Земля наша велика и обильна... - Никитин Юрий Александрович (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
Оставшись наедине, некоторое время молча рассматривали друг друга, наконец «мистер Антонов» улыбнулся еще шире, вот она, тренировка на гамбургерах, произнес с чувством:
– Прежде всего позвольте поздравить с прекрасно выбранной идеей. Уже и в России мало кто сомневается, что президентом станете вы. Но это сразу всколыхнет весь мир! Вы не подумали, что такое решение разом не только перекроит карту планеты, но и всю цивилизацию? И не в течение сотен лет, как это бывало раньше, а вот так сразу?
– Подумали, – ответил я коротко.
– Да? Хорошо, а как, по-вашему, должно отреагировать правительство Соединенных Штатов?
Я пожал плечами.
– Немедленно.
– То есть?
– Америка окажется прижата к стене, – объяснил я. – Ей хотелось бы затянуть решение этого вопроса, создать многочисленные комиссии и долго обсуждать неожиданное предложение. А потом, если и принимать, то на известных условиях…
– Так-так, – поторопил он, – пока все верно. А дальше?
– Но наши восточные соседи, – сказал я, – Китай, Япония и весь исламский мир, уже сейчас встревожены программой партии националистов. Боюсь, там не просто следят за рейтингами и подготовкой к президентским выборам, но и начинают готовиться. Так что Америке, если не хочет увидеть китайские танки в Европе, придется поторопиться.
Он всплеснул руками.
– Но… как?
– Просто принять Россию в качестве одного из штатов, – ответил я. – Правда, для одного великовата, все-таки Россия, или, как говорят демократы, «эта страна», и сейчас в несколько раз крупнее США, придется ее разделить на сотню новых штатов. Или на десяток. Не думаю, что Восточную Сибирь надо расчленять на штаты. А если и придется, то не больше чем на три-четыре… Словом, если Россия войдет в состав США, ни Китай, ни Япония не рискнут протянуть лапы. Правда, исламские государства все же попытаются, у них-де единоверцы и потому стратегические интересы, но это уже дело Америки, что она им позволит, а что не позволит. Конечно же, мы будем вместе с нею защищать… эти земли.
Он неотрывно смотрел мне в глаза, стараясь прочесть что-то еще, помимо простых и ясных слов, ведь политики если говорят ясно, то ищи двойной, а то и тройной смысл, а также примерно шесть вариантов истолкования.
– И каков будет статус этих… новых земель?
– Сюда, – ответил я с неохотой, – придется не просто «привлекать инвестиции», как пытается безуспешно делать нынешний президент, здесь надо предлагать заводы и фабрики вместе с землей! Безвозмездно, то есть даром. Дарить, навязывать принять в свое имущество обширные земельные угодья с населяющими те просторы деревнями… Каков их будет статус? Да любой! Отдаем фактически в рабство, в крепостные, просто надеемся на то, что в США рабства уже вроде бы нет, и к нашим… гм, уже новым вашим людям отношение будет мягче. Конечно же, они не вправе будут рассчитывать на все те блага, которыми пользуются жители Штатов сейчас. Может быть, вообще никогда не смогут… я говорю о нынешнем поколении, избалованном идеями своего превосходства из-за какой-то непонятной духовности, но уже дети, выросшие в других условиях, ставшие коренными американцами…
Он отмахнулся.
– Вы сами в это верите? Школьное образование так просто не повернешь. У вас сколько учителей? Семнадцать миллионов?.. Где мы в Штатах… да пусть и Англию пощиплем… наберем столько свободных учителей, да еще говорящих по-русски, чтобы в корне изменить мышление детей?
Я пустил в ход последний козырь:
– Но что-то же делать надо?.. Россия может быть сильной только при тоталитарном режиме. Но теперь это исключено, тоталитаризм не пройдет, так что развалится и, увы, будет поглощена Китаем. Вам это надо, чтобы китайские танки подошли к границам Западной Европы?
Лицо его дернулось, я понял, что попал в больное место. Наверняка их аналитики и так время от времени деликатно напоминают о растущей китайской угрозе. А иногда и неделикатно, когда Китай демонстрирует очередной прорыв в технике, спускает очередную атомную подлодку или запускает особо крупный спутник, начиненный неизвестно чем. А после запуска китайского космонавта в Китае вообще началась космическая гонка, уже готовят к запуску ракеты с деталями для строительства орбитальной станции. А оттуда Штаты можно поразить сверху любым оружием.
– Вы подняли, – проговорил он осторожно, – очень сложный вопрос. Я, естественно, к нему не готов. Не только отвечать не готов, но, как понимаете, не готов даже выслушать… в полной мере. Сперва нужно встретиться нашим специалистам в этих вопросах.
Это уже победа, я ощутил облегчение. Боюсь, по моему лицу это стало заметно, в уголках глаз «господина Антонова» появились крохотное морщинки, я сказал поспешно:
– Только не тяните! Как вы понимаете, мир всегда запоздало реагирует на новые идеи, но едва в Китае и Японии примут нас всерьез, то постараются не упустить добычу, которую привыкли считать своей и только своей.
Он кивнул, лицо очень серьезное.
– Мы проведем первое совещание в обстановке высшей секретности. Куда более высокой, чем охраняются атомные секреты. Должен сказать, что вы хорошо все продумали, но все же страшно рискуете. А вдруг Америка откажется принять Россию? Несмотря на те мифы, которые в Штатах создают и распространяют о себе, их общественный строй очень уязвим. Как и мораль, религия, устои. Их и так расшатывают изнутри, размывает приток иммигрантов, но что будет, если вот так сразу принять огромную массу в сто двадцать миллионов человек? Да не просто сто двадцать миллионов, а именно людей, отвыкших трудиться, работавших только из-под коммунистической палки?
– Уже работают под палкой экономики, – возразил я. – Еще как работают! Это у вас в Америке… я угадал?.. есть законы о труде, а у нас работают по три смены, как у вас вкалывали в самом начале капитализма. Но я проблему понимаю, в этом случае можно ввести ограничение на передвижение. Вся Россия, к примеру, уже в составе Соединенных Штатов, однако выезд из нее в Штаты пока что отложен на два-три года. Пока здесь не будут введены все те нормы и все то отношение к труду, как в Штатах. Тогда и наши охотники за длинным рублем не попрутся за океан, у нас можно будет заработать не меньше.
Он помолчал, в глазах сомнение. Никогда еще Соединенные Штаты не оказывались на такой опасной грани: не принять Россию – ее тут же захватят Китай, Япония, исламские государства, а принять – как справиться с такой ордой, с такими пространствами? Тем более что сами русские весьма невысокого мнения, говоря очень мягко, о своем уме, своем трудолюбии или своей нравственности. Американский налогоплательщик вовсе не жаждет отдать хотя бы доллар на освоение новых территорий. И хотя это обещает неимоверное могущество Штатам в недалеком будущем, однако же доллар нужно будет потерять сейчас, а тысячу долларов на каждый вложенный получат дети, а то даже внуки!..
– Вы очень рискуете, – повторил он. – Впрочем, это всегда было характерной чертой России. Пан или пропал, была – не была, либо грудь в крестах – либо голова в кустах… и еще сотни подобных изречений, которых вообще нет у других народов.
– Рискуем, – согласился я. – Но мы по этой дорожке пойдем твердо. Ведь это в первую очередь вы хотели выяснить?
Он улыбнулся, глаза не отрывали цепкого взгляда от моего лица, фиксировали малейшие изменения лицевых мышц, следили за движением глазных яблок. Я, в свою очередь, постарался посмотреть на него глазами Юлии: лжеца выдают руки, к тому же человек, говорящий неправду, постоянно вертится, а кто знает эти признаки, вообще застывает, как статуя. Но этот «господин Антонов» держится очень естественно, даже слишком, на мой взгляд. Вруна чаще всего выдают бегающие глазки, потому вруны стараются смотреть прямо и чисто, чуть ли не в гляделки играют, Антонов же смотрит прямо, но с механическим постоянством время от времени переводит взгляд то на салфетку, то на проходящую мимо крутобедрую официантку. Или это я начитался этикетов всяких и стал слишком подозрительным, ну прямо как Лукошин? Да, наверное, становлюсь слишком уж подозрительным, и все эти теории насчет того, что лжеца легко распознать по десятку заученных приемов, – фигня. И самое главное: зачем ему врать? Если уж по-честному, то это он сейчас должен стараться поймать меня на брехне.
