Цвет дали - Томсон Эми (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Толпа энкаров расступилась, пропуская Фигатонена и других судей на ораторский холм. Вслед за ними шли кандидаты и их рекомендатели. Моуки и Иирин протиснулись сквозь толпу, пока не оказались прямо за спиной Укатонена.
Когда все успокоились, Фигатонен поднял руку, показывая, что будет говорить. Собравшиеся энкары погасили разговоры, чтобы читать слова главного судьи.
— Следующие кандидаты прошли испытания: Хизатонен, Анитонен, Бикотонен, Гезатонен и Сузатонен. Джизато, Нинто и Ионито могут вернуться для повторных испытаний через год.
Анито не сразу поняла, что новый, более сложный знак означает перемену ее имени на Анитонен. Но первоначальная вспышка радости тут же погасла, когда до нее дошло, что Нинто не сдала своего экзамена. Она взглянула на свою тарину. Что же теперь будет?
Нинто положила свою мягкую руку ей на плечо.
— Мне очень жаль, Анито… я хочу сказать, Анитонен. Мне стыдно, что я не прошла.
— Ты пройдешь в следующий раз, — сказала Анитонен. — Я в этом больше чем уверена.
— Что ж мы теперь будем делать? — спросила Нинто Укатонена.
— Не знаю. Сначала мне надо поговорить с Фигатоненом и другими и узнать, над чем тебе надо поработать, чтобы пройти на следующий год. Ну а уж потом будем беспокоиться о том, что делать дальше.
Они просидели в своей комнате, вяло занимаясь починкой рыболовных снастей и без всякого удовольствия пообедав, пока наконец не вернулся Укатонен. Выглядел он усталым и разбитым.
— Что случилось? — спросила Анитонен.
— Что ж, они хотят, чтобы Нинто сменила рекомендателя. Наратонен предложил себя. Я думаю, это хороший выбор. Судьи сказали, что Нинто нуждается в дополнительной работе в искусстве кворбирри. Можно сказать, что Нинто не хватило очень немногого, чтобы пройти экзамены, и на будущий год у нее не будет никаких проблем. Но есть и еще одно, — продолжал он, обращаясь непосредственно к Нинто. — Судьи считают важным разлучить тебя с Анитонен.
— Что? Почему? — воскликнули они обе в один голос.
— Они считают, что вы слишком близки.
— Почему? — включилась и Иирин.
— Потому, что Анитонен теперь энкар. От нее требуется пребывание в одиночестве, чтобы избежать образования уз, которые могли бы подорвать ее способность принимать непредвзятые решения.
— Но вы же не одиноки! Мы жили на стоянках, где было много энкаров.
— Это только стоянки, это не деревни, Иирин. Мы энкары. От нас ждут, чтобы мы не имели эмоциональных связей ни с людьми, ни с определенными местами. Нинто и Анитонен не только из одной деревни, они еще и тарины. Это очень прочные связи, и если они обе станут энкарами, эти связи должны быть обрублены. Вот почему так мало деревенских хотят стать энкарами. У нас нет ни близких, ни постоянного места жительства. От нас ожидают, что мы всегда стоим особняком, даже тогда, когда мы находимся среди других людей.
— Когда мы уходим? — спросила Анитонен.
— Мы остаемся здесь. Эта стоянка энкаров — самая близкая к Лайнану. Нинто, тебе следует поговорить с Наратоненом о том, куда и когда вы оба уходите.
— И ты ничего не можешь сделать? — спросила Иирин.
Раздраженная настойчивостью Иирин, Анитонен отвернулась. Нет, разумеется, Укатонен ничего сделать не может. Она теперь энкар и не должна иметь никаких эмоциональных уз. Надо полагать, их разлука с Нинто неизбежна.
Нинто дотронулась до ее плеча, и Анитонен подняла на нее глаза.
— Они могут разлучить нас и разослать в разные концы мира, — сказала Нинто, гладя голову и шпоры Анитонен, — но никогда не смогут разделить в главном. Мы всегда будем вместе, где бы ни были наши тела. Ты моя тарина. Нас соединяют наш ситик и наша память, не важно, где мы находимся сами.
— Когда ты пройдешь экзамены и мы обе будем энкарами, мы сможем больше времени проводить вместе, — ответила Анитонен.
Нинто ответила сдержанным согласием.
— Надеюсь, что так оно и будет.
Тут вошел Наратонен и сказал, обращаясь к Нинто:
— Хочешь, чтобы я был твоим поручителем?
— Да, хочу, — ответила Нинто строго официальными символами.
— Тогда мы уйдем завтра рано утром.
— Хорошо, эн. Я буду готова.
— Ладно, — сказал он деловито. Потом посмотрел на Анитонен, чья кожа приобрела цвет облака, до краев наполненного дождем. — Я оставляю тебя, чтобы ты собрала вещи и попрощалась с друзьями, — продолжал он, пользуясь мягкими, нежными рисунками символов.
— Спасибо, эн, — ответила Нинто.
Анитонен отвернулась — печаль и гнев кипели в ней, скрытые под поверхностью кожи. Она теряла свою последнюю связь с былой жизнью. Скоро у нее не останется ничего, кроме воспоминаний.
Нинто дотронулась до ее щеки. Анитонен взглянула на свою тарану. Нинто протянула ей руки для слияния. Анитонен кивнула, и тарины сели друг против друга, сцепив пальцы, и слились.
Это было одно из самых сильных слияний, испытанных Анито за всю жизнь. Они слились так глубоко и так полно, как это только возможно. Им потребовалось много времени для того, чтобы расстаться и снова стать отдельными личностями, но вполне возможно, что разъединение не было полным. Эго Нинто оставило след в Анито, подобно запаху душистого цветка. Была уже ночь, когда они вышли из контакта. Укатонен сидел в углу притененной комнаты.
— Как вы? — спросил он.
— Отлично, — ответили они обе. — Нам хорошо.
— Дайте-ка я проверю. — Он взял их обеих за руки и на момент слился с ними. — Да, с вами все в порядке. Как ни странно, но все и в самом деле хорошо. Я собрал твои вещи, Нинто. Иди спать. Уже поздно.
Когда Анито утром проснулась, Нинто уже не было — ее увел Наратонен.
— Нинто хотела, чтобы ваше слияние прошлой ночью было прощальным, — сказал Укатонен.
— А я не чувствую, что она ушла. Она тут, — ответила Анитонен, прижав руку к груди.
— С течением времени это пройдет.
— Может быть, но сейчас она тут, и этого достаточно.
26
— На сегодня достаточно, класс, — сказала Джуна ученикам на стандартном языке.
— Спасибо, учитель, — ответили те, готовясь разойтись по своим делам или просто отдохнуть. Учить тенду было трудной задачей, и вряд ли можно было ожидать, что она станет легче с течением времени. Она могла дать им голые факты. Но никто из учеников не обладал нужным опытом или контекстом, в который можно было эти факты уложить. Выше определенного уровня сложности для учеников все являлось просто абракадаброй. И все же она продолжала учить их, пичкая сведениями и надеясь, что кое-что может им пригодиться, когда они получше узнают людей. Это была тяжелая, неблагодарная работа, и Джуна очень обрадовалась, узнав, что через два дня они уходят в Лайнан. За прошедшие четыре года жители Лайнана стали ее друзьями. И она с удовольствием предвкушала встречу с ними.
К тому же Лайнан был тем местом, где она чувствовала сильнее всего близость Земли. Джуна на мгновение зажмурилась, стараясь припомнить запах свежевыглаженных простынь. Она ощущала почти сексуальную потребность в простых предметах человеческого уюта — в ванне, в горячей воде, в постели с чистыми и сухими простынями. Мысль о разговоре с человеком, о прикосновении теплой руки вызывала у Джуны слезы, которые больно жгли внутреннюю поверхность ее век. Известие о скором путешествии в Лайнан напомнило ей о всех тех вещах, о которых она старалась не вспоминать тут — на стоянке энкаров. Только забвение давало ей силы жить, не сходя с ума.
Джуна почувствовала, как кто-то коснулся ее руки. Это был Моуки. Что будет с ним, когда ее люди вернутся на планету? Этот вопрос принимал все более пугающие масштабы, по мере того как время прибытия землян приближалось. В течение тех двух месяцев, что прошли после окончания экзаменов на звание энкара, Джуна старалась вести себя так, чтобы Моуки и Укатонен проводили вместе как можно больше времени. Может быть, если узы между ними окрепнут, ее отлет не разобьет сердце Моуки?
