Гаяна - Аматуни Петроний Гай (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
Шелест невольно окинул взглядом себя и нас: мы были одеты в превосходные черные «земные» костюмы, в шляпах, при галстуках - таково было распоряжение командира, пожелавшего представить свой экипаж, так сказать, в форме номер один.
Я и Глебов, вероятно, показались ему безупречными, но Хоутон расстегнул воротничок и приспустил узелок галстука Шелест моргнул ему, и сметливый Боб поспешно придал своему «ошейнику» - как он с искренним негодованием величал эту опору мужской респектабельности - должное положение.
- Здесь вмонтирована киносъемочная аппаратура? - спросил Рат, рассматривая бриллиантовую булавку, которую Боб переставил на галстуке.
- Это… - Хоутон запнулся, глянул на командира и мужественно признался: - Нет, украшение.
Рат не совсем понял, но вежливо улыбнулся и переключил свое внимание на сияющие запонки Боба. Рыжая шевелюра нашего друга возмущенно встопорщилась, как у дикобраза, но строгий взгляд командира как бы вновь пригладил ее. Боб в свою очередь задал вопрос:
- Разве это удивительно? У вас я тоже вижу безделушки: брошь на левом плече, даже браслет…
- Это не безделушки. У нас принято носить с собой киносъемочный аппарат с звукозаписью, - Рат потрогал пальцем брошь, - и личный Телепатон, - он показал красивый, замысловато инкрустированный браслет. - А это тоже украшение? - спросил Рат, указывая на наши пояса.
- Нет, - серьезно ответил Боб. - Это механизм для регистрации аппетита…
2
Мы помнили вид Пантеона по энциклопедии Гаянцев, но за то время, что минуло со дня вылета к нам «Тиунэлы», в столице произошло много изменений. Изменился и вид Пантеона. Теперь он размещался внутри самой высокой, после Шу, горы Ивы, тоже находящейся в городской черте.
- Сперва мы «съели» часть ее внутренности, - пошутил Рат, когда машины нашей группы снижались к подножию Ивы, - превращая горные породы в энергию, а потом по решению Совета устроили в ней новый Пантеон.
Лесистая Ива, так же как и Шу, имела вид правильного конуса. Природная ее форма подсказала архитекторам и художникам внешнее решение Пантеона. Читатель догадывается, что у Гаянцев он называется иначе, но я настойчиво продолжаю описание увиденного на Гаяне в земных образах и сравнениях, что позволяет избежать многочисленных комментариев и сносок, украшающих научные диссертации и придающие им убедительность, подобно значкам и медалям, но утомительных в иных случаях…
Сторона Ивы, обращенная к центру столицы, была у подножия как бы срезана на четверть своей высоты и превращена в монументальный вход. Пятидесятиметровая колоннада из темно-серой пластмассы служила основанием большому полумесяцу, лежащему рожками вниз. Фронтон украшали слова: «Истина - это жизнь!»
Многочисленные колонны двумя полукружиями как бы обнимали и площадь у фронтона; высота их постепенно уменьшалась, и возле городского сквера последние трехметровые колонны с той и другой стороны служили пьедесталами для скульптур: юноши - слева и девушки - справа. Их позы создавали впечатление, будто юноша бросил конец газового шарфа, а девушка со смехом только что его поймала.
Над головами входящих действительно развевалась легкая, как паутина, ткань ярко-вишневого цвета.
Перед входом, в центре обширной гладкой и круглой площади, из земли точно вырвалась на дневную поверхность дикая скала с скульптурой: на стреловидной струе пламени взвился в космос первый гаянский звездолет.
Гравитомобили опустились перед фигурами юноши и девушки с шарфом. Мы вышли из машин и дальше двинулись пешком. Командир, а за ним и мы, сняли шляпы. Здесь сотни посетителей. Они бродят, рассматривая горельефы и картины на стенах. И нет у них того мистического настроения, которое охватывает нас в Ново-Девичьем монастыре, Ленинградском некрополе или на любом другом кладбище.
Конечно, там это невольно связано с тем, что нас окружают останки предков. На Гаяне иначе: у них нет обычая хоронить или сжигать в крематориях тела умерших; в специальных устройствах они превращаются в энергию и вливаются в общую сеть, как бы символизируя или ускоряя величайший естественный процесс, происходящий в природе и называемый нами круговоротом веществ.
В гаянском Пантеоне в красивых (и совсем не стандартных, на этот раз!) нишах хранятся микрофильмы, рассказывающие о жизни и трудах крупнейших ученых, писателей, общественных деятелей, в общем, выдающихся тружеников планеты.
Здесь все дышит жизнеутверждающим творчеством и скорее напоминает своеобразную библиотеку, что ли; кибернетический вариант серии «Жизнь замечательных людей», основанной когда-то Горьким и до сих пор выпускаемой московским издательством «Молодая гвардия»…
Ган рассказал, что высшим признанием заслуг Гаянца является помещение его трудов в Пантеоне и еще одно - прямо противоположное тому, что происходит у нас, на Земле. Скажем, после полета Юрия Гагарина тысячи родителей называли своих только что родившихся сыновей его именем. А на Гаяне наоборот: имя человека, признанного всеми достойнейшим, великим, больше не повторялось. Фамилия его продолжала свое шествие в веках, а имя - нет. Таким образом, будь Гагарин Гаянцем - он стал бы «последним Юрием»!
… Внутри Пантеон величественен и необычен для нашего глаза. Как я уже говорил, горельефы, картины, портреты, статуи, стометровый сводчатый потолок - все это было как-то ожидаемо нами.
Необычным явились бесчисленные фонтаны различных форм и размеров, бесшумные водяные каскады и фигурные бассейны со светящимся дном, Причем сами струи воды, переплетаясь или зрительно накладываясь одна на другую, создавали своеобразный орнамент.
Гаянцы - мастера светописи и водописи и умудряются посредством сравнительно несложной техники добиться большой впечатляющей силы.
Среди статуй мы нашли «знакомые нам лица»: Ри - общепризнанный гаянский Эйнштейн, Эдр - главный редактор гаянской энциклопедии, подаренной землянам; Тот, Мана, Лоот и другие участники галактических экспедиций на «Тиунэле» и «Фело».
Ган рассказал нам трагическую историю рода Роотов - потомственных исследователей Галактики, последним представителем которого является наша милая Юль, идущая сейчас рядом с нами.
3
Дворец Человека по своему назначению можно было бы назвать Дворцом культуры, если бы в нем, наряду, так сказать, с «союзами» писателей, композиторов, художников, архитекторов, не находился Народный Совет Гаяны - высший общественный орган планеты, руководящий всей жизнью Гаянцев.
Здесь имелись небольшие залы для встреч, обсуждений и диспутов по разным вопросам науки и искусства или житейским проблемам.
Деятели культуры встречались со своими почитателями или оппонентами, а кому надо - шли к членам Народного Совета, совмещающего функции Академии наук, Верховного Суда, распределяющего материальные ресурсы планеты и планирующего в общих чертах народное хозяйство. Число его членов было традиционным (английская черта!) - тысяча человек.
Кроме малых залов, к услугам Гаянцев были со вкусом меблированные комнаты - кафе, где можно просто отдохнуть с друзьями, помечтать, потанцевать. Стенной указатель в вестибюле помогал выбрать подходящий, не занятый другими уголок.
В середине Дворца находился Главный зал на сто тысяч мест; в нем происходили заседания Совета и всенародные обсуждения важных вопросов, спортивные соревнования на первенство планеты, массовые игры и представления.
Дворец Человека являлся также и хранилищем «Энциклопедии наук». Тысячи каналов радио и телепатической связи круглосуточно обслуживали жителей Гаяны.
Под цоколем здания, в подземных этажах, рядом с машинами «Энциклопедии наук», находился и Генеральный Проблематор. Смысл его в следующем.
Скажем, явление «парадокс Глебова», оказалось для науки, конечно, неисследованным, новым. Каждый гаянец по-своему пытался осмыслить его, и у многих возникали своеобразные гипотезы. Если автор такой гипотезы находил, что она полезна делу, он соединялся с Генеральным Проблематором и передавал машине свои соображения.
