Страхи академии - Бенфорд Грегори (Альберт) (версия книг .txt) 📗
— Вовсе нет. Убийства совершают все живые существа. И уткам, и орангутангам знакомо сексуальное насилие. Даже муравьи учиняют набеги и захватывают в плен рабов. Ваддо сказал, что у сатиров, как и у людей, всегда есть шанс быть убитым своими же сородичами. Изо всех человеческих приобретений — речь, искусство, техника и тому подобное — одно мы точно унаследовали от наших первобытных предков: умение убивать.
— Это Ваддо тебя научил?
— Так проще держать его в поле зрения.
— Ты считаешь, что лучше сотню раз перестраховаться, чем потом жалеть?
— Конечно, — мягко произнесла она и замолчала.
— Ну, к счастью, если люди — это суперсатиры, имперский закон и быстрые способы связи создают границу между Нами и Ими.
— И как же?
— Гасят инстинктивные позывы к убийству.
Она снова засмеялась, чем на этот раз смутила Гэри.
— Ты не слишком хорошо разбираешься в истории. Малые группы до сих пор истребляют друг друга. В созвездии Стрельца, когда правил Император Омар…
— Таких мини-трагедий происходит множество, но психоистория оперирует огромными масштабами, с населением, которое перевалило за несколько тысяч миллиардов…
— Почему ты так уверен, что численность важнее? — упрямо спросила она.
— Поскольку…
— Империя уже давно остановилась в своем развитии.
— В принципе да, сейчас мы имеем устойчивое равновесие. Эквилибристика на одном месте.
— А что будет, если равновесие нарушится?
— Ну… ничего не могу сказать… Она усмехнулась:
— Как это на тебя не похоже.
…пока не выработаю правильную, рабочую теорию.
— …и она объяснит повальные войны, которые разразятся, едва Империя падет.
Теперь он понял ее точку зрения.
— Ты имеешь в виду, что мне обязательно нужно учесть «животное начало», которое присутствует в людях?
— Боюсь, что так. Я уже научилась смотреть на все другими глазами.
— Каким же образом? — не понял Гэри.
— Я не разделяю твоих взглядов на человечество. Планы, заговоры, Красотка старается урвать побольше пищи для своих детей, а Ясатир мечтает стать Здоровяком — все это происходит и в нашей Империи. Просто лучше замаскировано.
— И?
— Вспомним эксперта Ваддо. Как-то он отпустил замечание, что ты работаешь над «теорией истории».
— И что с того?
— А кто ему об этом сказал?
— Вроде не я… постой, ты имеешь в виду, что он нас прощупывает?
— Зачем? Он и так все уже знает.
— Может, шеф безопасности все рассказала ему, посоветовавшись с академиком Потентейт?
Она одарила Гэри странной улыбкой.
— Мне так нравится твоя безграничная, наивная вера в людей. Позже он никак не мог решить, можно ли отнести это замечание к разряду комплиментов.
Глава 13
Ваддо пригласил его попрактиковаться в боевых состязаниях, которые были на станции в моде. Гэри согласился. Ему пришлось взять спортивную шпагу и драться в воздухе — в полете, который обеспечивали специальные электрические поля. Гэри был медлителен и неповоротлив. Отражая быстрые и точные Удары Ваддо, он пожалел о том, что ему не хватает уверенности и ловкости Ясатира.
Ваддо всегда начинал бой с классической позиции: одна нога впереди, а кончик шпаги описывает в воздухе небольшие круги. Иногда Гэри удавалось пробиться сквозь защиту Ваддо, но в целом все его жалкие силы уходили на то, чтобы отбиваться от яростных атак противника. Подобное развлечение ему совсем не понравилось, хотя Ваддо, кажется, был в восторге.
Он собирал разрозненные сведения о сатирах, расспрашивая Ваддо и исследуя заброшенную станционную библиотеку. Ваддо выглядел слегка обеспокоенным, когда Гэри взялся за библиотеку, словно это была его личная собственность и любой другой читатель рассматривался как вор. Либо ему просто не нравилось, что в библиотеке копается именно Гэри.
Он никогда особо не задумывался о животных, хотя провел среди них большую часть жизни на Геликоне. Тем не менее он пришел к выводу, что должен понять и их тоже.
Заметив свое отражение в зеркале, собака считает, что видит другого пса. Точно так же думают коты, рыбы и птицы. Через некоторое время они привыкают к безобидному изображению, которое всегда молчит и ничем не пахнет, но они никогда не принимают этих существ за самих себя.
Человеческие дети начинают воспринимать отражение по-другому, только когда становятся старше двух лет.
Сатирам надо несколько дней, чтобы осознать, что они смотрят на самих себя. После этого они начинают беззастенчиво прихорашиваться перед зеркалом, изучать свои спины и задницы, а под конец принимаются менять детали внешности — например, цепляют на голову венок из листьев, давясь от хохота.
Значит, они могут то, чего остальные животные не могут: посмотреть на себя со стороны.
Просто они живут в мире, который остается неизменным, постоянно повторяет сам себя. Их племенные отношения словно кто-то остановил, заморозил и не позволил развиваться. Они помнили термитники, помнили пустые деревья, по которым можно барабанить, нависшие над водопадом лианы и спелые колосья.
Все это легло в основу пробной модели, которую он начал строить на бумаге: психоистория сатиров. Все пошло в ход — их миграции, отношения, иерархия, добывание пищи, брачные ухаживания и смерть, запасы на черный день и внутриплеменные драки за еду. Гэри сумел втиснуть сюда пережитый лично опыт темной стороны их поведения, даже самый нелицеприятный — например, удовольствие от мучений других и бездумное уничтожение себе подобных ради кратковременной выгоды.
Все это присуще сатирам. Как и всей Империи.
Тем вечером, на танцах, он оглядывал толпу собравшихся туристов по-новому.
Флирт предшествовал любовному акту. Теплый ветер, поднявшийся с долины, принес запах пыли, тления, жизни. В комнате царила животная неугомонность.
Ему, в принципе, нравилось танцевать, и Дорс поддержала его этим вечером. Но он не мог заставить свой разум остановиться, отвлечься от анализа, от разглядывания происходящего с точки зрения бесстрастного математика.
Дорс заметила, что невербальные усилия, с помощью которых люди стараются привлечь-оттолкнуть партнеров, должно быть, унаследованы от древних предков. Он задумался над ее словами, рассматривая туристов у стойки бара.
Через переполненную комнату шествует женщина. Бедра колышутся, взгляд выхватывает фигуры мужчин, а затем лукаво уходит в сторону, словно женщина случайно заметила их интерес. Стандартное приглашение: «Обратите на меня внимание!»
Вторая демонстрация: «Я не опасен!» Руки на коленях, ладонями вверх. Плечи свободны — первобытный рефлекс, демонстрирующий отсутствие агрессии. Добавить к этому откинутую назад голову и незащищенную шею. Обычно такие позы принимают собеседники, которые нравятся друг другу, во время первого разговора — и делают это совершенно неосознанно.
Эти жесты и движения закреплены в подкорке, и сознание их практически не контролирует.
Может, именно такие силы создали Империю, а торговые отношения, союзные договора и взаимные уступки совершенно ни при чем?
Правда, человеческие особи женского пола взрослеют быстрее, они не обрастают волосами по всему телу, не приобретают выпуклые надбровные дуги, грубые голоса и более грубую кожу. Но именно это происходит с мужчинами. Женщины всегда стараются сохранить молодость. Косметические фирмы прекрасно понимают свою роль: «Мы не продаем товар. Мы продаем надежду».
Борьба за партнеров не прекращается никогда.
Гэри сообщил Дорс, что лишь четыре процента брачных пар млекопитающих остаются верными своему партнеру. У приматов есть моногамные пары, но их не так много. Гораздо лучше дело обстоит у птиц.
Она поморщилась.
— Ты держишь в голове всю биологию.
— Что ты, всю я не вмещу.
— Значит, только общие сведения о брачных повадках?
— Мадам, суждения я предоставляю вам.
— Ох, вечно ты со своим прямолинейным юмором.
Поздно вечером, у него была возможность доказать правдивость ее слов, когда человек отступил и остались животные радости и наслаждения.
