, что какие-то пули попадают в меня, хотя чувствовал лишь отдаленную тупую боль. Отдельные пули попадали в стекло, но я даже не слышал его звон, таким оглушающим был звук выстрелов, запах пороха и пролитой крови.
Тишина, наступившая, когда он закончил стрельбу, была долгой.
Мальчишка засмеялся – как мог бы засмеяться я. Его взгляд был диким и странным. Ему это нравилось, заставляло чувствовать себя могущественным. Потом он оглядел холл, он искал новую цель. Пусть хоть один дернется, хоть чуть-чуть…
Ненависть в комнате была почти осязаемой, она оседала в моем разуме словно красный туман. Я чувствовал свою беспомощность. Не было ничего, что я мог сделать. И эти сукины дети ждали только повода для убийства.
– Ты Блоут? – рявкнул Шер.
Пара дюжин саркастических ответов пришла мне в голову, но ни один из них не был слишком умным.
– Да.
– Отзови своих проклятых псов. Немедленно.
Я слышал продолжающуюся резню снаружи. Я посмотрел на джокеров рядом со мной: Кафка, Видео, Саван, Ястребок, может быть, еще дюжина других. Они все смотрели, будто ждали от меня чего-то, и будь я проклят, если я знал, что делать. Я все испортил. Моя некомпетентность убила их так же верно, как если бы я сам, своими руками нажал на спусковой крючок. Кровь пингвина текла по моим бокам как обвинение.
– Мы не псы, – сказал я Шеру. – Мы люди.
– Дерьмо собачье. Все кончено, говнюк.
– Я… Я… – начал я. Они все так же смотрели на меня, и джокеры, и солдаты. – Я не могу приказать им.
– Я думал, ты тут за все отвечаешь, – Шер плюнул.
Я горько засмеялся.
– Да, это так. Конечно, я тут отвечаю за все. Я губернатор. – Я стегал себя словами.
Парень зарычал. Он повернул дуло автомата.
И выстрелил.
Святой Антоний разлетелся разноцветными чипсами. Сюрреалистические ландшафты видений Босха разорвало на длинные осколки, расколотые и разбитые. Зверинец уродств прекратил свое существование, когда автомат мальчишки, которому он противостоял, взревев, раскромсал триптих. Вся картина накренилась и упала на пол, разлетевшись на части.
