Миры Роджера Желязны. Том 2 - Желязны Роджер Джозеф (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
— Глупец! — говорит Врамин. — Я собирался взять его в плен.
Мадрак всхлипывает.
Кровь Анубиса красными струями бьет на пол скорлупки.
Сет медленно опускает голову и трет глаза.
— Что будем делать дальше? — спрашивает Врамин.
— «…Да святится имя Твое, если есть у Тебя имя и хочешь Ты, чтобы оно святилось…» — говорит Мадрак.
Сет не отвечает, он закрывает глаза и погружается в сон, который продлится много дней.
Femina ex machina
И, тяжелая ребенком, лежит она внутри шасси машины. Стена кабинки откатилась назад. Проводники отпали от головы и спинного мозга, отключив ледяную логику, холодные фригидотронные банки памяти, категорический секс-комп императив, питающие трубки. Она распрограммирована.
— Принц Гор…
— Да, Мегра. Не волнуйся.
— …Ты развеял заклятие.
— Кто так чудовищно поступил с тобой?
— Ведьма Лоджии.
— Мать! Всегда она была необузданна в поступках. Мне очень жаль.
Он прикасается к ней рукой.
— Почему она так поступила?
— Она сказала, что причиной тому — факт, о котором я не знала: я ношу ребенка Сета…
— Сет! — и Гор оставляет на металлическом столе глубокие отпечатки своих пальцев. — Он взял тебя силой?
— Не совсем.
— Сет… Что ты чувствуешь сейчас к нему?
— Я его ненавижу.
— Этого хватит.
— Ему наплевать на жизнь…
— Знаю. Я больше не буду тебя о нем спрашивать. Ты отправишься со мною в Дом Жизни, Мегра из Калгана, и навсегда останешься там со мною.
— Но, Гор, боюсь, что мне придется остаться здесь. Я слишком слаба, чтобы отправляться столь далеко, и время мое на подходе.
— Быть посему. Мы задержимся здесь до поры до времени.
И она складывает руки на животе и закрывает кобальтовые глаза. Отсветы и жар от машины заставляют ее щеки пылать.
Рядом с ней сидит Гор.
Скоро она вскрикивает.
Бракосочетание Неба и Ада
Цитадель Марачека — пустая, не пустая, вновь пустая. Почему? Послушай…
Сет без колебаний встречает чудовище, когда оно бросается на него.
И некоторое время они борются там, во дворе.
Наконец Сет ломает ему хребет, и оно лежит и вопит от боли.
Глаза Сета горят, как два солнца, и он в очередной раз обращает их туда, куда направлялся.
Тогда Тот, его сын, его отец, Принц Который Был Тысячью, снова открывает флакон с быстросотворимыми чудищами и вытряхивает из него очередное семя.
Посаженная прямо в пыль, тут же у него из-под руки произрастает очередная напасть и бросается на Сета.
Безумие, таящееся внутри глаз Разрушителя, падает на тварь, и разгорается новая схватка.
Стоя над очередным поверженным телом, наклоняет Сет голову и исчезает.
Но не отстает от него, сея чудовищ, Тот, и призраки Сета и монстров, с которыми он сражается, свирепствуют по всей мраморной памяти — то есть разрушенному и заново отстроенному Марачеку, древнейшему из городов.
И каждый раз, когда уничтожает Сет очередную тварь, обращает он глаза снова к тому месту и мгновению, где и когда сражался он с Безымянным и разрушил целый мир, и где встает на дыбы и пылает тень черной лошади, его сын; и, откликаясь на зов разрушения, стремится он на это место в это мгновение. Но не отстает от него Тот, отвлекает его чудовищами.
Все потому, что Сет — разрушитель, и он разрушит сам себя, если не будет у него под рукой или перед глазами ничего подходящего — в пространстве или во времени. Но мудр Принц и понимает это. Вот почему следует он за своим отцом в его путешествии сквозь время к алтарю уничтожения, начавшемся сразу после пробуждения от транса битвы с Тем Что Кричит В Ночи. Ибо знает Тот, что если сумеет он достаточно долго отвлекать отца от его паломничества, возникнет что-либо новое, против чего можно будет обратить руку Сета. Ведь всегда что-нибудь такое да возникнет.
Но сейчас движутся они вдвоем сквозь время, наполняя собою, быть может, его все, если смотреть из данного его момента, — мудрый Принц со своим смертоносным отцом/сыном, огибая все время Бездну, каковая — Скагганаук, сын, брат и внук.
Вот почему проносятся в ярости призраки Сета и монстров, с которыми он сражается, сквозь мраморную память — разрушенный и отстроенный заново Марачек, древнейший из городов.
Сон Ведьмы
Она сидит в Доме Мертвых, в темной, глубоко схороненной крипте, и ее сознание — снежинка, тающая, уже исчезнувшая. Но ревет мотоцикл, именуемый Время, стоит нажать на газ, и там, в припоминаемом зеркале, лежат битвы последних дней: мертвый Озирис и ушедший Сет. И там же зеленый смех Врамина, Врамина-безумца, Врамина-поэта. Едва ли пара он Ведьме Лоджии. Ну да лучше не поднимать тревогу. Проспать век, потом посмотреть, как устроил все Тот. Здесь, среди праха мумий и догоревших свечей, здесь, в глубочайшем погребе Дома Мертвых, где нет ни у кого имен, никто их не ищет и никогда не будет искать; здесь — спать. Спать, и пусть живут себе Срединные Миры, знать не ведая об Алой Леди, которая — Вожделение, Жестокость, Мудрость — и мать и возлюбленная выдумки и неистовой красоты.
Порождения света и тьмы пляшут под ножом гильотины; и пугает Изиду поэт. Порождения света и тьмы то надевают, то сбрасывают облачения человека, машины или бога; и по душе Изиде пляска. Порождения света и тьмы роем возникают, мгновенно гибнут, могут ожить, могут не оживать; и по нраву Изиде их облачения.
Видя эти сны, пугается ее наперсник и теснее прижимается к ней, малыш, который кричит в ночи.
Крутятся колеса, неуклонно нарастает рев мотоцикла, но это конечно же лишь вид тишины.
Ангел Дома Жизни
(Пешком пробираются они среди ночи. Их трое, вместе проходят они по местам веры и безверия. Они проходят через места развлечений для всех рас, и приходят наконец на ярко освещенный Проспект Оракулов, и идут вдоль него, минуя астрологов, нумерологов, гадателей по колоде таро, толкователей Ицзина.
И вот, пока идут они, постепенно убывает свет вокруг них, тусклость и сырость уступают место полумгле и запущенности. Но небо над ними ясно, и сияют им с него звезды. Все уже улочка, дома теснятся вокруг них, канавы заполнены отбросами; запавшими глазами смотрят на них дети, почти невесомые в обрамлении материнских рук.
Они перешагивают через мусор; бредут прямо по нему. И никто не пытается заговорить с этой троицей. Словно запах, исходит от них сила, а цель придает им некое избранничество.
Осанка их непринужденна, богаты одежды. Они проходят мимо битых бутылок и сцепившихся кошек, и кажется, что все это для них не существует.
Над ними в небесах вспыхивает звезда, это свет мира, разрушенного Сетом, пришел наконец и сюда, явившись в облике новой звезды и расцветив их цветами от красного до синего.
Холоден ветер, но они не обращают на это внимания. Слово fuck на девяносто четырех языках выцарапано на стене, но они не замечают этого.
И лишь подойдя к полуразрушенной машине, останавливаются они перед непристойным рисунком на двери, ведущей внутрь.)
Первый
Мы на месте.
Второй
Давайте войдем.
Третий
Да.
(Первый прикасается к двери серебряным набалдашником своей трости, и дверь распахивается настежь.
Он входит, следом за ним остальные. Они проходят по коридору, и он касается еще одной двери.
И она тоже открывается перед ним, и они опять останавливаются.)
Гор
Вы!
(Тот, чьи глаза блестят в тени зеленью, кивает.)
Почему вы здесь?
Человек с железным кольцом на пальце
Сообщить тебе, что твой отец мертв.
Гор
Кто ты?
Человек с железным кольцом на пальце
Ты знал меня как Стального Генерала. Я убил Озириса, и сам был разбит. Принц собрал меня, и до поры до времени я снова ношу плоть. Я пришел рассказать тебе, как все было, и прямо заявить, что сделал я это не украдкой и не злодейски, но в открытом поединке и в ходе войны.
