Наследники империи - Молитвин Павел Вячеславович (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Вторгаться в апартаменты ай-даны с дюжиной джангов было сущим безумием, но ни «тысячеглазый», ни Бешеный казначей не могли измыслить ничего лучшего и в конце концов вынуждены были признать, что риск в данном случае будет оправдан. А ежели и другим бурхавам удастся подобраться к подземному ходу незамеченными и высадить всю сотню Вокамовых джангов, то опасаться Баржурмалу придется не столько мефренг и дворцовых стражников, сколько самой Тимилаты, но уж с одной-единственной женщиной, сколь бы ни была она разъярена появлением незваного гостя, он как-нибудь справится.
Яр-дан поскользнулся, но шедший за ним по пятам Лилитомб поддержал его, и вскоре под ногами перестало хлюпать, воздух стал чище и суше, потолок сделался выше. Подземный ход свернул вправо — теперь уже по нему можно было идти не пригибаясь, и яр-дан понял, что они попали в другой, еще более старый тоннель. В противоположность Золотой раковине, Большой дворец имел несколько входов и выходов, в том числе и подземных, ибо каждый новый Повелитель империи старался обезопасить себя и подготавливал пути к бегству на случай мятежа или заговора придворных. При этом старые подземные лазы либо замуровывали полностью, либо закладывали частично, с тем чтобы изменить места входов и выходов, и после того, как Флид изъял из тайника планы перестроек дворца, ай-дане пришлось бы приложить немало сил, надумай она выяснить, не вскрыл ли ее старший секретарь один из древних тоннелей. Едва ли, впрочем, в голову Тимилате могло прийти что-нибудь подобное — гибель ее сейчас была не выгодна ни Базуруту, ни яр-дану, а догадаться о плане Пананата ей не позволило бы презрение, которое она с малолетства испытывала к сыну рабыни.
Негромкий скрип и скрежет возвестили о том, что Устиф с Атаром добрались до конца подземелья и подняли плиту пола за Сапфировым троном, стоящим в глубине Звездного зала.
— Они выбрались благополучно. В зале, похоже, никого нет, — доложил Фахерхот, поджидавший Баржурмала у ведущей наверх лестницы.
— Подождем, пока они вернутся, — предложил Лилитомб из-за спины яр-дана, но тот, нетерпеливо отмахнувшись, сделал Фахерхоту знак подниматься наверх.
— Назад пути нет. Нам надобно как можно скорее присоединиться к Устифу с Атаром и заложить двери зала. В этой норе нас мигом передушат.
— В зале пусто, мой Повелитель! Коридор тоже никем не охраняется, — сообщил Кевенг, склоняясь над квадратным отверстием в полу зала и протягивая Баржурмалу руку.
— Отлично! В задней стене должна быть панель… Нет, не там! За колоннами. Атар, Устиф, заприте двери Звездного зала! Ни к чему нам оповещать стражников о своем появлении! — скомандовал яр-дан.
— Позволь нам пройти вперед! — Лилитомб отстранил Баржурмала и шагнул к винтовой лестнице, открывшейся за декорированной под стеновую панель дверью. За ним по истертым деревянным ступеням начали подниматься Фахерхот и Кевенг. Сжимая в руках короткие дротики и боевые топоры, джанги один за другим взбегали на второй этаж.
— Пора, яр-дан! Спеши засеять поле, а уж мы позаботимся, чтобы тебе не помешали! — Атар, осклабившись, отсалютовал Баржурмалу огромным мечом.
Когда Вокам объяснил своим людям, для чего наследнику Мананга надлежит посетить ай-дану накануне Священного дня, они преисполнились великим рвением, но, кажется, так и не поняли, что сопровождают государственного мужа, вынужденного ради блага империи и вопреки своим желаниям совершить глубоко противное его натуре деяние, а вовсе не охваченного безумной страстью мальчишку. Развеять это заблуждение ничего не стоило, однако «тысячеглазый» попросил яр-дана не делать этого, и теперь тот начал догадываться, почему Вокам пожелал оставить своих джангов в неведении относительно истинных причин, побуждавших Баржурмала пробраться во дворец.
Вокам творил легенду о влюбленном наследнике престола — отважном, дерзком и удачливом юноше, любимце женщин, перед которым ничто и никто не может устоять, ибо ему покровительствует сам Предвечный. Легенду, которую будут повторять во всех уголках империи из поколения в поколение. Легенду, которая, безусловно, понравится и запомнится его будущим подданным несравнимо больше, чем правдивая история о расчетливом сыне рабыни, решившем упрочить свои права на престол браком с законной дочерью Мананга. Хотя правдивая история, если разобраться, окажется благородней и привлекательней, чем сказка о похотливом юнце, ведь, если задуманное удастся осуществить, это предотвратит столкновение спешащих к столице войск, возвративших империи Чивилунг, с отрядами, вызванными Базурутом из южных провинций.
Яр-дан взбежал по винтовой лестнице на второй этаж и едва не споткнулся о связанного по рукам и ногам стражника.
— Он не сопротивлялся, и мы решили оставить его в живых, — пояснил Фахерхот, занявший пост у арки, ведущей в коридор.
— Правильно. Этот парень еще послужит мне верой и правдой, — отозвался Баржурмал, подтверждая свой прежний приказ никого не убивать без крайней необходимости, и двинулся за джангами, углубившимися в анфиладу комнат, за которой располагались покои ай-даны…
Флид, Вокам и Пананат в один голос утверждали, что немногочисленные стражники, которых яр-дан встретит в дворцовых покоях, предпочтут сдаться, если им будет обещано сохранить жизнь, — после резни в Золотой раковине желающих пролить за ай-дану собственную кровь сыскать было мудрено, и только от мефренг можно было ожидать более или менее серьезного сопротивления. Девы Ночи были преданы Тимилате точно так же, как перебитые подсылами Базурута хванги яр-дану, и он предпочел бы не убивать их, но…
— Кто идет? — грозно вопросила широкоплечая воительница в блестящем пластинчатом панцире, возникая в дверном проеме Углового зала.
— К ай-дане, от Базурута! — без колебаний ответствовал Кевенг. Дева Ночи замешкалась, с недоумением вглядываясь в плохо различимую из-за тусклых светильников фигуру джанга, потом, сообразив, что незнакомец, какие бы вести он ни принес, не мог оказаться здесь один, без сопровождения, схватилась одной рукой за меч, другой — за сигнальную дудку.
— Стой!..
Кевенг прыгнул на чернокожую деву, и тут же затаившиеся в соседнем зале джанги бросились ему на подмогу.
— Гирлиуль, что там у тебя стряслось? — встрево-женно спросила соратница плененной воительницы, появляясь на пороге Углового зала с обнаженным мечом в руках. Ответа она не дождалась и воспользоваться мечом не сумела — двое джангов, укрывшихся по обеим сторонам дверного проема, ринулись на нее, как коршуны на куропатку, и через несколько мгновений еще одна грозная воительница была оглушена и связана.
— Кто бы мог подумать, что эти девки окажутся такими растяпами! А гонору-то, спеси-то сколько было, когда они Тимилату по улицам Ул-Патара сопровождали! «Мы то, мы се!..» — передразнил мефренг Лилитомб.
— Погоди, похваляться будешь, ежели мы без потерь до покоев ай-даны доберемся! — оборвал его Баржурмал.
Рассовав пленниц под кресла, джанги пересекли Угловой зал и оказались в помещении, называемом Пальмовой аллеей. Громадный зал этот, занимающий изрядный кусок второго и третьего этажей, получил такое название из-за колонн, выполненных в виде пальмовых стволов. В дневное время благодаря высоким узким окнам убранство зала поражало великолепием, ночью же тусклые, редкие светильники почти не рассеивали царящий здесь мрак, и мгновенно растворившиеся в нем джанги мысленно вознесли хвалу зодчим, потрудившимся над созданием этого замечательного помещения, как нельзя лучше подходившего для их целей.
Шагая между двумя рядами колонн, Баржурмал ожидал, что из-за них вот-вот выступит чернокожая воительница, и, когда это в самом деле произошло, ничуть не удивился.
— Стой! Кто ты и зачем пришел сюда?
— Зовут меня Баржурмалом. А пришел я сюда, дабы навестить сестру мою Тимилату. Узнаешь меня?
— Сын рабыни?! Ай-дана будет рада, если я притащу. ей твою голову! Дева Ночи вскинула копье с плоским широким наконечником, и тут справа из-за колонн донесся придушенный женский крик, слева что-то звякнуло, затем послышался шум падающего тела.
