Тарзанариум Архимеда - Кацай Алексей Афанасьевич (электронная книга TXT) 📗
Еще несколько месяцев ушло на то, чтобы окольными путями добраться до Нью-Мексико. И только во время своих бродяжьих скитаний Хастон ощутил всю огромность своей страны. А то раньше все на машине да машине. Или самолетом. Про тантора он уже и не вспоминал. Мир был мал и мелок. И до Луны было рукой подать. Однако первобытный способ передвижения все расставил на свои места. Сунул отдельно взятую личность носом в ее ничтожность.
До Карлсбада Дик добрался пять дней назад со стороны Хоббса, голодный и грязный до невозможности. Деньги, взятые в долг у Лероя, кончились пару недель назад. Подрабатывать Дик до сих пор опасался, как и передвигаться обычным для двадцатого века автомобильным способом, хотя со дня побега времени прошло уже предостаточно.
Но Хастон теперь сверхнастороженно относился к этому миру. Он был уверен, что копы ожидают его появления в двух точках: в районе канадской границы и на противоположной окраине Штатов. И, не смотря на это, в одну из этих точек он и поперся, огибая людные города и только по мере необходимости появляясь на малолюдных фермах.
Потому что в его жизни была странная и страшная личность. Маккольн.
Потому что лучше уж поберечься и немного потерпеть, чем снова попасть за решетку. Вот, доберется до Арданьянов, которые после судебного процесса перебрались из Су-Сент-Мари в их, Хастонов, карлсбадский дом, тогда и отдохнет.
Добрался. Несколько дней не решался войти в Карлсбад, а потом глухой ночью все-таки проскользнул туда. Когда-то уютный дом на окраине городка был нем, глух, пуст и заброшен. Вся надежда оставалась на комплекс. И тот был уже рядом. Вот за этой горой, за которой прячется желтый диск Луны. Или, наоборот, выныривает оттуда.
Дик, в конце концов, сам вынырнул из, видавшего виды, спального мешка потянулся, помахал руками и уже хотел было подпрыгнуть пару раз на месте, но в это время что-то остановило его. Сначала он не понял, что это было. Просто организм, привыкший за несколько месяцев к полуживотному существованию, именно так, по животному инстинктивно, среагировал на что-то, еще не дошедшее до мозга. И только через несколько мгновений Дик понял что это было.
А когда понял, осторожно повернул голову влево и застыл, вглядываясь в ночной полумрак, сгустившийся со стороны, противоположной горе, скрывающей за собою вход в комплекс с нависшей над ним Луной.
Пространство, еще мгновение назад пронзительно прозрачное до звезд и траурное до боли в сердце, начало набухать неясной световой поволокой. Словно сквозь черную ткань начала просачиваться мерцающая вода. Дик выпрямился в полный рост, напряженно вглядываясь в невидимый горизонт, обрывающийся в ущелье, по дну которого пролегла извилистая пыльная дорога, ведущая к комплексу и раздваивающаяся в месте его короткого ночного отдыха.
Прислушался. Шуршащая тишина ночи начала наполняться каким-то неясным, надсадно пульсирующим звуком. Кто-то полз на первой передаче по узкой долине, спускающейся отсюда почти до самого Карлсбада. Звук мотора становился все громче и громче. Отсвет мощных фар все больше и больше накатывался на, растворяющиеся в них, звезды. И когда он начало превращаться в ослепительный круг, выкатывающийся из-за поворота, Дик быстрыми движениями свернул спальный мешок, сунул его в расщелину между камнями и притаился за огромным валуном, вывалившемся чуть ли не на самую дорогу.
Вовремя притаился. Потому что небольшой грузовичок, взгорбленный каким-то грузом, свернул на правую дорогу, протестующе рыкнул уставшим двигателем, вздрогнул всем своим металлическим телом и замер как раз напротив притаившегося Хастона. Наступившая тишина тяжело скользнула в ночь, словно камень с обрыва за спиной Дика. Только песок зашуршал.
Впрочем, это зашуршали по песку шаги водителя, неуклюже вылезшего из кабины. Он обошел вокруг машины, постучав ногой по колесам, потом запрыгнул в кузов, поправляя что-то у груза, напоминающего тушу небольшого, выброшенного на отмель кита, снова спрыгнул на дорогу и с наслаждением потянулся. Только кости захрустели.
Дик, затаив дыхание, наблюдал за ним. Верней, за его силуэтом, двигающемся в неверном свете непогашенных фар картинкой из китайского театра теней. Водитель явно был один, и это еще больше насторожило, и без того настороженного, Хастона. По этой скалистой дороге, ведущей в никуда, и днем-то редко кто ездит, а уж ночью…
Потому что действительно — «в никуда». Заброшенная дорога, ведущая влево от развилки, проходила мимо замаскированного входа в комплекс и терялась в пустынных пространствах, тянущихся до самого Лас-Крузеса. Правое ответвление вело к бомбоубежищу какого-то чудака-миллионера, построенного им во время всемирного ожидания ядерной войны конца пятидесятых — начала шестидесятых годов.
Поговаривали, что потом у него окончательно поехала крыша, и он взорвал свое бомбоубежище вместе с собой и всем обслуживающим персоналом. Правда это или нет, но, как бы там ни было, никто из местных не ездил в сторону «Пещер Черного Миллионера». Это считалось смертельно опасным. Про то и туристам талдычили. Таким образом, вторая дорога тоже была заброшена. Куда же несет этого ночного шоферюгу?
Силуэт скользнул к кабине, и неверный свет фар вырвал на мгновение его лицо из ночной темноты. Хастон вздрогнул, едва не нарушив тишину предательским вскриком. Потому что он знал, очень хорошо знал, это лицо. Лицо, которое чуть ли не каждую ночь снилось ему в камере еще до того, как он вообще утратил способность видеть сны. Лицо человека, который сломал всю его жизнь, упрятав за решетку на много лет.
Лицо агента ЦРУ Дэна Маккольна.
Ошибиться Дик не мог. Слишком часто он видел его еще на стадии следствия, а потом — на длительном судебном процессе. Суде, который полностью признал виновным Дика Хастона в связях с советской разведкой, саботаже американских космических программ и убийстве известного ученого, участника этих самых программ, Джорджа Барсукоффа. Маккольн искусно повесил на Дика все, что только было можно повесить.
Хорошо еще, что дело не дошло до электрического стула. А могло бы… Но расстарались адвокаты, нанятые Джоном. Самому Арданьяну Дик строго-настрого приказал держаться подальше от процесса. Обух ЦРУ плетью Карлсбада не перешибешь. Самому дороже будет.
А Маккольну он тогда поклялся отомстить. И только эта жажда мести да необходимость постоянной дезинформации общества для того, чтобы кто-нибудь действительно всерьез не занялся Луной, и поддерживали Дика все это время, проведенное в тюремной камере.
Вот мы и встретились, Дэн Маккольн… Вот и встретились. Ты, наверное, этого сам хотел.
Хастон сделал неосторожное движение и в темноте раздался стук упавшего камня. Дик замер. Точно так же, как и черный силуэт возле кабины грузовика. Потом силуэт развернулся и начал настороженно, мягкой поступью бывалого охотника, приближаться к валуну, за которым спрятался беглец. Одновременно он начал доставать что-то, спрятанное у него подмышкой. Это «что-то» блеснуло вороненой сталью короткого ствола. Безоружный Хастон напрягся, врастая всем телом в шершавый камень и обретая в нем надежную опору для решающего броска.
Все происходило в абсолютной тишине. В определенной степени бесстрашия Дэну Маккольну отказать было трудно. До валуна оставалось пять метров… Четыре… Три… Дик внутренне перекрестился и напряг икры ног. И краем глаза уловил какое-то движение в ночном небе.
Очевидно, его уловил и Маккольн. Потому что его силуэт замер и медленно повернул голову. В небе, со стороны восходящей Венеры, к краю лунного диска приближалось… Приближался… Приближалась…
«Ч-черт!» — внутренне изумился Дик, наблюдая за серебряным пятнышком, быстро вырастающем в размерах и принимающем форму, опрокинутой вверх дном, тарелки. Тантор!.. Но… Но какой-то неправильный тантор. Когда он проплыл почти над самым грузовиком, Дик на глаз попытался определить его диаметр. Вышло метра два — два с половиной максимум. С учетом размера двигательной установки, в такого и одного мана не всунешь, не то, что человека. Диск тантора снова начал уменьшаться, четко выделяясь на фоне лунного света. Он явно шел на посадку, спускаясь за гору. Туда, где находился замаскированный вход в комплекс.
