Проект «венера» (СИ) - Богатырев Александр Николаевич (книга жизни .txt) 📗
— Так что же мне не сказали? — тут же после приветствий и представлений задал вопрос Алексей, обращаясь к Василию Ивановичу.
Тот загадочно улыбнулся и неожиданно сказал.
— От тебя скрыли, что ты был по тогдашним меркам и канонам — «безнадёжный случай».
— Это означало, — вступил в разговор Доктор, — что вы находились в таком состоянии, когда не было известно в мире реальных технологий, которые бы твой дефект исправили.
— А у вас, очевидно, уже был, но экспериментальный.
— Именно так! — подтвердил Василий Иванович и, сложив руки на груди, взгромоздился на подлокотник массивного кресла того самого медицинского аппарата. — мы решили рискнуть и сделать изменение. В самом худшем случае ты бы остался при всём том, что имел. В лучшем — то, что ты имеешь сейчас. Ты доволен? Тем, что есть сейчас…
— Доволен… — осторожно ответил Алексей, — но это не опасно?
— Нет! За исключением одного нюанса… но, думаю, ты уже догадался какого, так как среди наших колонистов давно вращаешься.
— То, что та технология, которую мне применили, — грустно усмехнулся Алексей, — «несколько за пределами Конвенции»?
— Примерно так! — усмехнулся Великий Координатор.
— А в чём её суть? — так же осторожно поинтересовался Алексей, всё более начиная бояться за себя и своё будущее. Нельзя не сказать, что нынешняя судьба и положение его очень устраивали. То, как повели себя Координатор и Доктор, могло создать угрозу этому положению. А это было неприятно.
На этот раз ответил Доктор. Пояснение оказалось длинным и шокирующим.
— Наш вид, вид Хомо Сапиенс, слегка подзадержался в эволюции. — Начал он, виновато разведя руками, будто именно он был в этой задержке виноват. — Получив разум, мы оказались посреди длительного этапа перехода между одним состоянием и другим. То самое другое состояние нашего вида — это закрепление коллективизма на генетическом уровне. А так получилось, что разум был отягощён атавизмами. Атавизмами индивидуализма. Причём иногда до степени натурального шакализма.
— Так вы что, всех нас превратили в ярых коллективистов?! Отрубили эго? Но ведь и индивидуальное в человеке, отстаивание личных интересов и точки зрения…
Доктор мягко улыбнулся и поднял руку, останавливая гневную тираду Алексея.
— Всё так. Ты прав. Эго слишком важно в нашем мире. И его никто не «отрубал». Также как и индивидуализм вообще.
— Кстати, коррекции подвергся только ты! — тут же со своего места вставил Координатор. — Все остальные, кого ты знаешь из колонистов, такими родились изначально.
— Но так что же вы сделали? — Алексей обескуражено развёл руками.
— А ты разве по себе не заметил? Ведь по психокарте, что у тебя была до автокатастрофы, ты был ещё тот фрукт… — ехидно сказал Василий Иванович.
— Я это списал на то, что у меня тут, — Алексей осторожно дотронулся до пластины под волосами, — было очень много чего разрушено.
— Да, разрушено, — кивнул Доктор. — Жизненно важного много разрушено, и биочип лишь восстановил функционирование мозга. Стал протезом уничтоженного. Но не более того. А та серия процедур, когда ты перед назначением сюда прошёл, она слегка поправила твои соматические клетки, введя дополнительную информацию-предохранитель непосредственно в твой мозг. Я понимаю, что тебе обидно. Обидно за то, что мы тебя не спросили, вмешавшись в твой разум. Но тебе ещё тогда сказали прямо — либо ты полностью принимаешь наши условия, либо на Земле остаток своей жизни ты проведёшь, прозябая в резервации. Без работы. Без дела. Без семьи — заводить семью экзотам, даже если они стали ими благодаря биочипу-протезу, запрещено законом, и это ты знаешь. Без какой-либо перспективы в жизни.
— Так что же вы всё-таки поправили? — поёжившись спросил Алексей.
— Мы всего лишь заблокировали у тебя шакализм.
От этой новости у Алексея прошёл мороз по коже. Он догадывался о том, что могли у него заблокировать. Но доктор назвал вещи откровенно и прямо. Вызвав кратковременный шок, от которого, правда, Алексей быстро оправился.
По здравому размышлению — и чёрт бы с ним! Но это качество было его собственным, и если этот дефект был как-то заблокирован, то следующий вопрос был закономерным. И Алексей поспешил его задать.
— Передаётся ли этот ограничитель по наследству?
— Вполне! — кивнул Координатор, а Доктор поспешил дополнить.
— Это в далёком двадцатом веке, когда генная хирургия появилась, изменения затрагивали только соматические клетки. Сейчас изменения полные.
— Но… они обратимы? — со страхом спросил Алексей.
— Конечно. Только зачем? Шакализм, в его НОРМАЛЬНОМ проявлении, это крайний эгоизм. И он присущ только совершенно антисоциальным субъектам. То есть присущ генетическим преступникам. Ты ХОЧЕШЬ стать таким?
Алексей опустил голову. Ему стало стыдно. Ведь сам до нас знал всё это. И сам ещё удивлялся и радовался, что его больше не «несёт». Что он вполне нормально вписался в это замечательное общество и не доставляет ему никаких проблем. И, главное, у него нет вообще каких-то даже намёков желаний доставить проблемы своим друзьям и близким. Да и не только друзьям и близким. По здравому размышлению, это то, что и было ему всегда нужно. И для собственного спокойствия, и для счастья. Сейчас он стал Героем. Его уважают. Его не боятся. Его не ненавидят, как ненавидели там, на Земле, за крайне эгоистические выходки. Те выходки, которые и привели его к автокатастрофе. Алексей был почти уверен, что та авария была далеко не случайна. Кто-то мстил. Мстил, желая избавить мир от ещё одного морального урода. Да… он БЫЛ моральным уродом. Тогда был. Сейчас нет. Хочет ли он возврата того самого состояния души? Пожалуй, нет.
— Нет! — наконец жёстко выговорил Алексей и уже прямо, без страха и невольной неприязни посмотрел на доктора.
— Ну… вот и замечательно! — всё в том же жизнерадостном ключе заключил Великий Координатор.
— Кстати, и за человечество тут переживать не стоит, — вставил дотошный Доктор. — Мы в любой момент можем отмотать всё обратно. Если обнаружим, что с этим самым суперэгоизмом потеряли что-то очень важное.
— А сможете ли вы это обнаружить?
— Да. Можем и должны обнаружить, если это так. Потому тебя сюда и пригласили.
— Как подопытного крыса? — мрачно и с сарказмом спросил Алексей.
— Нет. Как эксперта и эталон.
— ?!!!!
— Да-да! Как эталон. Ведь тот самый шакализм у тебя исчез только из генов. Исчез, так сказать, на тонком уровне. Память же у тебя осталась. И ты в любой момент можешь воспроизвести и то поведение, и ту психологию.
— То есть я должен буду периодически воспроизводить…
— …Шакализм! — закончил за него Доктор.
— Но ведь я давно уже отвык быть сволочью. Мне сейчас очень хорошо быть таким, какой я есть.
— А и не надо быть сволочью.
— Но тогда я вас не понимаю.
— Всё просто. Если у нас появляются какие-то подозрения, то с тобой заключается договор, по которому тебя на некоторое время вводят в гипнотический транс. На час ты становишься прежним суперэгоистом. Антисоциальным элементом.
— А нет ли опасности, что я в этом состоянии суперэгоиста останусь?
— Новая конфигурация генов не даст. Даже если ты каким-то образом случайно надолго застрянешь в том состоянии. Любой неучтённый и нежелательный постгипнотический эффект будет нивелирован этой конфигурацией.
Пояснения Доктора подхватил Василий Иванович, зайдя, правда, с совершенно иной стороны.
— Понимаешь, Алексей, тут стоит перед нами очень важная задача — исправление генетических уродств и атавизмов. Без решения этой задачи дальнейшая эволюция и прогресс человечества весьма затруднителен.
— А эгоизм относится к атавизмам?
— Не совсем… но крайние его проявления — несомненно! — подтвердил Доктор.
— У нас как-то вышла целая дискуссия насчёт вот этих наших изменений, — подхватил Координатор, — там всё вертелось вокруг тезиса, что если мы станем обществом без войн, то у нас атрофируются очень ценные навыки, которые после, при столкновении с ВОЕННОЙ силой, приведут нас к гибели.
